Травма

– Я... я не знаю, о чём я спрашивала... я...

Зачем? О чём? Почему это меня так удивило?..

– Ничего страшного.

Ксэ поднялась на ноги и отряхнулась. Порезы от осколков стекла кровоточили, но ведь должны зажить за какие-то полдня, ведь так и надо, ведь всё нормально?..

Лито отвела глаза. В глубине развороченного взрывом офисного этажа мигала люминесцентная лампа.

– Давайте работать. Какие у вас версии?

Землетрясение в Камбодже в 2003

Признание независимости Шотландии в 1958

Эпидемия вируса "Гидра" в Юго-Восточной Азии в 1994

Государственный переворот Бельфора Баскского в 1405

Образование княжества Гавайи в 1980

Спасение трудов Аристарха Эгейского и Вараввы Сирийского из огня в 124

Избрание Ирмы МакДуглас, первой женщины - президента США, в 1984

Падение Кхейрского царства в -267

Новые и новые картинки мелькали, сопровождаемые хаотичными, обрывочными подписями - всё это в туманных разводах от стоящих в глазах слёз.

Излечение первого зависимого от наркотика курэ Вольфгангом Петерсеном в 1970

Масштабный взрыв на тазариновой электростанции в Огайо, США, в 1952

Снова хотелось кричать: хватит, хватит, хватит. Но слова не шли, как всегда, когда они нужны, - только дурацкие слёзы. Люк стоял поодаль, не спуская с Невады глаз, уже не улыбаясь, а как будто затаив дыхание в ожидании чего-то.

И оно происходило. Всё рушилось.

Образование секты "Путь Истины" имамом Аль-Шихеварди в 2001

Выход Канады из Североатлантической Конфедерации в 1965

Сначала картинки казались цельными, как страницы учебника истории. Фотографии людей, мест, схемы, карты, подписанные документы. Потом, через какую-то долю секунды, память воспринимала новую информацию, сравнивала со старой - и что-то становилось не так, как будто не в самом событии, а в подложке, в воздухе, окружавшем его. И к тому времени, как картинка сменялась на другую, предыдущей уже выносился приговор: ложь.

Запуск первой акаридной транспортной сети "АкариТрейн" во Франции в 1991

Провозглашение Японии народной республикой в 1923

Это было, этого не было, это могло быть - если разницы никакой, значит, всё ложь, ни на что нельзя посмотреть просто так, чтобы оно тотчас же не сменило лицо, не выскользнуло рыбкой из рук. Невада обессиленно опустила голову; две слезы, последние из многих, сорвались и разбились об пол.

– Смотрите, смотрите!!..

Люк в два прыжка подскочил к Неваде и рукой резко поднял её голову за скользкий подбородок вверх.

– Смотрите!

– Зачем, зачем...
– слабо, беспомощно отбивалась Невада, забыв про лежащий на коленях автомат.
– Зачем... смотреть, это неправда, неправда, всё...

– Да, да, я знаю. Мне тоже было плохо поначалу, почти невыносимо. Хорошо, что я не самоубийца, а такая была возможность...

Невада посмотрела на него снизу вверх, тяжело всхлипывая.

– Б-было? Было плохо? И что вы сд-делали? В мире, где н-ничего настоящего, где всё меняется по д-десять раз в день... а мы даже не помним... что было к-как-то иначе?.. И все эти миллионы осколков, миллионы миров...

– На самом деле, в районе десяти. Самое большее, двенадцать или тринадцать. Мы ещё не дошли до этой части. Тем же способом, что привёл вас сюда, то есть посредством анализа излучений разного диапазона, я смог с некоторой долей погрешности определить и вычленить...

– Какая разница... Всё равно мы... как винегрет. Из газетной бумаги. Вот это вот, вот, - Невада ткнула пальцем в улыбающегося с экрана чёрно-белого Джона Кеннеди, - это мы в школе проходили, на всемирной истории, я точно помню. А теперь всё это "было-не-было-могло-быть", то есть ложь, я не знаю, был ли он, были ли уроки, была ли школа... ничего, ничего...
– Невада закрыла лицо руками; плечи неровно тряслись.

– Вы неправы, госпожа.
– Тон Люка потерял остатки блеска самодовольства, стал мерным, спокойным, как у священника на исповеди.

– Настоящее есть. Это стремление во что бы то ни стало быть собой, отыскать настоящих себя, какой бы абсурдной эта цель ни казалась. То, о чём вы сейчас плачете - реально, иначе стоило бы оно ваших слёз?

Невада утихла. Люк подошёл ближе и положил руку ей на плечо.

– Я знаю, как всё исправить.

Люди всё прибывали. Сначала подбежали двое из оцепления Ковена, потом он сам, за ним - врачи "скорой помощи", только что приехавшие на место рыжие комбинезоны из "Арморики", двое полицейских из ближайшего участка. Люди осматривали Ксэ, опрашивали Сергеева, участливо смотрели на Лито, а она, как обычно, не могла понять, почему.

– Стажёр, отправьте неофициальное предложение помощи "Сабрекорп". Лично директору Люку, у вас должны были сохраниться его контакты. Не упоминайте перестрелку, дайте понять, что нас интересуют только обстоятельства взрыва, а также связь корпорации с Ивейн и Расс. Опишите всё кратко, как обычно делаете.

Лито закивала головой и нырнула в коммуникатор.

– Сергеев, вы займитесь официальными каналами. Два ордера, доступ не ниже В-1. Если возникнут сложности, оформите один запрос на моё имя, а другой на ваше - вы тоже офицер при исполнении. Для второго ордера в обстоятельствах - "находились на месте в момент взрыва", ничего не говорите про мои повреждения.
– Стоявший рядом с Ксэ врач "скорой" ещё раз с сомнением оглядел порезы на её теле, поднял с земли свой чемоданчик и зашагал к машине.
– Из участка сюда вызовите лейтенанта Бергерсен, скажите, что нужна её помощь в расследовании серии взрывов. Скоординируйте всё с местным участком, скажите, что это наше давнее дело, вопрос государственной важности - что угодно из этого диапазона. Позвоните в центральный комиссариат, вызовите экспертов-взрывотехников для Бергерсен. С остальным она должна разобраться сама. Обо всех изменениях сообщайте мне.

Сергеев так же отрывисто кивнул, будто подводя итог сказанному, и защёлкал клавишами. В то же время Лито осторожно подняла глаза от дисплея. Ксэ закончила отдавать указания и теперь сама что-то набирала, кому-то писала или дозванивалась. Холодная, как всегда, эффективная, как всегда - но что-то осталось в ней после той вспышки чуждости, что-то... отталкивающее, не-то. Но это всё шок от взрыва, только и всего, наверняка. Она всегда была такой, это просто шок. Просто шок.

Лито прислушалась к мерному стуку, долетавшему откуда-то издалека и сливавшемуся с таким же негромким гулом. Окружающие никак не реагировали - Ксэ печатала на экране быстрыми пальцами, Сергеев выжидательно глядел в пустоту, прижав телефон к уху плечом, Ковен отошёл в сторону и вполголоса переговаривался со своими. Лито вдруг поняла, что стук - это её сердце, усиленный и перенесённый на внешние рецепторы родной звук: ток, ток-ток. Гул тем временем расширился, заполнил собой соседние уцелевшие после взрыва окна, превратился в дрожь земли. Сергеев недоумённо обернулся.

– Что...

Грянуло стекло. Из стены противоположного здания вместе с валом осколков вырвался большой, угловатый жёлтый внедорожник. Толпа ринулась в сторону, Лито вместе с толпой, вправо, за Сергеевым, а Ксэ осталась стоять почти посередине.

– Лейтенант...

Машина свернула влево, к выезду из двора. Сергеев, не видя, что она уже вне опасности, подскочил к застывшей Ксэ и схватил её за руку. Что-то сверкнуло в воздухе, потом хрустнуло, громко, различимо даже за грохотом удаляющегося автомобиля. В следующий миг Лито стояла над Сергеевым, одной рукой поддерживая его за спину, а второй приподняв голову, как будто слушая последнюю волю. Левый рукав пальто беспомощно свисал на землю.