Трактат об удаче (воспоминания и размышления)
Шрифт:
Когда, подкрепив очередной визит руководству соответствующей челобитной, я подолгу ожидал ответа, то и дело вспоминались слова популярной шуточной песни нашей молодости:
И сижу я, бедный,И худой, и бледный,Никому не нужный человек.23 августа после дефолта правительство С. Кириенко в полном составе было отправлено в отставку. С момента его образования до отставки прошло ровно пять месяцев.
Для сравнения: правительство России Александра Керенского продержалось во власти чуть меньше 8 месяцев (с 16 марта по 8 ноября 1917) и навсегда вошло в историю под названием «временное».
Указом президента все министры были отправлены в отставку, но на них было возложено временное исполнение обязанностей «до особого
Одновременно с отставкой премьер-министра С. Кириенко и его кабинета указом президента Ельцина и. о. председателя правительства был назначен В. С. Черномырдин. Его руководитель аппарата И. Шабдурасулов начал формирование нового кабинета, но В. Черномырдин не получил поддержки Государственной думы.
11 сентября Государственная дума поддержала кандидатуру «компромиссного» премьера – Е. М. Примакова. Была определена структура правительства, в которой Минрегионнац был разделен на два министерства: региональной и национальной политики. 18 сентября первым заместителем председателя правительства, курирующим региональную и национальную политику, был назначен губернатор Ленинградской области В. Густов. Мы были знакомы: в Совете Федерации он был членом «моего» – экономического – комитета. Через пару дней после его назначения я зашел к нему и без всякой дипломатии задал вопрос: есть ли у него «свой человек» на министерство региональной политики (на «чистый» Миннац я бы не пошел ни при каких обстоятельствах). В. Густов ответил, что такая кандидатура есть: его заместитель В. Кирпичников.
Теперь можно было собирать личные вещи.
«Пребывание в невесомости» длилось чуть меньше месяца, но показалось, как минимум, квартальным. Для этого были две причины.
1. После своего «министерского» назначения я в любой момент психологически был готов к отставке. Тем не менее, ожидание ответа на вопрос, что будет дальше – «запятая» или «точка», оказалось тягостным.
2. Несмотря на структурную и кадровую чехарду, моя зона ответственности осталась прежней. Но из-за отсутствия в правительстве «хозяина» напряжение в ней стало еще сильнее.
Какое-то представление об этом дают фрагменты служебных записок, направляемых в это смутное время в «верхние слои атмосферы».
02.09.1998 г.
И. о. руководителя
Аппарата Правительства Российской Федерации
Шабдурасулову И. В.
Уважаемый Игорь Владимирович!
…В сфере ответственности Минрегионнаца России накапливаются стратегические, остроконфликтные вопросы, требующие для своего решения значительных финансовых ресурсов и, что не менее важно, высокой степени определенности и постоянного внимания на высшем правительственном уровне.
Все они являются составляющими единой проблемы: сохранения и упрочнения федеративной системы России. Наиболее актуальные из них:
– нормализация политической обстановки на Северном Кавказе (определение вариантов политического статуса Чеченской Республики; определение федеральной позиции к системе органов государственной власти Дагестана; принятие решения по реальной величине ресурсного обеспечения программы социального и экономического развития северного Кавказа…);
– разработка системы мер по противодействию сепаратистским действиям в субъектах Федерации;
– отселение из северных и приравненных к ним территорий…
Сконцентрировав все усилия на борьбе с экономическим кризисом, руководство Правительства в последние месяцы выпустило из поля зрения данный круг вопросов. Не нашли они отражения и в последних программных выступлениях В. С. Черномырдина.
<…>
Считаем, что данные стратегические темы должны находить отражение в программах и повседневной деятельности правительства.
Все четыре месяца легитимной деятельности нашего состава кабинета делались попытки создать координационный орган высшего уровня по Северному Кавказу. Идеологию и статус приняли довольно быстро: Государственная комиссия по Северному Кавказу. Почти месяц решали, на какое министерство возложить информационно-аналитическое и организационно-техническое обеспечение деятельности госкомиссии. На первом этапе вариантов было много: МВД, МЧС, Минрегионнац. Резонно посчитали, что силовики в этом качестве выступать не могут. Еще месяц ушел
на подбор председателя госкомиссии. С огромным трудом я уговорил В. Христенко взять эту нелегкую долю на себя. Только согласовали все это с С. Кириенко – дефолт, отставка.Как в детском «бесконечном» стишке: «Вот и песня наша вся – начинай сначала».
11.09.1998
Президенту Российской Федерации
Б. Н. Ельцину.
Уважаемый Борис Николаевич!
<…>
В целях устранения причин и условий, порождающих напряженность на Северном Кавказе, требуется последовательное решение комплекса политических, социально-экономических, военных и правоохранительных задач. Реализация двух последних обеспечивается Оперативным штабом, созданным в соответствии с Указом Президента Российской Федерации, что позволяет удерживать ситуацию в Северо-Кавказском регионе под контролем. Отсутствие механизма оперативного решения возникающих политических и социально-экономических вопросов снижает эффективность государственного управления, ограничивает возможности достижения стабилизации ситуации в регионе, вынуждает «силовиков» брать на себя не свойственные им функции. Последнее обстоятельство вызывает негативную реакцию как руководства северо-кавказских республик, так и общественного мнения.
Образование Государственной комиссии по Северному Кавказу позволит создать завершенный механизм реализации вырабатываемой Советом безопасности Российской Федерации государственной политики в этом регионе.
Минрегионнац России считает, что задача информационно-аналитического и организационно-технического обеспечения деятельности Государственной комиссии может быть возложена на аппарат Министерства, что обуславливается, во-первых, характером его деятельности, предполагающим тесное взаимодействие с федеральными ведомствами по реализации государственной региональной и национальной политики в субъектах Российской Федерации, во-вторых, наличием квалифицированных специалистов по Северо-Кавказскому региону.
Именно в этот день Государственная дума утвердила председателем правительства Е. Примакова, которому пока было не до госкомиссии.
Дальнейшие события на Северном Кавказе уже принадлежат истории: год вялотекущих отношений федерального центра с Чечней в условиях усиления в ней криминального безвластия; вторжение Басаева в Дагестан 7 августа 1999 года; осуждение (по крайней мере, на словах) этой акции Масхадовым; вторая чеченская война.
Что, на мой взгляд, принципиально отличало первую и вторую чеченскую кампанию?
В первой – противоборствующими сторонами были довольно монолитная Чечня и Россия. Во второй – российское командование широко использовало тактику переговоров с местными старейшинами и полевыми командирами. От первых добивались ухода чеченских отрядов из населенных пунктов, угрожая, в противном случае, массированными авиационными и артиллерийскими ударами. Вторым предлагали перейти на сторону России и совместно бороться с ваххабитами. Такая тактика дала результат. Параллельно шла работа с противниками Басаева и Хаттаба. В частности, с Ахмадом Кадыровым, который после вторжения Басаева и Хаттаба в Дагестан потребовал от Масхадова объявить их вне закона.
Постепенно конфликт приобрел внутричеченский характер. Преемник и сын А. Кадырова – Рамзан добился полного контроля над ситуацией. Характер этого контроля своеобразен, но то, что войны в Чечне сегодня нет и то, что «Терек» принимает на своем поле команды премьер-лиги – это факт.
Для первой чеченской кампании можно применить только одно название: «война». Для второй – «война» и «политика». В стратегическом плане именно последняя составляющая обеспечила успех. Критики второй чеченской кампании об этом часто забывают. А следовало бы. Так же, как следовало бы отдать должное людям, решившим задачу огромной сложности, – реализовавшим эту политику.
В это время я был уже в стороне от этого процесса и могу лишь догадываться о конкретных его «архитекторах». Поэтому от упоминания фамилий воздержусь.
Еще один не простой вопрос: можно ли было избежать войны, ограничиться политикой и экономикой? Даже в условиях единого центра принятия решений в Чечне, с учетом слабости позиций А. Масхадова, я оцениваю эту вероятность процентов в 15–20. Это не много, но и не ноль.
В качестве послесловия к «чеченской» теме (с пометкой «сугубо личное»). В марте 2005 года СМИ передали «об уничтожении лидера сепаратистов и террориста Масхадова». Вспомнилась встреча в «Ассе», запутавшийся в дебрях политики полковник Советской Армии, вне сомнений, желающий добра своему народу… И я поймал себя на том, что мне жаль этого человека.