Травница (И я не осуждаю тебя, Парк-авеню 79)

Я коварно улыбнулась его ногам и, смяв улыбку, подняла к Сергею уже серьёзное лицо. Хотя сдерживать улыбку тяжело, особенно когда глядишь в непривычно озадаченные глаза. Правда, эти глаза потеплели, как будто напитались теплом, мягко окружавшим меня с мгновения, как я подумала промолчать.

Сгребла перевязку в кучу и только собралась уйти в ванную, как он окликнул:

– Оля, ты ведь посидишь у меня?

– Конечно. Я же вязанье принесла, так что...

– Ах да, вязанье твоё... Я и забыл.

Он как-то рассеянно улыбнулся и отъехал к столу.

А я снова посмотрела на его светлые волосы и немедленно, уже не таясь, усмехнулась. Ночка та ещё была. Да ещё с рассветом подгадала... В ванной комнате вымыла руки и немного задержалась перед зеркалом над раковиной. Плотно собранные в косу и закрученные на затылке тёмные волосы неплохо бы распустить. Но летом мне всегда жарко. Да и смысл кокетничать, если у меня материнский инстинкт. Да и перед кем кокетничать-то? Перед Сергеем, что ли? Смешно подумать. Я для него та же служащая, что Вадим или Андрей. Правда, с последним что-то не то. Ну не похож он на служащего, хотя ведёт весь дом, всё хозяйство. Если Вадим и в самом деле похож на человека, приглашённого из какой-нибудь охранной фирмы, то Андрей иной раз держит себя так, будто забывает, что он служащий.

Хмыкнула. Не общество, а сплошные загадки.

Выход из ванной ознаменовался ещё одной тайной.

Поехавший было к столу, Сергей не доехал до него. Сидел в кресле, посередине комнаты. Локтем на ручку кресла. Подбородком на кулак. Светлые волосы свисают по обе стороны задумчивого лица. И полное впечатление, что дожидается меня.

А меня вдруг повело - и даже затрясло от странного видения... На лоб ему, под волосы, обруч металлический, мерцающий драгоценными камнями. Плащ тёмный, бархатный - на плечи. Камзол под плащ - с цепью поверх, оттянутой вниз тяжёлой камеей с изображением белой волчьей морды. И сидит не в кресле инвалидном, а на троне... Чего это я - в самом деле?.. Ой, мамочки, глюки пошли...

12

Прозрачный тюль надулся-натянулся - под внезапным ветром с балкона, но со стороны стены не пускала штора. В комнате заметно стемнело, хотя солнце ещё было видно. Немного удивлённая, не вставая с дивана, я посмотрела на окно. И только заслышав шелест листьев, улыбнулась. Дождь. Тихонько встала, подошла к ближайшему окну. К балкону - это мимо Сергея, потревожу, отвлеку.

Но за спиной - движение. И я, отодвинув тюль, немного посторонилась, чтобы Сергей смог подъехать к окну впритык... Громыхнуло...

– Гроза, - негромко сказал он, как будто про себя.
– Оля, ты боишься грозы?

Мне снова вспомнилось, как я прыгала под ливнем... И подумалось: будь тогда гроза, я бы точно впала в неистовство и плясала бы какой-нибудь шаманский танец. Особенно на мосту, когда совсем рядом бездонная в ночной темноте пропасть громадного оврага. И всё грохочет, и всё сверкает!..

– Ну...
– начала я - и остановилась, хмыкнула про себя.
– Я же дома. Не страшно.

А в следующий момент меня словно той же молнией пронизало: Сергей, коротко и бесстрастно глянув в мою сторону, взял меня за руку. И мы вот так некоторое время созерцали разбушевавшуюся грозу, которая подбавила в своё выступление сумасшедший ветер, от которого по деревьям и кустам будто штормовые волны ходили. А потом Сергей кивнул мне и отъехал снова к столу.

Я какая-то подозрительная становлюсь. Мне вдруг до ужаса захотелось понять, почему он сжал мне ладонь. Такое впечатление, что он меня или утешал, или подбадривал. Что я такого сделала, что он всё-таки решил, что мне страшно?.. Не сделала - сказала, сообразила я. Ему понравилось, как это прозвучало: "Я же дома". И не утешал меня, а принял как сообщника, как единомышленника, что ли. "Мы с тобой одной крови..." Я-то имела в виду - под крышей... Я усмехнулась и задёрнула тюль.

Дождь закончился, сразу выглянуло солнце, а в саду всё засияло, засверкало. Ну вот, и кофточку закончила. Осталось лишь нитки спрятать да постирать, чтобы вещь вытянулась, чтобы нитки встали на месте ровненько... И час мой у Сергея закончился. Только мне всегда неудобно уходить от него, отрывать от работы, напоминая о себе... Как же сейчас уйти...

Пересела на край дивана. Теперь мне видна не только спинка его кресла, но рука на подлокотнике, и волосы. Ага, ничего не печатает. Я осторожно столкнула клубок ниток с дивана - и он с мягким стуком упал на ковёр. Сергей обернулся.

– Ой, извини, нитки уронила.

– Ты будешь завтракать со мной?
– думая явно о чём-то другом, спросил он. Глаза вроде устремлены на меня, но выражение лица настолько непроницаемо, словно он меня и не видит.

– Это официальное приглашение? Тогда буду, - весело ответила я.

– Жаль, не получится погулять сегодня...

– Почему?

– Ну, дождь...

– И что? Можно подумать, у тебя здесь дорожка не асфальтовая, а просто тропинка!
– возмутилась я.
– И так не двигаешься, а ещё гулять не хочешь!

– Только из-за движения?
– спросил он, уже развернув кресло и сосредоточенно глядя на меня.
– Ты хочешь гулять, только из-за того что мне это надо?

– Нет. Я вообще гулёна страшная. Ты же теперь знаешь, где я живу. Вот представь: выхожу из дома, дохожу до моста, потом по старой дороге до бывшей кондитерской фабрики, там поднимаюсь по огромной деревянной лестнице, если тебе известно, что это такое (он кивнул: "Знаю".). Выхожу на бульвар и спускаюсь к самому заливу, потом поднимаюсь к рынку, а от него уже на троллейбусе: сам понимаешь, с сумками по двум мостам не погуляешь.

– Ничего себе - маршрут придумала. И сколько у тебя занимает эта прогулка?

– Я хожу, как бегаю, - усмехнулась я.
– Полтора часа в среднем.

Он, видимо, прикинул расстояние, время - и тоже усмехнулся.

– Неплохо для человека, который считает, что он таким образом только гуляет.

– Значит, до завтрака, - с облегчением сказала я и, подхватив корзинку с вязаньем, пошла к двери, чувствуя его взгляд. Или мне это только кажется?

Специально развернулась всем телом у двери - типа, корзинка мешает нормально дверь закрыть. Нет, точно смотрит. Улыбнулась ему, дождалась ответной улыбки и только тогда закрыла дверь.

С завистью поглядывая на пандус, я быстро спускалась по лестничным ступеням. Эх, пробежаться бы однажды по пандусу! Не, кажется, мне точно не хватает движения. Утром нормально пробежаться не удалось - как тогда, когда нас с Вадимом Регги гоняла, точнее, когда мы от души мчались за нею... А он ещё от прогулки отказываться вздумал...

В холле никого. Я быстро пересекла его и распахнула дверь в свою комнату. И - оторопела. Нога на ногу, развалившись в кресле, у открытого окна, сидел тот самый недоделанный ангел. Мало того что сидел, так ещё стряхивал время от времени в какую-то тарелку пепел с сигареты. Ой, накурил! Всю комнату объядовитил!

– Вы... вы что здесь делаете?
– аж заикнулась от возмущения.

– Жду. Тебя.
– Шурик раздавил сигарету о тарелку, поднял элегантно лохматую голову. Плейбой, блин... Потасканный. Я его рассматривала исподлобья, а его большие тёмные глаза дремотно остановились на мне.
– Поговорим?

– О чём? Я не хочу с вами говорить!
– решительно заявила я.
– Я хочу, чтобы вы немедленно исчезли, испарились из моей комнаты.

– Это не твоя комната, - лениво сказал он и ленивым движением обернулся к окну.