Травля

— Я пошла, — сказала я, и уныние покрыло мои слова, когда я выхватила ключи из миски в коридоре.

— До встречи, — ответила она.

Я остановилась, ожидая, что она скажет что-то еще. Какая-то глупая часть меня все еще надеялась, что она покажет, что ей не все равно. Знала ли она вообще, что сегодня мой первый день в качестве выпускницы?

Она ничего больше не сказала, и я вышла на улицу, пытаясь сдержать слезы. Когда стало трудно говорить ей «Я люблю тебя»? Когда прекратились наши знаки привязанности? Мне хотелось обнять ее и поцеловать, но это было так трудно, словно между нами был какой-то невидимый барьер, и пересечь его было невозможно.

Как обычно, первым делом, выйдя на улицу, я проверила, не стоит ли Хейден у своего дома. Это была моя тактика выживания, которую я выработала со временем. Я всегда старалась идти в школу раньше него, чтобы не испытывать потенциального смущения ранним утром. К счастью для меня, у него была привычка поздно вставать, и сегодня, вероятно, был один из таких счастливых дней. Тем не менее, я не могла ослабить бдительность ни на секунду.

Я помчалась к своему старому красному Ford Escort, припаркованному рядом с белым Nissan Sentra 90-х годов моей матери, надеясь, что Хейден вообще не пойдет в школу.

Можно же было помечтать.

Единственная старшая школа в нашем маленьком городке, Ист Уиллоу, представляла собой огромный комплекс из трех крыльев, спортивного центра и большой парковки. Современное здание представляло собой смесь характерного серого кирпича и стекла, его форма и структура выделялись среди кленов, которые осенью приобретали самый красивый оттенок красного. Все окна были широкими, что давало много света, и мне нравился успокаивающий свет, который они дарили этому мрачному месту.

Я припарковала машину в отдаленной части парковки, которая была как можно дальше от парковки Хейдена, и не спеша шла к главному входу, потому что, с каждым шагом приближения к стеклянным дверям, у меня все сильнее сжимался живот.

Внутри было полно учеников, и казалось, что я видела всех в последний раз только вчера. Они все были одинаковыми, некоторые из них демонстрировали новые прически в сочетании с новыми модными тенденциями, а некоторые носили очень дорогие осенние вещи, которые укрепляли их положение среди популярных и богатых детей. К сожалению, люди уважали тех, кто источал деньги. Это было одной из вещей, которая отличала меня от них. Я никогда не следовала тенденциям, и даже если бы я хотела, бедность была как клетка, которая ограничивала все мои возможности, смеясь мне в лицо над возможностью купить что-то дорогое для себя.

Поэтому я не знала, какая сейчас мода или популярный цвет. Мои футболки и джинсы были простыми, мешковатыми, нейтрального цвета и сочетались с обычными белыми кроссовками. Я не делала прически, предпочитая носить свои длинные волнистые каштановые волосы распущенными или собранными в хвост. Моя одежда могла казаться другим унылой и уродливой, но она не привлекала никакого внимания, и помогала мне чувствовать себя невидимкой.

Я попыталась пройти мимо старшеклассников, которые собрались у входных дверей, в процессе наткнувшись на чье-то плечо.

— Эй, смотри куда идешь! — Зарычал этот человек, ударив меня по плечу. Было больно, но я даже не взглянула на него. Я просто пробормотала извинения, и бросилась вперед, пытаясь быть менее заметной.

В школе всегда было так: я старалась не мешать и надеялась, что никто не будет со мной связываться, но это было трудно, когда все, что они видели во мне, было движущейся мишенью. Они считали меня ущербной и считали нормальным оскорблять меня только потому, что я слабее остальных. Я никогда не сопротивлялась, думая… надеясь, что это прекратится, и они наконец придут к выводу, что издевательства надо мной не стоят их времени.

Я подошла к своему шкафчику, наполовину ожидая найти его покрытым краской или граффити, и с облегчением выдохнула, потому что он был чистым. Однако это не означало, что кто-то не мог положить туда какой-нибудь мусор или что-то еще. Я ввела комбинацию на своем замке, планируя осторожно открыть свой шкафчик.

Первый день в прошлом году научил меня этой особой осторожности, когда я открыла свой шкафчик и в меня встретили открытые бутылки газировки, лежащие на полке, жидкость стекала с верхней полки на нижнюю, создавая большую лужу. Не прошло и секунды, как она вылилась и расплескалась по всему полу и моим кроссовкам. Я потратила несколько часов, убирая этот беспорядок после урока.

На этот раз я отступила назад, а затем открыла шкафчик. Он был пуст, и я тяжело вздохнула, а некоторые студенты за моей спиной хихикнули.

— Чего-то ждешь? — Издевался надо мной один парень.

— Может, в следующий раз подсадим ей в шкафчик змею, — сказала ему девушка справа от него и приложила указательный палец к губам, как будто что-то обдумывая. — Чем ядовитее, тем лучше.

Они захихикали, и я отвернулась, чтобы они не видели, как они меня смущают. Я все время надевала на лицо маску безразличия, делая вид, что такие обидные слова меня нисколько не трогают, но румянец каждый раз выдавал меня.

Я зажмурилась, мое настроение стремительно ухудшалось. Последний год еще не начался, а я уже чувствовала себя побежденной. По крайней мере, никто не лазил в мой шкафчик, так что это должно меня немного утешить. Я положила туда все свои книги, кроме тетради и учебника по исчислению, что было моим первым уроком.

В спешке я чуть не налетела на Мейсена Брауна, друга Хейдена. Я прокляла себя за то, что не смотрела, куда иду, отступая в сторону, чтобы уйти, но он, конечно, не позволил мне. Он встал передо мной и злобно ухмыльнулся.

— Ну, ну, ну. Разве это не Сарс, моя самая нелюбимая девочка! Как прошло твое лето? Ты смогла выбраться из своей пещеры и повеселиться?

Я невольно съёжилась, когда снова услышала это ужасное прозвище. Хейден и его близкие друзья годами называли меня Сарс, имея в виду болезнь, которая была заразной и могла быть смертельной. Они говорили, что школе Ист Уиллоу следует бояться, так как я — ходячая чума, которая может заразить всю школу своей заразой.

— Мейсен, пропусти меня. — Мой голос был едва громче шепота.

Он даже не обратил внимания на мои слова.

— Полагаю, ты даже не понимаешь концепцию веселья. Ты все еще девственница?

Из всех друзей Хейдена Мейсен был самым большим парнем-шлюхой. Его называли «сердцеедом» школы Ист Уиллоу, и было общеизвестно, что он никогда ни с кем не встречался. Он предпочитал каждую неделю встречаться с новыми девушками. Был длинный список цыпочек Мейсена, которые имели «честь» спать с ним, только чтобы остаться убитыми горем, когда он отказывался быть с ними снова.