Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

«Вышестоящий» должен ощущать дискомфорт от отсутствия вас ни только в качестве представителя (руководителя) структуры, коллектива, но и как «физического лица». Достичь этого очень не просто. Но если «шеф» начинает понимать, что имеются обязательные, трудные, может быть, неблагодарные работы, которые лучше вас никто не сделает, то 95 % вероятности того, что рано или поздно он это оценит. И морально, и материально.

Пять отрицательных процентов вступят в действие тогда, когда вы не только стали незаменимым, но и решили вести себя соответственно: держаться с шефом на равных, а то и откровенно подчеркивать его никчемность. Такого не один уважающий себя начальник не потерпит. На этот случай у него припасено собственное «know how»: лучше иметь под рукой неповоротливого троечника, чем получить инфаркт от «шибко шустрого» отличника.

Есть такой неувядаемый аппаратный термин: «оставаться «на хозяйстве». Означает он временное исполнение обязанностей [92] первого лица одним из его заместителей во время отсутствия шефа (в командировке, в отпуске, не дай Бог – по болезни). Если заместители равны по официальному положению, то назначение тебя, а не другого «на хозяйство» может объясняться разными причинами. Например:

– именно в это время по командировкам разъехались другие заместители;

92

Пребывая в этом качестве, заместитель подписывает официальные документы с приставкой «врио» или «о» («врио заведующего кафедрой…»).

– прошлый раз оставался другой заместитель, теперь наступила твоя очередь;

– проект, который курируешь ты, на этот период является приоритетным для всей фирмы. В статусе «первого» больше возможностей для успешной его реализации…

Все эти причины объективные, не содержащие интриги. Но могут быть и субъективные.

Обнадеживающая: руководитель «положил на тебя глаз» как на первого среди равных, как на потенциального преемника.

Настораживающая: проверка на порядочность.

Когда остаешься «на хозяйстве», самое опасное – всерьез воспринять себя в качестве «преемника». Так что для начала следует убедить самого себя во временном характере пребывания «у штурвала», в отсутствии в этом эпизоде далеко идущих организационных последствий.

Созрев до этой стадии, можно претворять в жизнь «know how», краткое по форме и глубокое по содержанию: «старайся, но прибедняйся».

Сложность исполнения этого трюка в том, что в новой ипостаси ты обязан продемонстрировать свою высокую дееспособность, но при этом наглядно показать всем отсутствие каких-либо амбиций, желания навсегда пересесть в кресло, в которое тебе дали присесть «на минутку».

Нормальному и не очень хитрому человеку сделать то и другое одновременно нелегко. Новое положение предоставляет тебе новые, недоступные ранее возможности для самореализации. Будучи заместителем, ты «снизу» видел кое-какие недостатки в работе шефа. Теперь появляется возможность их не повторять, решить те же задачи «малой кровью», качественнее.

Сделать это или продолжать соблюдать «традиции»? Для пользы дела, для собственного профессионального роста – однозначно: первое. Если же учитывать, как отнесется к твоим инициативам шеф, то, в зависимости от его личности, появляется несколько вариантов ответа в диапазоне от осторожного «да» до категорического «нет». Два крайних варианта будут выглядеть примерно так.

Уверенный в себе, творческий и «рисковый» начальник, вернувшись на свое законное место, в случае провала в меру накажет и вряд ли больше поделится полномочиями. В случае успеха – похвалит. Более того, согласно правилу «грузи того, кто везет», поручит новую, более сложную задачу. Если это войдет в систему, уходя на повышение – заберет с собой. В таком его поведении не следует искать особого благородства и романтической благодарности. Это элементарное проявление прагматического ума, понимание того, что со способными, инициативными подчиненными его фирма (учреждение) и лично он добьются несравненно большего успеха, чем с посредственностями.

Слабый босс оценит твои инициативы прежде всего по степени вмешательства «не в свое дело» и подрыва его авторитета. И лишь потом – по корпоративному результату. Не исключено, что чем больше пользы принесли твои менеджерские инновации, тем суровее будет оценка.

Но не будем все грехи в ситуации пребывания «на хозяйстве» валить на руководителя. Не будем все валить на своего шефа. Может случиться так, что ВРИо, проявляя здоровую инициативу исключительно в интересах дела, без всякой черной мысли допускает малые или большие бестактности, которые темным пятном ложатся на его репутацию и оказываются не по душе не только шефу, но и нейтральным окружающим.

«Особо тяжкие» – дурные отзывы о действиях «первого» и, тем более, лично о нем.

К малым бестактностям можно отнести пребывание в его кабинете (при наличии своего), не санкционированное шефом использование его персонального водителя, представительство там, где ждут не выполняющего обязанности (постоянно или временно), а лично отсутствующего сегодня Виктора Ивановича…

Один из моих добрых знакомых спустя 20 лет со стыдом вспоминал, как, будучи молодым главным инженером и впервые оставшись «на хозяйстве», он соблазнился оказавшимся в почте пригласительным билетом в гостевую ложу на очередной футбольный матч. Мало того, что почти каждый из присутствующих в ней постоянных «членов клуба» поинтересовался: почему не пришел Виктор Иванович? Минут через пять после первого удара по мячу появился сам запыхавшийся Виктор Иванович и обнаружил занятым свое законное место… Вынужден признаться, что и в моей биографии имеются несколько эпизодов не самого умного поведения в ранге врио (или, как положено в документах, ВрИО).

В разделе «Мои университеты» я писал, что в конце 1960-х заведующий кафедрой А. И. Трегубов почти полностью возложил на меня заботы по организации подготовки в ППИ новой специальности (инженеров-экономистов). Вскоре он ушел в полугодовой отпуск для завершения кандидатской диссертации, оставив «на хозяйстве» меня.

В связи с подготовкой экономистов кафедра становилась «выпускающей», резко увеличивался объем учебной нагрузки, нужно было «нянчить» своих студентов, требовались новые преподаватели, доведение их «до кондиции», переориентация имеющихся на выполнение новых, более разнообразных и сложных задач…

Этим я и занялся «по-заводскому»: с полной отдачей и ответственностью, не обращая внимания на всякие «интеллигентские штучки». Опытному преподавателю, который на мое поручение среагировал словами: «Раньше это не делали», мог без особых аргументов ответить: «Теперь будете делать!» Перед новым учебным годом радикально изменил существующее распределение учебной нагрузки между преподавателями, обязав многих осваивать новые учебные дисциплины… Короче, сам работал на пределе, но и коллегам обеспечивал более чем полную занятость.

С тех пор прошло 40 лет, но я ни разу не пожалел о своем рвении. Большинство из преподавателей меня поддержали. Да и остальные, «войдя в форму», почувствовали себя уверенней. Подрос авторитет кафедры на факультете, в институте. И все же одна ложка дегтя сохранилась в этой бочке меда воспоминаний: чувство неловкости перед А. И. Трегубовым. Вернувшись из творческого отпуска и защитив диссертацию, он сделал правильный вывод, что преподавательская стезя не для него, и вскоре перешел в НИИ. Ни разу он меня не упрекнул в чем-то. Но уже когда он оставил кафедру, до меня дошло, что, если бы я изредка запрашивал его «благословение», хотя бы из вежливости советовался с ним, я добился бы не меньших результатов. А, может, даже и больших. При этом не было бы неприятного осадка, который не растворился до сих пор.