Траурный эндшпиль

— Желе не есть, птенчики, — дал команду Владимир Пахомович.

— Меня интересуют вот эти двое, — произнёс Аид, указав на Марину и Павла. — Мне нравится их жизненный подход. Они готовы служить мне верными?

— Вы готовы служить богу, владыке мёртвых? — спросил я у них. — Решение принимаете только вы. Это должно быть добровольно.

— Не стану скрывать и ложно скромничать, но я — самый могучий из богов, — прорекламировал себя Аид.

— Это правда? — тихо спросила у меня Марина.

— Боги не лгут, — пожал я плечами.

— Я согласен! — заявил Павел.

— Я тоже, — вторила ему Марина.

— Подойдите.

Когда два будущих адепта встали перед ним, Аид уставился на них пристальным взглядом, после чего они начали корчиться от боли. Ильюшин бросил на меня встревоженный взгляд, но я успокаивающе мотнул головой.

Пытка длилась меньше десяти секунд, после чего Павел расстегнул штаны и уставился на свою промежность. Марина же проявила больше такта и забежала за штору, где тоже начала возиться с гульфиком.

— Метки на руках — это так банально, — произнёс Аид. — Я более оригинален.

— Понятно, — усмехнулся я.

— А теперь идите ко мне, мои новые верные, — позвал бог мёртвых. — Дайте мне свои руки.

Он взял их руки и закрыл глаза. Никаких внешних проявлений тому не было, но я понял, что Аид начал углубленное копошение в головах своих верных.

— Вот этот, — появилась вдруг Персефона и положила руку на плечо неназванного «птенчика» Ильюшина. — Стань моим верным.

— Да… — ответил едва сдержавшийся от вскрика парень.

Я же лишь хмыкнул и отломил ножку от запечённой в собственном соку курицы. Одного у богов не отнять — готовят они качественно.

«Правда, специи бы лучше добавлять…» — подумал я и щедро сдобрил ножку перцем.

В триклиний вошли Ника, Бия, Кратос, Перс и Стикс.

— Тут веселье, а меня не позвали, — с притворным недовольством сказала Бия, а затем увидела неназванную девушку из «птенчиков». — Эй, красавица, как тебя зовут?

— Анна… — ответила та.

— Будешь моей верной? — спросила Бия. — Ты мне уже нравишься…

Внешне эта Анна не была писаной красоткой, так, на шесть с половиной из десяти по шкале Верещагина. Но Бии в ней могла понравиться не внешность. Боги — это всегда не о форме, но о содержании.

— Да, наверное… — ответила Анна.

— Возьми мою руку, — улыбнулась ей Бия. — Сожми её крепче.

— Вы трое… — Стикс поочерёдно ткнула пальцем в троих «птенчиков».

Тон её не подразумевал отказа.

Почувствовал себя работорговцем. Может, в этой метафоре об апостолах, Иуда — это я?

Назад у них дороги не будет, отказаться от клятвы верности нельзя. Это у меня свободный контракт, прислуживаю всем заинтересованным богам, пока мне это выгодно, а вот эти ребята — они подписываются на кабалу, как Андрей и Ящур с Кувалдой не так давно.

Впрочем, я этих людей не знаю. Даже Владимир Пахомович сейчас — тёмная лошадка. Непонятно, как мутировали его интересы после всего произошедшего. Непонятно, чего он хочет.

— Я вижу в твоей душе кое-что интересное для меня, — подошёл к Ильюшину Перс. — Ты готов стать моим верным?

— На каких условиях? — включился профессионал по различным контрактам. — Моё главное требование — гарантия Элизия, если погибну.

— Верные по умолчанию не могут попасть куда-то ещё, кроме Элизия, — усмехнулся Перс. — Но мне нравится, что ты осторожен. Осторожный разрушитель добьётся большего, чем бездумный или беспечный фанатик.

— Что ещё я получу? — уточнил Владимир Пахомович.

— Мощь разрушать и сокрушать, — улыбка Перса стала ещё шире. — Но взамен я потребую больше, чем у тебя есть. И ты добудешь мне это.

— Я согласен, — решился Ильюшин.

— Подойди ко мне и дай руку…

— А здесь своя атмосфера, — произнесла Марина, уже отошедшая от шока.

— Да, здесь бывает очень весело, — улыбнулся я, закуривая.

— Это ведь не твоя сверхспособность, да? — спросила она.

— Это нечто большее, — пожал я плечами. — И боги говорили мне, что у меня очень раздутое эго, если я думаю, что это всё за мой счёт…

— Значит, всё это правда… — произнесла Марина. — Надо было застрелить Ваньку, не дать ему обратиться…

Сожаление её было искренним. Что за Ванька — бог весть.

— Не жалей ни о чём, — вздохнул я. — Сделанного не воротить, а жалеть об этом — лишь напрасно тратить энергию.

— Деметрий, — позвал меня Аид. — Бери свою дымящую палочку и иди за мной.

— Прошу прощения, — сказал я Марине и поднялся на ноги.

Аид отвёл меня в свой тронный зал, где сразу же материализовалась Стикс. Бог мёртвых сел на трон, а Стикс встала по правую его руку.

— Пришло время рассказать тебе, почему ты важен для нас и что ты должен делать, — произнёс Аид и материализовал у себя в руке длинную сигару.

Движением пальца он обрезал сигару и с того же пальца подкурил её.

— И эти боги говорят мне о вреде курения? — усмехнулся я.

— Я сделал открытие, что в курении табака, пропитанного нектаром и смешанного с амброзией, есть некий извращённый смысл, — пояснил Аид.

— Так почему я важен для вас? — решил я перевести разговор в конструктивное русло.

— Ты важен для нас, потому что ты уже послужил отправной точкой для возвращения части нашего влияния, — улыбнулась Стикс. — Древний начал терять интерес к этой реальности. Полагаю, он уже получил здесь всё, что хотел. Почти.

— Почему «почти»? — не понял я.

— Интерес не потерян до конца, — ответил Аид. — Он продолжает смотреть, но уже не с таким любопытством, как раньше. Надежду нам даёт то, что ему и до этого было не особо интересно, а теперь этот интерес стал ещё слабее.

— Это не объясняет моей важности для вас, — усмехнулся я. — Я где-то слышал изречение, что уже оказанная услуга не стоит ничего. Не хочу сказать, что вы неблагодарны, но я уже оказал услугу…

— Твоя ценность в том, что ты можешь выполнить свою главную функцию, верный, — сообщила мне Стикс. — Аид.