Трасса "Юг". Парни из 90-х

И обернулся к нам:

– Мобилу – сюда. С отцом – так и быть, поговорим. Ежели ему будет что сказать. Такое дано указание.

Мишка передал ему телефон. Сержант, не забывая крутить баранку, принялся его рассматривать. «Моторола, епт, – бормотал он. – По цене мотороллера».

– Была дороже, – равнодушно сказал Мишка. Девки синхронно вздохнули. Даже Шериф поднял брови удивленно.

Мы подъехали к деревянному дому, выкрашенному казенной зеленой краской. «Отделение», – понял я. Из «уазика» к нам вернулся лейтенант. Он был рассержен.

– Значит, папу привлекли? Как девушек наших портить да руки распускать, это сами, а как чуть что – так папа?

– Мой папа – адвокат, – проговорил Мишка. – Он имеет право.

– Право, лево, – слегка поскучнел милиционер. – Ладно. Ждем папу. Считайте, вам свезло. В КПЗ как раз... полы моют. Поэтому сидеть здесь.

– И нам тоже? – спросила Ирка.

– И ты сиди. Ты – наш вещдок, поняла? – лейтенант ухмыльнулся. – Разберемся, к мамке пойдешь. Я вот ей сообщу.

– Да и сообщай, – огрызнулась Ирка. – Она все равно третий день бухает.

– Во! Никак денег где нашла? Вот и поинтересуемся, – обрадовался лейтенант. И ушел в дом, оставив нас под началом сержанта и еще какого-то бомжеватого рядового. Господин Джавадов злобно покосился на нас, что-то проворчал и тоже скрылся в милицейской избе.

Прошел час, на протяжении которого мы обменивались ничего не значащими фразами, а Мишка и вовсе молчал, как чужой. А когда час прошел, вдалеке показался серебряный лексус и вторая машина, черный мерседес, похожий на большую галошу. Они бесшумно подъехали и остановились. Из мерседеса вышел Борис Николаевич (прямо с работы, на деловой тачке, – понял я), а из внедорожника – еще пара людей в костюмах. Одним был охранник Денис, который успел подмигнуть нам.

Милиционеры стояли поодаль, как будто их это не касается. Видно, ждали распоряжений. Борис Николаевич рванул дверцу и заглянул внутрь нашего автобуса. То, что он увидел, его не вдохновило. Окинув беглым взором девок, он внимательно посмотрел на сына.

– Я только пиво в магазине взял, – виновато проговорил тот. – Ну, и еще... вот...

Островский-старший, похоже, всё сразу раскусил. Он повернулся к девицам.

– Это очень плохо – шантажировать мальчиков, – сказал он им. – Вас разве этому не учили? А ведь всё легко проверить. Одна небольшая экспертиза... Принудительная...

Конечно, адвокат брал на понт. Но девчонки испугались.

– Да ничего не было... То есть, не было изнасилования...

– Да это, Борис Николаевич, местные телки, подружки, блин, – проговорил ему на ухо подошедший охранник. – Их тут все... знают. Ничего, никто не жаловался.

– И сам проверял? – захохотал Борис.

Он еще раз оценивающе посмотрел на сына.

– Так. А что это еще за пиво из магазина?

– ИЧП Джавадов, – сказал Шериф. – Его я ударил.

– Зачем?

– Он Мишке по спине вломил, тот чуть не упал, – досказал я эту историю. – Я еще подумал, это ему вредно. Для его глаз. А Шериф...

– Вот оно что, – протянул Борис. – И всё же: зачем мой сын, который плохо видит, пошел в лавочку и украл пиво? И как он это сделал? На ощупь?

– Прости, папа, – сказал Мишка. – Я идиот.

– Ты действительно идиот. Но вменяемый, а для суда это большая разница... А вот мальчики...

– Папа, ты же можешь... решить этот вопрос? Я прошу тебя.

– А вот мальчики попали в историю из-за тебя, – закончил Борис. – Ты это хоть понимаешь?

– Понимаю, папа. Сделай что-нибудь.

Борис Николаевич положил руку мне на плечо:

– Да, Петр. Вы все-таки развлекли моего малыша. Это же вы подумайте: дорога... девочки... После всего того... Да. Ждите меня здесь.

И он ушел в дом.

– Миша, – сказала Ира. – А ты что... Слепой?

– Я буду слепым, – холодно ответил Мишка. – Но пока что я тебя вижу.

– Прости меня.

– Иди домой. Game over, поняла?

И вы знаете, Ирка с Наташкой действительно встали и вышли из автобуса. Они долго стояли рядом, перешептываясь о чем-то. Макс старался не смотреть в их сторону. Потом все-таки выглянул и позвал:

– Наташка!

Она приблизилась.

– Зачем вы нас подставили?

– Я не хотела, – пробормотала Наташка. – Но они же нас тут всех...

– А если бы я сел из-за тебя? На взрослую зону? Ты представляешь себе?

– Да у нас полпоселка сидело, – ответила Наташка устало. – А другая половина еще сядет. Вы городские. Вы ничего не понимаете. Вы же мальчишки еще. А у нас тут...

Она не договорила, повернулась и пошла прочь. Ирка тоже. Никто их не остановил.

Макс долго молчал. Потом взял сигарету, закурил.

– Приветное, – сказал он. – Ну, и привет.

Борис Николаевич вернулся через пятнадцать минут. Он тонко улыбался. Вошел в автобус и сел, отдуваясь.

– Вы свободны... Насколько это возможно в наших условиях... Пришлось надавить, напомнить о некоторых общеизвестных вещах. О либеральных ценностях...

Мы пожали ему руку. Но он продолжал:

– Михаил, а твои приключения кончились. Это мое условие. Попрощайся с ребятами. Да, кстати...

Он протянул сыну его черный мобильник. Мишка привстал, держась за спинку сиденья.

– Но, папа. Я все понимаю, я виноват, но...

– No way, – сказал Борис Николаевич почему-то по-английски. – Это не называется «виноват». И тебе не надо отвечать. Ты просто вернешься домой и снова станешь ездить на процедуры... А осенью ляжешь на операцию. Только и всего.

– Мы хотели съездить туда и обратно, – упавшим голосом проговорил Мишка.

– Твои друзья вернутся. И приедут к тебе в гости. Если смогут... Кстати, Раевский... вы ничего не хотели мне сказать?

– Ничего, – удивился я. – Кроме того, что... спасибо вам за все.

– Я не об этом. Я вспомнил, при каких обстоятельствах слышал вашу фамилию. Так-таки ничего не хотите сказать? Или попросить?

– Да пожалуй, что и нет, – ответил я.

– Как это у вас: ну как бы нет? Ну как бы да? Избавляйтесь от слов-паразитов, да и от мыслей тоже, – посоветовал Борис Николаевич. Затем вытащил из бумажника свою визитку и дал мне: