Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Травница для белого лиса
Шрифт:

Когда мы продолжили прогулку, то оставили обсуждение лис. Разговаривали о всякой ерунде, о мечтах и желаниях, о том, что находится в дальних странах. Общаться с Юки, казалось, невероятно просто и легко. Слова сами приходили на ум, а мои шутливые истории находили в юноше достойного слушателя.

Когда он случайно коснулся моей руки, я почувствовала, как сердце сжалось от счастья. Это было новое и странное чувство, но в то же время такое знакомое и прекрасное. Мы остановились, и я посмотрела ему в глаза, видя в них отражение своих чувств, нежных и чистых, как первый снег.

В тишине леса, на фоне падающих

снежинок, я осознала, что влюбилась в Юки из Ханиграда, случайно встретившегося мне посреди леса.

С чудесной, восторженной и новой для себя мыслью я уставилась на юношу. Неосознанно потянулась к нему, как бы случайно коснуться руки, ткнуться носом в шею, взлохматить ему волосы.

– А ножницы тебе зачем? – словно не заметив моего настроя, спросил Юки.

Я заморгала и остановилась.

– Хочешь еловое варенье сварить? – жмурясь от удовольствия, предположил Юки.

Понятия не имея, как бабушка его готовила, я согласно закивала и пообещала отдать ему баночку. Похоже, это предложение Юки порадовало. Во всяком случае он с увлечённостью вытащил ножницы из моей корзинки и сообщил, что лучше всего подойдут высокие веточки, больше остальных напитанные солнцем. Юки вызвался сам их для меня срезать и полез на ближайшую ёлку. Мне оставалось лишь с приоткрытым ртом наблюдать за ловкостью юноши. Похоже, его не смущало, что из-за такого развлечения короткая шуба наполнится иголками.

Я побоялась, что Юки упадёт или поцарапается. Он оказался в порядке, карабкаясь не хуже белки, несмотря на то что в одной руке Юки держал охапку коротких веточек, а во второй – садовые ножницы.

– Прости, – заполнив всю корзинку, смутился он. – Наверное, за ягодами лучше сходить в другой день.

– Да, – медленно ответила я, напрочь о них позабыв.

Я смотрела на его лицо, склонённое прямо напротив моего. На нём сменялись радость и смущение. Он явно перестарался со сбором, не оставив в корзинке места на что-либо ещё, помимо еловых лапок. И в этот момент, как никогда сильно, мне захотелось его поцеловать.

Затаив дыхание Юки скосил глаза на меня, прижавшуюся губами к его щеке.

– Это «спасибо»? – прикоснулся он подушечками пальца к следу от поцелуя.

– Вроде того, – улыбнулась я.

– Тогда как мне стоит отвечать «пожалуйста»?

Вместо ответа я закусила нижнюю губу в попытке сдержать улыбку. Ничего не вышло. Лишь привлекла к ним внимание Юки. Его взгляд, такой нежный, такой чувственный, заставил меня облизнуться. Мне вновь показалось, что в его глазах сверкают золотистые искорки. Он коснулся моих разгоравшихся щёк руками. Приподнял моё лицо и склонился к нему. Казалось, всё происходит слишком медленно, и в то же время слишком быстро. Тёплые губы коснулись моих. Мягко вжались, обхватили нижнюю.

Выронив корзинку, я обвила руками шею Юки. Прижалась телом к телу. Его шуба защекотала оголённую часть шеи. Его губы, неторопливые, умелые, ласкали мои. Я ощутила, как он положил ладонь на мой затылок, как обхватил второй за поясницу. Встала на цыпочки, желая оказаться ещё ближе.

– Кар! – раздался скрипучий голос ворона.

Мы вздрогнули. Я отшагнула. Споткнулась о корзинку, но упасть не успела. Юки подхватил под локотки. Прижался лбом к моему, и мы в голос рассмеялись.

– Думаю, нам пора по домам, Ая, – словно

нехотя сказал он.

– Поможешь мне завтра со сбором ягод? – я отвела смущённый взгляд.

– Прости.

– Тогда приходи на варенье?

– Обязательно, – теперь его губы коснулись моего виска, оставив после себя прохладный влажный след.

Юки довёл меня до домика и проследил, чтобы я зашла внутрь. Он отказался зайти на чай, прямо напоминая о позднем времени, о том, что солнце, пока мы праздно шатались по лесу, успело скрыться за горизонтом.

Пусть он вновь отказался войти, я не расстроилась. Наоборот, затанцевала от радости, убеждённая, что никто не увидит моих неумелых движений. Так уйдя в свои мысли, я снова пнула несчастную корзинку. Она опрокинулась, на этот раз рассыпав еловые веточки по деревянному полу. Одна долетела до остывшего очага, а я, подумав немного, решила её при розжиге там и оставить, для большего аромата.

Счастливая я собирала веточки обратно в корзинку. Поставила её на стол, и счастье испарилось, словно меня из ушата окатили. Бывало, я ела варенье, приготовленное бабушкой, но рецепта-то не знала! И как его готовить?

Отпихнув еловые лапки подальше, я занялась растопкой очага и готовкой позднего обеда. Хотела сделать сладкую кашу, но как потянулась за красным вареньем, подумала, что поцелуй с Юки был слаще любого прикосновения Кая. Зажмурившись, я помотала головой и отставила варенье обратно на полку. И так поем, не маленькая.

На столе, рядом с несчастной корзинкой, всё ещё лежали списки дел. Я дополнила один пунктом о еловом варенье, а память подбросила восторженного вида Юки. Я вздохнула, ведь воображение сразу представило его опечаленным, когда юноша узнает, что его обманули.

– Нет! – хлопнула я по столу, отчего ладони закололо, и тут же принялась трясти руками.

В доме, помимо дневника учёта и записях о травах, есть книги с рецептами. В одной из них я обязательно найду необходимый!

Глава 4

Вечер я провела за перелистыванием множества тетрадей, заполненных мелким, забористым почерком. Благо бабушка почти на каждой странице оставила зарисовки и отдельным списком выписала ингредиенты к каждому рецепту, что поднимало настроение и облегчало их понимание. В одной из таких тетрадей я нашла рецепт варенья и с грустью осознала, что мы с Юки увидимся нескоро, если только он не заглянет раньше времени.

Рецепт оказался простым. Промытые в проточной воде еловые лапки необходимо было хорошенько присыпать сахаром. Лучше выкладывать слоями. Можно по вкусу добавить ягоды, корень имбиря или специи. Можно заменить сахар мёдом. Всё это не важно, пугающим казалось то, что настаивалось такое варенье целых две недели.

Две недели Юки не заглянет ко мне.

Вздохнув, я осмотрелась. Потолок по углам почернел. Пол поскрипывал под ногами. Половичок и шторка требовали даже не швею, они молили, чтобы их отправили в мусор, на вечный покой. В разбитое окно задувал ветер, а вместе с ним порой залетали блестящие снежинки, которые опускались на стол прозрачными каплями. Я куталась в пуховой платок, а на моих ногах при зажжённом очаге надето две пары шерстяных носков.

Может, не так уж и плохо, что он ничего из этого не увидит?

Поделиться с друзьями: