Траурный эндшпиль

— Наверное, он осваивается, — предположил я.

— … тщетно пытаться описать это…

— Да, раз уж он осваивается… — врач Босяков снял с кушетки стопоры и покатил её обратно в корабельный госпиталь.

— … безумные горизон… — Шаров появился прямо в воздухе. — Ау!

Он рухнул на пол и перевернулся.

— Что это?! — выкрикнул он. — Кто здесь?!

— Это мы, Вадим, — произнёс я. — Успокойся.

— Как… — начал он, но затем исчез.

— Эх… — вздохнул я.

— … такое возможно?.. — вновь появился он на полу.

— Успокойся и расслабься, — попросил я, но он услышал только первую часть.

— … это так красиво… — появился он стоящим на ногах.

— Что красиво? — спросил я.

Он вновь «моргнул» всем телом, но удержался и остался у нас.

— То, что я вижу, — ответил он. — Вы не понимаете. Это невозможно объяснить.

— Ты можешь оставаться здесь? — спросил я.

— Могу, — ответил он. — Но ведь там…

— Попробуй объяснить по существу, что происходит, — попросил я.

Вадим Шаров переместился к окну методом телепортации.

— Здесь всё так ущербно… — изрёк он, отодвинув занавеску. — Так… несовершенно… Так… некрасиво…

— Таковы наши реалии, — пожал я плечами. — Уродливый мир для уродливых людей.

— Говорите за себя, Дмитрий Ибрагимович, — усмехнулся Босяков.

— Вы не понимаете, — констатировал Шаров. — Фаза — это… Это невозможно объяснить. Я одновременно в этом мире и в бесконечности других. Но я не могу прикоснуться там ни к чему. Это так удручает…

— Возможно, со временем, удастся лучше контролировать сверхспособность, — сказал я ему. — Пока же придумай, как ты можешь быть нам полезен.

— Я не хочу, чтобы это прекращалось, — произнёс Шаров и вновь исчез.

— Он точно в порядке? — спросила Елизавета.

— Я и сам не в курсе, честно говоря, — признался я.

Босяков лишь развёл руками.

— Ну, по крайней мере, теперь он не в сонном параличе, — улыбнулся я.

— Ты! — вновь появился Шаров и ткнул в меня пальцем. — Ты всё испортишь!

— Я?! — воскликнул я.

— Не делай этого! — воззвал ко мне новоиспечённый фазовый скиталец. — То есть делай, но когда меня здесь не будет! Мне нужно больше времени!

— Да объясни ты мне, что происходит! — попросил я.

— Нет времени! — ответил он. — Мне нужно освоить способность! Где здесь оружие?!

Теперь он начал «мерцать», но уже не просто исчезая, а перемещаясь по кораблю. Мы же стояли в недоумении.

— Кто-нибудь объяснит мне, что Шаров делает в оружейном хранилище? — раздался из динамика рации вопрос от Аршанина. — Его же парализовало наглухо или уже нет?

— Он принял сверхспособность фазового скитальца, — объяснил я ему. — Теперь мечется и куда-то торопится.

— Он забрал рапиру, — сообщил старший мичман.

— Все на палубу, — приказал я.

Мы поднялись на палубу, куда, одновременно с нами, поднялся Шаров. Он огляделся по сторонам, увидел берег и телепортировался прямо туда, в толщу зомби.

Я надел шлем и увеличил кратность до максимальной.

Вадим начал активно «мерцать», истребляя зомби точными и молниеносными уколами рапирой. По пять-десять уколов в секунду.

— Охренеть… — изрёк я.

— Да, охренеть, товарищ капитан, — согласился Аршанин, опустивший бинокль. — Думаешь, это всё ещё хорошая идея — наделять их сверхспособностями? А вдруг умом тронутся?

— Не убивать же их, — вздохнул я. — А товарищ доктор не потянет уход за всеми.

— Двоих, так и быть, но не пятерых, — покачал головой Босяков. — Я вижу, что Шаров, на данный момент, неопасен для окружающих, поэтому предлагаю продолжить.

— Дальше может быть хуже, — вздохнула Елизавета.

— А ты как? — спросил я у неё. — Самочувствие нормальное?

— Тело ломит, — пожаловалась она. — Будто лежала, сутки напролёт, неподвижно. А, так ведь и было!

— Я рад, что ты умеешь в сарказм, — улыбнулся я. — А если серьёзно: нет ощущения, что ты хочешь завалить кого-то или сжечь корабль?

— Не больше, чем обычно, — пожала она плечами. — Но я хочу присоединиться к Шарову — он верно уловил, что нам всем надо делать.

— Присоединишься, — пообещал я ей. — Вместе с остальными. Идём в госпиталь.

Следующим был Константин Максимович Савельев, корабельный ремонтник, из добровольцев Коммуны. Обычный гражданин тридцати восьми лет, разведён, детей нет, мастер на все руки, раньше, как признаётся, страшно бухал, но резко бросил первого апреля двадцать второго года.

— Сразу к делу, — произнёс я и выложил сферы на столик. — «Драконид». Краткое описание: «необратимый тип мутации, преобразующий носителя в драконида». Что это значит — сам думай.

Он моргнул три раза.

— «Повелитель ифритов», — произнёс я. — Краткое описание: «тип магии, позволяющий объекту призывать ифритов различных стихий и повелевать ими».

Три моргания.

— «Лазерный взгляд», — озвучил я. — Краткое описание: «сложный, но разнообразный тип магии, требующий от своего владельца очень высокого самоконтроля. Позволяет выпускать из глаз лазеры мощностью до пятисот тераватт».

Короткая пауза, после чего снова три моргания.

— «Техномаг», — продолжил я. — Краткое описание: «тип магии, позволяющий объекту создавать из доступных материалов неразумные механизмы различного назначения».

Тут он снова задумался, после чего моргнул дважды.

— Уверен? — спросил я.

Снова два моргания.

— Что ж…

Вкладываю сферу ему в руку, после чего он, без колебаний, принимает сверхспособность.

Изменения начинаются почти сразу. Кожа его бледнеет, после чего через неё начинает проступать сизого цвета металлическая сеточка. Он закатывает глаза, после чего выгибается дугой.

— Ох-х-х… — выдыхает он.

Эх, понимаю я его. В состоянии сонного паралича очень тяжело дышать…

— Дайте водички… — попросил Константин.

Босяков наливает в стакан воду из графина и поит состоявшегося техномага.

— Чем порадуешь нас? — спросил я.

Савельев прислушался к своим ощущениям.

— Говорил же Николаичу, что барахлит движок, — произнёс он. — А он и барахлит, будь неладен… Надо перебирать, суку этакую, похоже, что компрессору скоро кирдык, а там и встанем посреди океана, м-мать его несвятая дева…

— Ты это прямо с койки почувствовал? — поинтересовалась Елизавета.