Травоядный. Том II

Он расстегнул ремешки на скрутке и развернул её прямо напротив меня. В глаза бросились яркие, полированные инструменты: щипцы и зажимы, ножи и молоточки, пилы. Мечта садиста.

— Но ты ведь уже всё понимаешь, да? — спросил он, смотря мне в глаза и одновременно нежно проводя пальцами по скальпелю.

— Естественно. — ответил я с беззаботной физиономией, чётко осознавая, что ближайшие часы будут незабываемыми, — Ты еб*чий извращенец, садист и, возможно, импотент. Ведь иначе я не могу объяснить тягу к подобным увлечениям. Даже если бы я назвал тебе имена моей кошки, троюродной бабули и твоего женоподобного портного, ничего бы не изменилось, — ответил я с издевательской улыбкой.

— Ну-у… Вообще мне стоит сказать: мол, всё было бы не так. Но я не буду этого делать. Ведь мне впервые попался такой рассудительный и дерзкий гость, — проговорил он с нежностью, вытаскивая скальпель, — Неужели ты не боишься умереть? Это же противоестественно. Каждое, даже самое жалкое существо, в первую очередь стремится выжить, — спросил, наслаждаясь своим отражением в полированном лезвии.

— Дело в том, самовлюблённый ты мудак, что вы меня не убьёте. Иначе на краю стола не стояла бы тарелка с белым персиком. Ты будешь меня истязать, мучать, как только сможешь, но только не убьёшь. Я вам ещё нужен. Гвоздь вашего злое**чего турнира! — выплюнул я.

— Тц…! Ну так неинтересно! Всё удовольствие испортил! — расстроенно бросил он, положив скальпель, — Но… тебе стоит знать, что как только я закончу с тобой. — он оскалился жуткой ухмылкой, — Я займусь зайчихой, что была с тобой, — он резко приблизил ко мне своё лицо, щёку опалило звериное дыхание, — Она-то и проверит — импотент ли я… — он лизнул меня в щёку.

Клац! Я дёрнулся, щёлкнул зубами, попытавшись откусить его мерзкий язык! Но он быстро отпрянул!

— О-хо-хо… какие мы агрессивные! Нечего, сейчас мы поубавим твой пыл! — он вновь взял скальпель.

— Прежде чем ты начнёшь, — прорычал я, — Знай, я выберусь! И тогда ты пожалеешь, что я был на этом столе! И даже твои самые смелые фантазии покажутся тебе детскими мечтами… — в конце я шипел и улыбался широко.

Он на мгновение изменился в лице, улыбка исчезла с лица.

— Нет, заяц, ты никогда не выберешься, — сказал он без веселья в голосе, — Приступим.

Следующие часы он резал меня, жёг огнём, разбивал конечности в мясо. Смеялся, много. Они сажали меня на стул, и он вновь задавал вопросы. А я слал его на хер! И всё повторялось заново. Весь его плащ был покрыт моей кровью! Стол стал липким и скользким, комната провоняла сладким металлическим смрадом! И только когда я уже не мог говорить, а сердце было готово разорваться от боли. Он останавливался и запихивал мне в глотку мякоть белых персиков, и меня оттаскивали в мою камеру. Там я лежал в беспамятстве, содрогаясь от боли, что превратилась в сплошной гул! Мне приносили еду, но я не мог есть из-за сломанных пальцев. Но они измельчали её, смешивали с водой и заливали в меня.

И как только я достаточно восстанавливался, меня вновь тащили на тот стол. Он всегда был чистым, как и каждый инструмент из проклятой кожаной скрутки. Тигрид задавал вопросы, я слал его на хер! И вновь оказывался на столе. Всё повторялось по накатанной. Я хрип от собственных криков! Разум отказывался хоть что-то понимать, бесконечно находясь в плену боли. Даже говорить я почти не мог под конец очередной встречи. Только одно слово слетало с моих губ: «Убью». Спокойное, равнодушное и неотвратимое.

Я не знаю, в какой момент я начал рассказывать. Всё смешалось в единое нескончаемое пятно пыток. Мой разум уже не ведал, что происходит, только тело желало, чтобы это прекратилось. И я не контролировал себя. Он узнал всё, с каждой встречей всё больше. Я рассказал ему о Хорте и Миллисе. Рассказал, что убил Ронта и Тату. Всё! Каждый элемент плана, каждый свой шаг!

И тогда меня вновь отправляли гнить в камеру. Но каждый раз… каждый… я говорил перед тем, как меня уводили: «Убью».

Затем я начал взывать к Дексу, умолять его занять моё место! Забрать это проклятое тело! Но он был глух!

И снова произносил то же самое слово…

Я молил тёмную сущность дать мне силу! Обещал отдать душу, всего себя в служение ей — за возможность дать отпор! Но она была глуха!

И я опять обещал прикончить его…

В какой-то момент я начал рассказывать о том, что рождён не в этом мире! Рассказывать про отца, убившего мать, про наставника, про всё, что знал о прошлой жизни. Он даже решил, что я сошёл с ума от пыток.

Но я вновь шипел сквозь боль, окровавленной ухмылкой: «Убью».

И однажды, не знаю когда, ведь уже не считал наши встречи, он объявил:

— Вот и всё, наши чудесные свидания подошли к концу.

Он в этот момент укладывал инструменты в скрутку. А я сидел на холодном стуле, покрытый кровью, шерсть липла, и я весь трясся.

— Признай, ты ведь будешь скучать по нашим встречам? — спросил он.

Я поднял полумёртвые глаза, уголки моих губ дрогнули и растянулись.

— Запомни, тигр, всё… всё, что ты со мной сделал… кха-кха! — я закашлялся кровью.

— Да-да, ты сделаешь со мной. Ты уже это говорил, я помню, — ответил он, расстёгивая пуговицы на плаще, — Сомнительно, что у нас ещё будет возможность пообщаться столь близко.

— Ха… ха… — вырывалось у меня, дышать было трудно, — Не беспокойся… я позабочусь, поверь…

— Обещаешь? — спросил он.

— Обещаю, — ответил я и добавил: — Я всегда сдерживаю обещания…

— Ну, посмотрим, — сказал он и подошёл ближе, — Знаешь… — он опустил голову к моему уху, — Она часто звала тебя, пока я был с ней. Кричала: «Декс, Декс»! Ха-ха-ха! Умора!

— Какой же ты ублюдок, — прошипел я, но даже не попытался что-то сделать, Маски пресекали каждую мою попытку.

— Прощай, — бросил он и прошёл к двери, открыл её и остановился, — Знаешь, распорядитель игр приготовил нечто особенное на открытие. Тебе понравится.

Он ушёл, а меня отволокли в камеру.

Мне приносили мякоть персиков, еду и воду, пропихивали подносы в прорезь внизу двери. Но больше её не открывали. Время текло, я не пытался считать. Но кажется, прошло около недели, прежде чем кто-то навестил меня. И всё это время я звал Декса, Черныша, пытался нащупать энергию души. Но ничего не откликалось внутри меня. И я беспрестанно подготавливал своё тело, учился его контролировать, растягивал мышцы и связки, медитировал.

Клацнул дверной засов, и она отворилась. Пребывая постоянно во мраке камеры, без света, я теперь великолепно видел в темноте. И сейчас в проёме стоял… Фиро?

— Ну привет, заяц по имени Декс, — с ухмылкой сказал он. — К сожалению для тебя, а ещё больше — для меня, я твой ответственный. И всё из-за того, что кому-то не сиделось спокойно в комфортабельном бараке, — он отхлебнул из фляжки. — Но мы об этом ещё поговорим. А сейчас поднимай свою задницу и за мной!

— Турнир? — спросил я.