Травница
Шрифт:
— Конечно! Сегодня же полная луна в Венере с оттенком Козерога! — Я вытаращила глаза и приложила руки к груди. — Значит вещий! В моем мире — это существенный знак!
Господи, какую же белиберду я несла…
Но наживка закинута и остается не заметно следить за реакцией. Она меня не разочаровала — блондинка просияла и победно глянула на мужа. Господи! В этом доме не я тупая…
— Ну ясно.. - совсем не заинтересовано отвечает она, но потом как будто, «вот я тут случайно вспомнила», продолжает: — Ко мне племянник завтра по утру приедет…
— Племянник? — с дрожащим, как бы от восторга голосом подхватываю я.
— Да, племянник! — гордо повторяет и между прочим: — И хорош он
Я состроила смущённую рожицу: глазки в пол, губу закусила. По довольному хмыку поняла, что впечатлила. Халвен же смотрел на меня уже с долей презрения. Ничего-ничего, как-то подмешаю тебе чего в чай.
Как и говорила Труда — племянник прибыл утром, весь такой совершенно никакой. Не то чтобы некрасивый, а просто безликий — таких обычно встречаешь на улице и проходишь мимо, не обращая внимания. Короткий ёжик русых волос, обычные непримечательные серые глаза (у Халвена хоть какой-то блеск в них был) и сальная улыбка. Но самым бросающимся были СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНЫЕ переглядывания этих троих. Труда только что не подмигивала племяннику и пальцем в меня не тыкала.
Ну, а что с меня, глупой бабы, взять? Стою тут ножкой вожу по земле, взгляд опущен, смущённая такая вся и впечатлённая красавцем ростом до пупка.
— Я Илкей. — и голос у него совершенно обычный.
— Лена.
— Я тебе подарки привёз. — Меня покоробило оттого, что он сразу начал тыкать. Да ладно, он весь меня коробил.
— Да не стоило… — робко отказываюсь я, но жениха это не останавливает и он протягивает мне леденец в виде петушка. Его травяной запах сразу ударил в нос. Но! Один леденец! Быстрее зовите всех на пир! Отдаваться буду! Такому щедрому и не жалко даже! Ярима, на фоне этого придурка — принц на белом… пони!
Но я, конечно же, изобразила дикий. Получилось, так что блондинка чуть не прыгала от счастья.
На пиршество по приезда любимого племянника я не осталась, сославшись на то что в поле надо — утреннюю траву рвать. Глупая работящая девка, нужно же соответствовать образу. Меня с радость отпустили.
Ни на какое поле я не пошла, а встретившись с Укко недалеко от дома, направилась на озеро бить баклуши до вечера. Но по дороге нас неожиданно перехватила Тива и затащила к себе: ей была ужасно необходима помощь в травах…
В общем, квас у неё получился горький и она, не знала, что сделала не так:
— Я вот и душицу кинула и чабрец тоже. — Сетовала женщина.
Отпив глоток этого зеленоватого варева, я сразу поняла, что не так. Дар и все такое.
— Квас, конечно, ваш до костей пробирает. Вы мяту положили?
— Нет. Запамятовала.
— Ну, вот, и потому горчит.
Она тут же забегала по кухне в поисках мяты, а мы с Укко (который до этого ходил по комнате и по-хозяйски заглядывал во все ящики) собирались уходить, но нас не пустили:
— Ой, останьтесь на квас же! И давай на ты! — говорит она и дверь закрывает с улыбкой.
Задержались мы «на квас» до вечера. Укко опивался им, так он ему понравился, что заставил меня обещать ему «каждую седмицу» такой варить. Ну а мы с Тивой чисто по женских обсудили моих сожителей. Ну как обсудили? Перемыли им все кости, да с таким упоением — кот так сливки не лакает.
После этого разговора мы не стали подругами, но как говорится, общие враги объединяют. Относились мы к друг другу скорее с пониманием и некоторой деловой жилкой- я ей деньги, а она мне комнату. Все рады и довольны и главное, никакой лжи и претензий.
— Только через неделю смогу тебя забрать. Мужа нужно дождаться.
— Без проблем, я как раз козу с ними повожу. — Говорю я и делаю ещё один глоток кваса.
Освежает. Да и у здешнего кваса одно название от привычного мне земного. На самом деле это тут что-то вроде компота.— В смысле? — спрашивает Тива, подливая домовому кружку. Восьмую, между прочим, а тот только что не мурлычет.
— Ну, я же глупая женщина? Вот пусть до последнего ничего не знают.
Кареглазая заливается смехом, но сквозь него предупреждает:
— Они тебя не простят.
— Это ещё что! — вклинивается в разговор Укко. — Она полудурку собирается травы подсыпать.
— Предатель, — кривляюсь я домовому, а Тиве поясняю, — Это он так Халвена называет.
Женщина снисходительно покачала головой:
— Так что за трава?
— Да вот у озера Пьяного Матроса собрала. — Будничным тоном говорю, а Тива пораженно открывает рот и тут же закрывает, но потом восхищённо говорит:
— А ты злая…
В чём собственно тут дело? Пьяный Матрос — это такая травка светло-голубого цвета, которая растёт на озёрах, реках, но самое интересное не растёт у моря… И причём тут матрос, да? Но назвали как назвали… Обычно собираются молодые побеги и засушиваются для заварки, но можно сделать и из свежих листьев спиртовую настойку. Отвар, как и настой отлично снимают усталость, но только у женщин. У мужчин же вызывает…эректильную дисфункцию. Временную или нет, смотря сколько принять.
Когда я «вернулась с упорной работы в поле», меня встретил жених-всей-моей-жизни и с плутовской усмешкой спросил:
— И как тебе мой леденец?
Я почти закатила глаза от такой похабщины. Так, и хотелось поинтересоваться: давно ли у него закончился пубертатный период. Травки, может, какие успокаивающие посоветовала бы, ту же настойку из Пьяного Матроса…
Но собрав всю волю в кулак и все своё жалкое артистическое «Я» с диким восхищением и ликованием ответила, что это самая вкусная конфета в моей жизни! И вообще все это время я только ради этого жила!
Он повёлся, да так сильно, что даже я удивилась:
— Ну, все ясно с тобой, — в манере Халвена произнёс он, а у самого рожа раскраснелась только так. — Будешь хорошо себя вести — ещё принесу.
Закивала я в ответ с не меньшим энтузиазмом.
И пронеслась моя неделя в ожидании мужа Тивы — словно ветер. Это было самое весёлое время в Гномьем Царстве ( Лесная Долина, но мне так больше нравиться). Дурочка из меня получилась отменная — десять из десяти. Да и очаровательная! Илкей, голову от меня-то потерял — конфеты дарил, комплименты делал и на сеновал зазывал! От последнего, весьма романтичного предложения, я конечно отказалась.
А Труда и её подкаблучник с амбициями полностью уверились в моей узколобости. Внимания обращать на меня совсем перестали, да и относились больше как мебели: Халвен игнорировал, а блондинка… Как всегда вроде и говорит со мной, а в реальности живой собеседник ей без надобности — продолжает болтать, даже когда ей не отвечаешь. Я думаю, что когда меня не было — она разговаривала со стенами…
Но весь этот расклад был мне на руку. Никто из них не обратил внимание, на то как я потихоньку выносила свои вещи. Первыми пошли склянки, редкие сготовленные травы, мази и припарки. Все ценные вещи я старалась держать при себе: кошелёк с монетами был привязан к брюкам и спрятан под рубахой, в её внутреннем кармане сложена дорожная грамота. Ещё со мной всегда был небольшой нож. Им я срезала травы, грибы, сковыривала кору, ну и в случае опасности можно попытаться выколоть глаз. К ножу я пришла не сразу, только после того, как от постоянного вырывания травы у меня неплохо так разъело кожу на руках. Но и пока к ножу приловчилась: руки все порезаны были.