Травница для белого лиса

После матушкиного ухода и перекуса я сдула пыль с бабушкиных записей и дневников. Нашла книгу учёта трав, колб и прочих необходимостей. Сверилась с настоящими запасами и выписала, чего недостаёт. От себя добавила в список жир, воск и хлопчатобумажный шнур для свечных фитилей. Бабушка любила рассказывать про благое действие на здоровье эфирных ламп, а я хотела создать эфирные свечи. Кто знает, может, такие, если смешать в них масла пихты, лимона и перечной мяты, хорошо раскупятся по весне, когда многие простужаются?

Весна скоро. Людям понравится возможность ничего в нос не капать и на грудь не растирать, особенно матерям, чьи детишки-шалунишки вырываются при первой возможности.

Так, представляя будущий доход и раздумывая над тем, в какой части дома ремонтировать в первую очередь, я не сразу заметила, что передо мной показался плотно застроенный город.

На окраине Ханиград сильно напоминал родную деревню: вокруг крытых соломой домов неспешно прогуливались куры, свиньи и собаки. Чуть дальше от леса в основном располагались одноэтажные деревянные или же глиняные дома, но чем ближе к центру и ратуше я пробиралась, тем чище и ухоженней выглядели улицы, а дома строили выше и крепче. И вот уже по сторонам от меня возвышались дома в три, а то и в четыре этажа. Каменные, на деревянных конструкциях, где каждый верхний этаж шире нижнего, а скошенные крыши сплошь покрыты черепицей.

В сердце города, позади базарной площади, расположилась яркая городская ратуша. Благодаря задумке местных властей покрасить её стены в жёлтый, ратуша и без своей часовой башни привлекала много внимания.

В тот момент, когда я вышла на площадь, залитую солнечным светом, постепенно заполнявшуюся лавочниками и лоточниками, витиеватые стрелки на круглых башенных часах показали восемь. В этот же миг сразу под ними распахнулись деревянные ставни, и вперёд на доске выехала металлическая птица. Она развела переливающиеся всеми цветами крылья в стороны, раскрыла длинный клюв и восемь раз издала мелодичный крик. Помнится, бабушка говорила, её собрал тот же конструктор, который создал агрегат для эфирных масел. Сразу видно работу мастера!

Я прошла мимо просыпающихся лавочек, стараясь не заглядываться на разложенные товары. Прежде документы, после покупки.

Табличка возле входа в ратушу возвещала о том, что приём посетителей начинается с девяти утра и продлится до трёх часов после полудня.

– Сначала покупки, затем документы, – сменила я курс.

В то время как базар начинал работу, жители медленными ручьями стекались на главную площадь. Одни шли в одиночку, другие с супругами или детьми. Я остановилась, не спеша отправиться за покупками. Вместо этого смотрела поверх множества покрытых голов, ища одну-единственную, белокурую, с лёгкой рыжиной. Юки сказал, что он из Ханиграда. Почему бы нам не повстречаться сегодня?

От одной этой мысли щёки обдавало теплом.

Время от времени мне попадались люди без капюшонов или платков, порой взгляд фокусировался на светлых прядках, но все они оказывались незнакомыми.

Я двинулась между продовольственных рядов, останавливаясь то там, то тут. Сверяла цены и пробовала торговаться, а время от времени прохаживалась взглядом по людям на площади, надеясь повстречать Юки. В сторону ратуши я даже не глядела. Зачем, если главные городские часы не позволят пропустить время открытия?

Ох, и сглупила же я, полагая, что разбираюсь в принципе работы приёмного отделения.

Набрав на базаре круп, яиц и умывальных принадлежностей я обернулась к ратуше, чтобы во все глаза увидеть образовавшуюся перед входом очередь. Прошёл всего час от того момента, когда я подходила к ратуше, а людей уже выстроилось с десяток, и это только снаружи! Что же внутри?

– Простите, – подошла я.

– За мной будете, – закряхтел толстый мужичок с папкой под мышкой.

Я вяло подняла взгляд на часы, засекая время.

Нет, как известно, ничего скучней, чем часть дня, отданная очередям. Время от времени тяжёлые двери ратуши раскрывались, по одному впуская и выпуская посетителей. Я пересчитывала оставшихся передо мной людей и безумно радовалась, когда толстый мужичок с папкой оказался внутри. Я следующая! Ещё чуть-чуть.

Вот рука коснулась латунной ручки, прохлада от неё покалывала сквозь рукавицу. Потянула на себя, со скрипом отворяя дверь, и моим глазам предстала отнюдь не счастливая картина.

Внутри ратуши шумно, многолюдно, непонятно. Чуть подальше множество окошек, за которыми прятались работники. Возле каждого твёрдый, занятый посетителем, стульчик. Ближе ко входу четыре лавки, размещённые по две, прислонённые друг к другу спинками. У самого входа женщина в очках смерила меня строгим взглядом.

– Цель визита? – вопросила она, разворачиваясь к скошенному постаменту.

Я взволнованно назвала обе своих цели. Женщина нахмурилась, долго над чем-то раздумывая. В конце концов, она прислонила раскрытую ладонь к скошенной верхушке постамента. Камень высветился прямоугольничками с надписями на них. Со знанием дела женщина шустро выбрала необходимые и поочерёдно вжала в них короткие пальцы. С хрустом из противоположной стороны постамента, из незамеченной мной раньше тонкой выемки, выползла бумажка с буквой и номером.

– Не задерживайте очередь, девушка. Берите талончик и садитесь на свободное место.

Нервно хихикнув, я последовала её указаниям, всматриваясь в непонятную бумажку. Я озиралась по сторонам, но, кажется, для всех вокруг подобное было привычным делом. Никто не нервничал, лишь кто-то отстукивал ногой, но то от нетерпения. Я слышала, как возле одного из окон старушка напирала на работницу, заверяя, что та виновата в плохой уборке снега на улицах, что будет жаловаться начальству, что дойдёт до самого главы города! Несчастная работница пыталась объясниться и дать понять, что за очистку дорог от снега отвечает другая организация, а она лишь заполняет бланки прошений и ни на кого повлиять не может. Я мысленно сжала кулачки за бедолагу, пожелав ей скорее спровадить недовольную бабку.

Странный, медленный, словно неживой голос, разнёсшийся сразу ото всех углов, назвал номер талона и окна. В этот же момент со своих мест поднялась какая-то семейная пара и направилась к окошку. Стул там находился один, так что дама села, а её спутник встал позади. С чем пришли они, я не слышала, зато понимала теперь, каким образом меня вызовут. Это успокаивало. Главное, чтоб явно магический голос, не пропустил мой номерок.

Его пропустила я. Голосу пришлось повторить дважды. Причём во второй раз с нажимом. Тут-то я и подскочила. Пробежалась взглядом по всем окнам и нашла названное. Подскочив к нему, я забыла поздороваться. Полезла в корзинку, выуживая из-под коробка с зубным порошком и мешочка муки помятые письма и документы.

На моё счастье работник вежливо ждал и подсказывал, что ему необходимо по вопросу о наследовании. Он, делая какие-то свои записи, предупредил, что мой вопрос не из лёгких, а потому не только займёт приличное время, так ещё и мне понадобится пройти в закрытый кабинет для общения с вышестоящим чиновником. Кивая на всё, я бездумно подписывала документы, которые работник подсовывал под нос, тыкая пальцем в пустые места, требующие отметки.

– Ещё вы хотите открыть травническое дело? – уточнил работник.