Требуется добрый человек

«Попробовал бы я ее разбудить среди ночи… Даже когда всхрапну, и то прорабатывает… Вот так, наверное, и мой бедный папа страдал… А я еще с него деньги на кооперативную квартиру тяну. И этот потребует. Вон какой горластый. Горлом свое возьмет…»

…Я стал задумчив и рассеян на работе. Вместо носового платка я находил в своем кармане мокрый подгузник, вместо ручки — пустышку. Коллеги утешали меня, как могли:

— Ничего, брат, прокормишь! Придется пошевеливаться, по совместительству где-нибудь подрабатывать, статейками подхалтуривать… Конечно, про театры, бары, кино, приятелей позабудь… Это уж отрезано…

Я затосковал. Снова вспомнил про папу.

«Надо хоть навестить стариков, — подумал я, — а то совсем забыл про них».

Скоро мы всей семьей приехали к моим родителям. Это была трогательная сцена, которую невозможно описать словами. Умилениям не было конца. Дедушка и бабушка восторженно улюлюкали над внуком. Мы душевно провели вечер. Кроху, конечно, оставили родителям. Старики были тронуты до слез. Когда мы собрались уходить, раздался рев турбореактивного двигателя. Я побледнел и на прощание крепко и сердечно расцеловал отца.

«Бедный папа! — подумал я. — Может, когда-нибудь и мой сын так подумает обо мне…»

РАСТВОРИМАЯ В БЫТУ

В руках рассыпались ее волосы, в небесно-голубых глазах светилась нежность. Никогда еще я не встречал таких красивых глаз.

Мы целовались в метро, в кинотеатрах, в скверах, в подъездах. Танцевали в дискотеках и кафе. Пили тройные коктейли и были счастливы.

Светка ассоциировалась в моем сознании с цветущей вишней, розой, фиалкой, тюльпаном, жасмином и гладиолусом. Других цветов я не знал. Ботанику в школе учил плохо. Светка носила вельветовые джинсы, приталенный батник и модные прически. От нее пахло духами «Клема».

Жизнь без Светки для меня не имела смысла. Мы поженились. Я переехал жить к Светке. Целоваться сразу перестали. Вместо любви возникла проблема жилплощади и тещи. Зарплаты сразу же не стало хватать. Потом потребовалась вешалка в прихожую, за которой я каждый день ходил по утрам отмечаться в мебельный магазин. Затем родился Дениска и стал дико орать, словно недовольный, что на свет появился. Рев Дениски заменил нам дискотеку, стирка пеленок — танцы, а стычки с тещей — театральные премьеры. Светка не причесывалась, носила один и тот же махровый халат и ворчала на меня, что не принес картофель и полуфабрикаты. Светка стала ассоциироваться в моем сознании с пылесосом, стиральной машиной, тещей и подгоревшими кулинарными котлетами, которыми она кормила меня с первого дня нашей совместной жизни. Светка считала, что я ей испортил жизнь, мне же казалось — наоборот. Однажды после очередного спора я не выдержал и, крикнув «сама дура», выскочил из квартиры. Вслед мне полетела сковородка с кулинарными котлетами…

Я долго блуждал по улицам, стараясь не смотреть на встречных девушек. Все они у меня ассоциировались с кулинарными котлетами. На скамейке у фонтана сидела длинноногая и голубоглазая. Независимая и модная, как кинозвезда на экране. Я сел рядом. Ее звали Викой. Она заканчивала пединститут. От нее веяло духами «Клема», сигаретами «Ява».

И никаких котлет.

Мы начали неофициально встречаться. Целовались в метро, кинотеатрах, в скверах, в подъездах… Она ассоциировалась в моем сознании с цветущей яблоней, розой, фиалкой, жасмином и гладиолусом. Других цветов я не знал. Ботанику учил плохо. В руках рассыпались ее волосы, в небесно-голубых глазах светилась нежность. Мы ходили по кафе, дискотекам, французским фильмам… Жене говорил, что дежурю в ДНД и хожу на овощную базу…

Скоро я понял, что жизнь без Вики для меня не имеет смысла.

Через полгода я ушел от пеленок, скандалов, кулинарных котлет, воскресных уборок, тещи…

Мне захотелось чистой воздушной любви. Я поселился у Вики. Мы поженились.

Три месяца спустя я брел в прачечную, перекошенный влево тяжелым тюком грязного белья. На обратном пути мне надо было зайти в мебельный и выкупить двуспальную софу с трюмо и зеркалом, а также заскочить в «Кулинарию» и приобрести кулинарные котлеты.

Дома была теща, которая считала, что я испортил ее дочери жизнь. Вика у меня в последнее время стала ассоциироваться с пережаренными антрекотами и половиком в прихожей, который она заставляла меня выбивать каждый вечер.

Навстречу мне шла длинноногая и голубоглазая, ведя за собой пухлощекого малыша. Я залюбовался ее гордой, независимой от кулинарии и воскресных уборок осанкой. На голове у нее дыбилась модная прическа; стройная фигурка затянута в кожаное импортное пальто. С трудом узнал свою первую жену Светку.

— Света, я пропадаю без тебя! — крикнул я, бросая к ее ногам тюк с грязным бельем…

— Ой, вот это встреча! — воскликнула Светка, покраснев.

— Ура! Папка из командировки вернулся! — крикнул Дениска, повиснув на моей шее…

Мы стали неофициально встречаться. Целовались в метро, кинотеатрах, скверах, подъездах. Танцевали в кафе и дискотеках. Жене Вике я говорил, что дежурю в ДНД и выполняю срочную работу по заданию руководства.

Светка ассоциировалась в моем сознании с цветущей сливой, розой, фиалкой, тюльпаном, жасмином и гладиолусом. Других цветов я не помню.

Однажды я остался на ночь на своей старой квартире. В руках рассыпались ее волосы, в небесно-голубых глазах светилась нежность.

Жизнь без Светки для меня не имела смысла.

— Давай сойдемся? — тихо спросил я…

— Что ж, — прошептала она, — мне как раз не хватает тебя, особенно сейчас. Я хочу делать генеральный ремонт в квартире, а одной мебель переставлять тяжело. И половики уже никто давно не выбивал…

Она мечтательно прикрыла глаза и поцеловала меня в нижнюю челюсть.

ЖИВАЯ РЫБА

Нюся, кандидат филологических наук, по пути с работы зашла в магазин и купила в отделе «Живая рыба» огромного карпа с выразительными выпученными глазами. Он беспокойно шевелил хвостом и открывал рот, словно желая высказаться. Дома она бережно опустила его в наполненную водой ванну, и карп оживился. Весело всплескивал воду хвостом, кувыркался. Нюся умиленно смотрела на карпика и бросала ему хлебные кусочки… «Хорошенький, маленький мой», — приговаривала она. Карп ей чем-то напоминал ее давнего приятеля Сергея Петровича, с которым она познакомилась прошлым летом на юге. Он был так же лыс и скользок, глаза у него были круглыми и выпуклыми. Она вспомнила, как он смотрел неподвижным взглядом на ее фиолетовый купальник, и покраснела. После отдыха на море Сергей Петрович исчез и не подавал признаков жизни. Нюся тяжко вздохнула и подумала: чем же еще кормить карпа? Вспомнила о Маринке, кандидате биологических наук, и позвонила к ней за консультацией. Та посоветовала ей срочно обзавестись аквариумом и концентратами.

— Карп — это еще терпимо, — сказала Маринка, — вот мой сосед из Африки живого крокодиленка привез. Вот ведь проблема. Никак прокормить его не может. Заявление подал в жэк на дополнительную площадь. В общем, приезжай ко мне, я тебе аквариум дам. Просторный, в нем когда-то дельфин жил…

Нюся поехала.

Когда вернулась домой с двумя грузчиками, которые на веревках поднимали огромный, как рояль, аквариум, из ее квартиры донесся запах жареного. На кухне бойко хозяйничала ее мама, школьный завуч по воспитанию. На сковородке аппетитно поджаривался разделанный в сметане карп.

— Хорошую рыбу купила, — похвалила мама, — решила тебе помочь, чтобы ты не возилась с очисткой и разделкой…

Нюсе вдруг вспомнился пропавший Сергей Петрович, и она горько расплакалась.

— Вечно ты вмешиваешься в мою личную жизнь! — воскликнула она.

— Ну вот, опять не угодила, — обиделась мама.

— Хозяйка, а аквариум куда? — спросили грузчики.

«Хороший аквариум, — подумала она, — сюда даже Сергей Петрович поместится».

— Оставьте его в прихожей, — сказала Нюся.