Траурный эндшпиль
Шрифт:
Меня сразу пробила сонливость, причём я давал себе отчёт в том, что внезапно захотел спать во сне. Глаза мои, против моей воли, закрылись и я уснул на бабушкином диване.
— Утречка, — увидел я лежащую рядом Шув. — Выспался?
— Наверное, — ответил я неуверенно. — Который час?
— Утро уже, восемь часов, — сообщила она мне. — Там народ уже собираются грузить в грузовики.
— Тоже собирайся, — сказал я ей. — Трёх сотен дуболомов вам хватит, как я думаю…
— Ты уверен, что стоит отправлять меня? — спросила она.
— Уверен, —
— Да я сама отлично выйду, — хмыкнула она. — Хотя… одень меня и вынеси на ручках. Но перед этим…
Через час с лишним мы вышли к грузовикам.
— Будьте начеку, — напутствовал я Шув. — Обратный путь будет не менее опасным, чем путь сюда.
— Я о себе позабочусь, — хмыкнула она. — И ты тоже береги себя. Умрёшь — найду тебя на том свете и буду бить пару десятилетий.
— Постараюсь не умереть, — вздохнул я. — Иди сюда, поцелую.
Прощание вышло коротким и скомканным, а после него грузовики, сопровождаемые одним бронеавтомобилем и тремя ротами дуболомов, отправились обратно в Тулон.
— Что ж, джентльмены, — обернулся я к действующим участникам нашей экспедиции. — Настала пора основательно поработать!
/24 августа 2022 года, Швейцарская Конфедерация, г. Женева/
— Ох, дерьмо… — рассмотрел я клок волос, оставшийся в руке после почёсывания затылка.
— Говорил же, чтоб хотя бы противогаз надел… — пробурчал лейтенант Калымов.
— Да хрен с ними, с волосами, — отбросил я клочок волос. — Это всё неважно.
— Ну, вообще-то… — начал Калымов. — Хотя да, уже всё равно.
Противник не выдержал многодневного затишья и проявил себя. В нашу сторону выдвинулось четыре БТР и двести человек пехоты, но мы остановили и рассеяли их с помощью трофейной артиллерии, доставленной к занятой нами пригородной деревеньке.
Снарядов осталось мало, но на ещё одну атаку хватит.
Дуболомов у меня теперь почти две тысячи — я прямо крепко набил руку и выстругиваю дуболомов как станок.
Тысяча девятьсот двадцать дуболомов — это четыре батальона, то есть одна бригада. Это шестьдесят четыре капралов, шестнадцать лейтенантов, четыре полковника и один генерал.
Примерно половина из них вооружена оружием ближнего боя, а остальные разношёрстным огнестрельным оружием. Среди личного состава есть восемьдесят самоходных мин, шестьдесят специалистов по ближнему бою, то есть предназначенных для метания псиоником, а также двадцать гранатомётчиков.
По каким меркам ни мерь, а сила внушительная. Особенно, когда речь идёт о постапокалиптическом мире.
— Думаю, кота за яйца тянуть бессмысленно и даже вредно, — произнёс я. — Командуйте подготовку к выдвижению.
На самом деле, всё уже давно было готово. Остальные просто кисли под радиоактивными осадками, ожидая, пока я доделаю нужное количество дуболомов. И это вызывало некоторый ропот среди
живых бойцов.Да, после смерти обещан рай, но жить-то хочется…
— Наконец-то! — выкрикнул Ящур. — Давай, Дмитрий, веди нас к победе или смерти! Надоело тут торчать!
Дуболомы построились в походные колонны и двинулись к Коллайдеру, а мы пристроились за ними.
Барабанщики начали отбивать ритм, колонны безукоризненно маршировали, а небо над головой оставалось всё таким же серым и мрачным. Ощущение, будто идём в последний бой.
Может, так и есть.
/24 августа 2022 года, Швейцарская Конфедерация, г. Женева/
— Сука, твою мать!!! — завопил Ящур, катающийся по земле.
Я склонился над ним и перевернул на спину. Кирасу его вмяло крупным осколком, который продолжал гореть и дымить.
Повышенная реакция и высокая скорость не очень хорошо помогают от высокоскоростных осколков…
Вот не знаю, как это получилось, но это факт: мы спокойно подошли к Коллайдеру, то есть к ограде вокруг участка, а потом началось светопреставление.
Вокруг Коллайдера возникли зоны аномалий, буквально вокруг, но они не «варились» несколько дней или недель, как обычно, а «реализовались» прямо сразу.
И с каждой перенесённой территории на нас пошли сотни яростно орущих людей. Тут были сотни солдат Второй Мировой — немцы, французы, англичане и американцы, тут были средневековые воины, римские легионеры, а также совершенно неизвестные солдаты, вооружённые мощными пневматическими винтовками.
Тогда-то я и понял, что сделал слишком мало дуболомов. Генерал Хрясь достойно держал удар, руководя круговой обороной, но мы явно проигрывали.
— Умри-умри-умри!!! — размахивал Кувалда телом какого-то мёртвого солдата.
— Где грёбаная артподдержка?! — выкрикнул капитан Пасечников.
Загрохотали гаубицы, обслуживаемые взводом дуболомов, после чего в плотном построении легионеров, вопящих и пытающихся проломить боевой порядок дуболомов, синхронно возникли разрывы.
— Бля, оставь меня… — попросил Ящур. — Грудак проткнуло… Мне хана… Рви внутрь!.. Возьми Кувалду… Кха-кха…
Отвлекаюсь на здоровенного рыцаря, игнорирующего автоматные попадания и целенаправленно идущего на меня.
Длинный фламберг молнией врезается в мой правый наплечник, после чего я отрубаю рыцарю руку.
Сквозь грохот битвы я слышу музыку — играет «По ком звонит колокол» Металлики. Что за безумец придал этому безумию ещё и музыкальное сопровождение?!
Возвращаюсь к Ящуру, но вижу, что он уже мёртв. Рептильи глаза равнодушно смотрят в никуда.
— Он уже в лучшем из миров?.. — тихо спрашиваю я.
— Не переживай, мы приняли его душу и направили в Элизий, — уверил меня Кратос. — Мы выполняем договорённость, несмотря на то, что ты выберешь в будущем.
Бой непрерывно наращивал обороты.