Травма

Всё, о чём я только что сказал - факты, пусть и представленные с изрядной долей образности. Факты, не всегда относящиеся к нашему, настоящему, миру, а где-то даже вступающие с ним в противоречие. Потому что наш мир - мультипроекция. Представьте, что все эти плоскости, - Люк вскинул руку, указывая на экран, - каким-то образом сошлись и вложились одна в другую. Как это ещё можно назвать?..

Фигуры на дисплее медленно поплыли друг к другу.

– "Невозможно!" - скажете вы. И будете правы! Вероятность того, что два мира просто "захотят" встать на одну траекторию, совершенно ничтожна (хотя кто я такой, чтобы считать подобные вероятности). И всё же это случилось!.. да. Почти.

Четыре плоскости сблизились, с треском столкнулись и замерли в сантиметре друг от друга.

– Проблема в том, что любая реальность самодостаточна и всеобъемлюща. В неё нельзя ничего добавить, не убрав при этом чего-то другого. Именно это и произошло в момент столкновения миров - беспорядочная, не поддающаяся никакому прогнозированию замена объектов на другие. Аналогичное заменялось аналогичным: старые звуки - новыми, старое...

– Люк...

– Дослушайте меня. Итак...

– Люк.

Невада принесла из дальнего угла стул и теперь сидела напротив стола. Автомат лежал на коленях; в глазах в полутьме блестели болезненные серебряные звёздочки.

– Я за последние дни видела много странных вещей, но ты... вы просто умом тронулись. Плоскость пространства-времени, параллельные миры, мультипроекция... откуда вы это вычитали? И как это вообще относится к происходящему?

Люк улыбнулся, сложил руки в замок и прошёлся взад-вперёд по другую сторону стола.

– Я же сказал - дослушайте меня. Но раз уж вы так торопитесь... Я как раз начинал говорить о том, что подобное заменяется подобным - звук не станет вещью, а запах - законом физики. И, что самое главное, эти категории, эти линии - далеко не одинаковы, как кажется, если взглянуть на составленный нами график. Разные типы явлений обладают неодинаковой плотностью информации, условиями замены... Впрочем, довольно с презентацией, перейдём к практике. Для начала, включите вашу память.

Невада иронично-вопросительно посмотрела на Люка снизу вверх.

– То есть, напрягите её. Настройтесь на то, что будете не просто проверять наличие чего-то в памяти, а действительно вспоминать.

Люк ответил Неваде загадочным, торжественным взглядом.

– Хорошо. А теперь вызовите любое воспоминание. Что-нибудь яркое, что возвращается к вам снова и снова, волнует... что-то хорошее. Да, хорошее. Закройте глаза и попробуйте.

Невада скептически скривила губы, но всё же прикрыла глаза. Что можно такое вспомнить? Пойдём по порядку. Поцелуй Вито Дзаретти в 8 классе? Выпускной вечер в универе? Всё не то. Вечеринка-оргия у B-Дона в прошлом году? Моя грёбаная тусклая жизнь... вот. Я знаю, что это будет.

Невада сильнее зажмурила глаза, сосредоточилась - и из небытия начали выплывать знакомые очертания барной стойки, стеллажей с рядами полупустых бутылок, увешанных рокерскими "трофеями" стен. Казалось, даже послышались приглушённые голоса и звон пивных бокалов.

– Прекрасно. Осмотритесь.

От голоса Люка Невада вздрогнула, но не вышла из воспоминания.

– Опишите, что видите. Что происходит? Что скоро произойдёт?

– Я вижу бар... бар "Смоки Джим", на Эйв-51. Сейчас февраль... прохладно. Слышу голоса, немного - зал почти пустой. Странная парочка в углу. На стене голова какого-то чудного зверя и... копьё?.. Да, я сидела за стойкой, с двумя, парнями, и они ушли... ушли вместе с... Блайтом! Да, они дрались с Блайтом снаружи. И теперь он возвращается в бар.

– Описывайте, описывайте, какого цвета стойка, что висит на стенах??

– Стойка красная... тёмно-коричневая - под красное дерево... на стене, слева, какой-то инструмент, вроде гитары, но без грифа... или без струн... или там был руль от мотоцикла...

– Как это "или"? Так не могло висеть одно или другое. Дальше, как называются напитки на полке?

– Так... слева с краю - лондонский джин, потом мартини, дальше что-то жёлтое... херес? виски?.. Потом абсент... хотя нет, он зелёный, а не розовый, тогда это может быть... Всё, хватит, Люк, я не могу вспомнить все детали, я вообще не о том тогда думала!

– Хорошо, хорошо, о чём вы тогда думали? Что сейчас должно случиться?

– Я уже говорила - он вот-вот вернётся...

И он возвращается. Удивительно, это простое воспоминание, без полного погружения, без галлюцинаций - а чувство, как в первый раз, как в тот раз. Вот открылась дверь, внутрь ворвался сквозняк и рывком прошёлся по щеке.

– Блайт стоит на пороге, заходит в дверь...

Я видела только его силуэт, самым краем глаза, не смея повернуть голову от стойки. Как будто снова стала наивной девочкой Бригиттой, немеющей от одного намёка на мужское внимание. И тогда онемела вдвойне.

– Где он? Во что он одет?

– Не знаю, я тогда смотрела к себе в стакан. Я помню, на нём в тот день был пиджак... нет, чёрный... красный плащ - да-да, как сейчаc! И чёрные штаны, и водолазка.... Нет, кажется, её не было...

– Это неважно. Говорите не о том, что помните, а о том, что видите.

– Я не знаю! Да, у меня плохая память - это что, должно мне что-то доказать?

– Нет-нет. Продолжайте.

– Ладно. Дверь закрывается, Блайт медленно подходит.

И я снова вся замерла, когда он остановился прямо рядом со мной. Я услышала, как заскрипели под ним пружины барного стула.

– Он садится рядом со мной. Бармен спрашивает, что он будет, он просит... водки. Я беру то же.

И ещё сильнее дрожу всем телом - грозный хакер Невада, как же, как же.

– Бармен берёт бутылку, достаёт хайболлы...

– Хайболлы?

– Ну да, такие широкие стаканы для виски.

– Я знаю, что они для виски.

– Снова странные вопросы. Откуда я знаю, почему он их взял... Потом я пытаюсь заговорить с ним... с Блайтом, не с барменом. Не нахожу слов и просто начинаю плести что-то про... условности. И всё ещё не смотрю на него, только взглянула на его руку на столе - и обратно в стакан... Но он ответил, у нас завязался разговор... так, слово за слово...

– Какую руку?

– Что?

– Какую руку вы увидели на столе?

– Какую... Его руку. Он сидел слева. Правую.

– Ту, на месте которой - протез, я правильно помню?