Травля

Кэрол, схватив его за плечи, с яростью попыталась освободится.

— Ему же больно! Он так мучается! — она разразилась, наконец-то, рыданиями. — Отпусти, скорее! Или будет поздно!

— Уже поздно, мам. Хочешь помочь ему, давай поможем, — неожиданно разжав железные тиски вокруг её талии, Патрик обошёл её и остановился у кровати. Наклонившись, он задрал штанину на ноге Иссы и вытащил из ножен тяжелый армейский нож.

Вскрикнув, Кэрол подскочила к нему и, вырвав нож, грубо оттолкнула мальчика от кровати.

— Отойди от него! Как же ты можешь так… как ты можешь быть таким… — она пораженно закачала головой, словно отказываясь признавать данный факт.

Ноздри мальчика раздулись, лицо перекосило от обиды и ярости.

— Я не хочу, чтобы он умирал! Но он уже умирает! Мы не можем его спасти. Но мы можем избавить его от мучений! Мне тоже его жалко, тоже больно! Поэтому я не хочу, чтобы он так страдал! Неужели ты не понимаешь? Почему ты так на меня смотришь? С такой неприязнью, ужасом и… отвращением? Это не жестокость, мам, это — милосердие!

— Отойди от него со своим милосердием, — Кэрол решительно вцепилась ему в руку. — Ты пойдёшь со мной. Мы вызовем помощь. Попытаемся спасти, а не добить. И это не обсуждается. Решения здесь принимаю я.

Она потащила упирающегося мальчика за собой к двери.

Её внимание привлек шелест в углу. Обернувшись, она увидела, как благословенный, распечатав упаковку, жадно набивает рот печеньем.

Заметив её взгляд, он замер, виновато сжав плечи.

— Простите… Я не помню, когда ел последний раз. Я голодный.

Кэрол отвернулась и, крепче ухватив сопротивляющегося Патрика, потащила к двери.

— Подождите! — окликнул благословенный. — Я могу попробовать помочь… Мне кажется, я могу. Я что-то смутно об этом помню… Я уже делал так раньше.

— Что делал? — нетерпеливо спросила Кэрол.

— Лечил. Я помню… Друзья приносили мне животных, я их лечил. Это была наша тайна… Кажется. Я даже смог вылечить сбитую грузовиком собаку.

Кэрол и Патрик удивлённо уставились на него, потом недоверчиво переглянулись.

— Разве благословенные так могут? — усомнилась она.

— Не знаю. Я мог. Если вы позволите, я попробую.

— Давай! Грузовик — это серьёзно! — решительно воскликнул Патрик, вырвавшись всё-таки из рук матери. — Терять нечего, вдруг получится!

Кивнув, благословенный вытер крошки от печенья на ладонях прямо о штаны и, подойдя к прикроватной тумбочке, взял нож Иссы, который Кэрол туда бросила. Та напряглась, невольно шагнув к нему и вскинув руку к ножу.

— Не бойтесь, — успокоил её благословенный. — Мне понадобится ваша помощь. Откройте ему рот. И ещё нужно открыть его рану.

— Что ты собираешься делать? — настороженно спросила Кэрол.

— Моя кровь. Я не знаю, как и почему, но она лечит. Только на это нужно время. Я лечил собаку, попавшую под грузовик, неделю. У неё был сломан позвоночник, ноги, рёбра. Через неделю она сама ушла домой.

— Она осталась живой, попав под грузовик? С такими травмами? — не поверила Кэрол. — Этого не может быть.

— А я не говорил, что она была живой, когда её ко мне принесли, — невозмутимо ответил парень и, присев на край кровати, бесстрашно коснулся лезвием запястья, не обращая внимания на шокировано вытянувшиеся лица Кэрол и Патрика.

Мальчик первым пришел в себя и, подскочив, склонился над Иссой.

— Мам, помоги! — взволнованно окликнул он, пытаясь разжать сведённые судорогой боли челюсти Иссы. — Не получается! Исса, открой рот! Мы поможем! Открой!

— Давайте пока рану, — скомандовал благословенный, держа у запястья наготове нож.

Упав на колени, Кэрол поспешно расстегнула ремень на джинсах мужчины и выдернула из-под них футболку. Забрав нож, она осторожно, но быстро перерезала бинты, которыми Исса стянул талию, отлепила прикреплённую пластырем, пропитавшуюся насквозь кровью, повязку с раны. И ахнула, увидев не одно, а два пулевых отверстия под рёбрами сбоку.

Она растерянно повернулась к благословенному, когда он забрал у неё нож.

— Если ты и правда можешь… умоляю, помоги ему! — дрожащим от слёз голосом взмолилась она.

— Я помогу, — уверенно пообещал он и, скривившись, провел лезвием по запястью, разрезая вены.

Сдвинув в сторону Кэрол, он протянул порезанную руку, приблизив к ранам, поливая побежавшей из вен кровью, стараясь попасть прямо в отверстия.

— Я открыл ему рот, давай скорее! — протараторил Патрик.

Благословенный быстро переместил руку к лицу мужчины, направляя струйку крови в открытый рот, который Патрик придерживал одной рукой за нижнюю челюсть, другой зажав ему ноздри.

— Отпусти нос, а то захлебнётся! — вскричала Кэрол, хватая мальчика за запястье.

Патрик послушно разжал пальцы.

— Найдите, чем перевязать мне руку, — благословенный взглянул на Кэрол.

Та вскочила и побежала в ванную комнату, надеясь найти там аптечку, и уже через полминуты вернулась обратно с антисептиком и бинтами в руках.

— Достаточно пока. Всё, перевязывайте, туго, чтобы остановить кровь, — благословенный протянул руку Кэрол, которая поспешно отвинтила крышечку с бутылки антисептика.

— Это лишнее, — благословенный кивнул на бутылочку. — Просто перевяжите. Инфекция мне не грозит.

Растерянно кивнув, Кэрол присела перед ним и стала старательно перебинтовывать запястье. Завязав узелок, она подняла на парня блестевшие, влажные от слёз глаза.

— И что теперь?

— Ничего. Ждать. Вечером повторим процедуру. Два раза в день — раньше этого хватало. Ему скоро станет лучше. Но желательно найти шприц, чтобы брать им кровь не резать вены.

— А ты раньше делал это с людьми? — с сомнением спросила Кэрол, изучая его пристальным взглядом.

— Не знаю. Я не помню. Но мне кажется, что нет. Но я не уверен.

— Одно помнишь, другое — нет. Как это может быть? — подозрительно поинтересовался Патрик, тоже внимательно его разглядывая недоверчивым взглядом.

Парень пожал плечами.

— Я не знаю. У меня есть какие-то воспоминания, обрывками, кусками. Но они между собой совсем не связанные… Вернее, это я не могу их связать. Как фрагменты большого пазла… Я помню о своём даре, о том, что я могу и умею, но при этом не помню, кто я и откуда… Не помню свою прошлую жизнь, ни одного момента, не связанного с моим даром…