Травоядный. Том II
Шрифт:
— Не благодари… Декс… — произнесла она с наглой ухмылкой.
— Не волнуйся, не буду, — ответил я.
— Помоги.! А-а-ах! — раздался истошный крик с другой стороны арены.
«Остался ворон! — подумал я, окинув взглядом зайчиху. — Эту лучше оставить здесь. Если хоть один ушастый останется в живых, я в шоколаде! Хотя здесь он больше похож на дерьмо. Но хоть живой останусь».
— Я разберусь с вороном! А ты оставайся на месте! — бросил я, собираясь бежать к Нанту.
— Да пошел ты на хер! — ответила она, упарившись ногой в мёртвую тушу Сафила и вытаскивая меч.
Я с удивлением повернул голову. Что,
— Ты остаёшься здесь! — произнёс я медленно, с акцентом. — Тот ворон перебил неизвестно сколько зайцев, и ты хочешь пополнить их ряды? Я сам с ним разберусь! Что непонятно?
Она вернулась ко мне и, выпятив челюсть, приблизила своё лицо. Я выдержал её взгляд и уже хотел повторить вопрос, но уже без вариантов ответа, как она заговорила:
— А что тебе непонятно? — спросила она на удивление приветливо. — Пошёл на хрен! — рявкнула она без всякой женственности и бросилась к крикам зайцев.
Вот сучка!
Я поспешил за ней, вынув кинжал из львиной башки. Струя плотной красной энергии потекла мимо меня, устремляясь к своей хозяйке.
«Эта тварь ещё и украла у меня Сафила! Что она о себе думает! Если там останется хоть один живой заяц, я перегрызу ей глотку! С радостью!» — решил я.
«Хе… хе… хе…» — рассмеялся Черныш.
И к моему глубочайшему сожалению, когда я настиг её, мы также оказались близки и к ворону, ломавшему шею последнему зайцу. В сторону уходила дорога из мёртвых тушек, они, видимо, пытались сбежать. Но у них не вышло.
«Тц! Могли бы постараться получше, херовы слабаки, и это у них-то ноги — предел совершенства! От ворона не сбежать! Так что такие бы всё равно подохли, — подумал я и увидел, как зайчиха кинулась к ворону с мечом наперевес. — Тварь! Этого я тебе не отдам!»
Я сорвался с места, настиг её, когда до ворона было не больше пяти метров, и со всего маху ударил её по щиколотке!
— Ай! — вскрикнула она и закувыркалась по песку. — Ублюдок!
Не ответил, сейчас ворон был важнее. Он как раз обернулся на её крик и вскинул руки с кинжалами. Птичья голова не выражала чувств, или мне оно было недоступно. Но мне казалось, что этот не поведётся на штучки, что я провернул с Сафилом. А значит, нужно атаковать первым!
«Кинжалы выбрал, значит, орудовать ими умеет», — подумал я и оскалился. — Но очень сомневаюсь, что он лучше меня!'
Сталь столкнулась со сталью! У меня был только один кинжал, а у ворона — два, и мы начали наш танец под мелодию убийц, крики толпы и бой барабанов. Он бил, но каждый раз я ускользал, как дым! Я видел его следующий шаг, мои глаза и опыт безостановочно следили за его мышцами и движениями тела, предугадывая, куда он нанесёт удар.
«Слишком очевидно! Явно мало убивал, по крайней мере тех, кто мог бы представлять реальную угрозу! Не бился на краю пропасти, где одно неверное движение может привести к гибели!»
Я рассекал воздух, сталкивался с его сталью и метил по слабым местам! Сухожилия, артерии, скопления нервов, внутренние органы — всё это было моими маленькими целями!
«Хорошая реакция, и скорость неплохая, — осознавал я. — Но вот умения ещё не те!» — с этой мыслью я черканул сталью, и брызнула кровь, вскрыв ворону вены и сухожилия на правом запястье!
— Га-а-а-а-р!!! — вскрикнул птицлинг
и выронил один из кинжалов!Наконец я увидел в его глазах эмоцию — страх! Прекрасно! Бойся меня! И пусть все видят, на что я способен! Пусть желают смотреть на меня дальше! Смотреть больше! Они и не заметят, как я ускользну из-под их носа!
— Да-а-а!!! — закричал я, расставив руки так, что Нант мог бы мгновенно проткнуть мне сердце.
Толпа на трибунах закричала от гнева, одобрения и неприятия! Турнир, где зайцы должны были убивать друг друга, с первого же дня превратился в турнир, где травоядные убивают хищников! Да, теперь моим соплеменникам, потомкам Наиры, будет гораздо труднее дотянуть до конца. Ведь сбавлять градус более нельзя, только повышать! Ставки до предела! Больше вина! Громче крики! Кровожаднее бои!
— Сдохни, заяц! — кричал кто-то из толпы.
— Ты умрёшь, тебе не быть воином! — поддерживал другой.
— Позор! Дитя предательницы! — орал ещё один.
Но в их глазах горело пламя наслаждения! За ним я и не заметил, как та грёбаная зайчиха забралась за спину ворону и уже замахнулась мечом для удара! Я дёрнулся к нему, ворон рубанул навстречу, я отбил кинжал и тут же пробил ему левое запястье другим и дёрнул его на себя, словно свинью, насаженную на крючок! Он выронил своё оружие, толпа вскочила на ноги, словно до этого ещё тешила себя надеждами!
«Этого я тебе не отдам! — подумал я с нескрываемой злобой, глядя в лицо рассерженной зайчихи. — Он станет моим кормом! Моим питательным ужином!»
Сотни зверлингов схватились за головы, вырывая волосы, и в их глазах читалось желание выйти на арену и вырезать мне сердце. Они проиграли, потому что не могли поверить, что заяц способен одолеть их собрата! Даже слухи о Рихане, вероятно, казались им не более чем глупой шуткой! Нет, ублюдки, я вам не шутка!
Я крутанул тело воронида, словно в страстном танце, и его спина соприкоснулась с моим торсом. Мои руки обхватили его голову, и я почувствовал, как череп с треском сжимается в моих ладонях. Арена замерла в ожидании, и я слегка улыбнулся, напрягшись…
Хр-я-я-к! — раздался хруст.
Одним точным движением я сломал шею бедолаге, и он рухнул на арену безвольным мешком с костями, растянувшись у моих ног с невидящим взглядом. Я же стоял и медленно обводил взглядом круглую арену, переходя от одного лица к другому, скользя по звериным и птичьим мордам. Каждый из уважаемых граждан наблюдал за мной с раздражением, злостью и интересом.
Наконец, я развернулся и вперил взгляд в наместника Ариса Крима! Поднёс большой палец к горлу, сомкнул кулак и резким движением полоснул по горлу!
«Я доберусь до тебя когда-нибудь! Убью тебя, твоего сына и эту еб**ую обезьяну!» — гласило моё краткое, но красноречивое послание.
Он встал и подошел к мраморным перилам, ограждавшим его ложе, положив на них лапы с кучей браслетов.
Толпа взорвалась! На арену полетело всякое дерьмо! Зайчиха прикрыла голову и спешно укрылась за мной, стараясь избежать опасности.
— Что за дерьмо ты творишь! Они же этого не простят! — сказала она раздраженно.
— Они и так не простили бы. А теперь им захочется увидеть мою смерть ещё больше. Не услышать о том, как меня прирезали где-то в тёмной камере, а увидеть это своими глазами, — ответил я, откровенно наслаждаясь происходящим.