Требуется невеста, или О на С 2

Ты ведь его даже толком не рассмотрела!

Разговор с самой собой помогает мне немного прийти в себя. Ровно настолько, чтобы быть в состоянии собраться к ужину. Ксанор не поймёт, если скажу, что весь вечер хочу просидеть в номере, не показывая из него даже носа. Наверняка предложит составить мне компанию, а оставаться с ним наедине… Нет, лучше ужин в ресторане. К тому же мне не помешает отвлечься от дурацких фантазий.

Не было его там. Не было и быть не могло!

Наверное, мне следовало взять с собой в поездку платье, но собиралась я в последнюю минуту. Бросила в сумку первое, что подвернулось под руку. А подвернулся мне светлый свитер с ажурными вставками и приспущенными плечами, ну и, собственно, тёмно-синие джинсы, в которых я прилетела. Может, не самый подходящий аутфит для ужина в ресторане, но, если честно, мне без разницы.

Я успеваю высушить волосы и немного подкрасить глаза до того, как за мной заходит Тёмный.

— Ну что, ожила?

— Я бы сказала, воскресла, — улыбаюсь ему и тихо радуюсь, что Ксан тоже не стал выпендриваться. На нём простые, слегка потёртые джинсы и светлая рубашка, удачно контрастирующая с его смуглой кожей. Тёмные волосы ещё влажные — должно быть, он только что из душа.

Во-о-от, Ленни. Смотри на него и думай о нём. Сосредоточься на младшем брате и хотя бы на один вечер выбрось из головы старшего.

— Голодная?

— Не то слово.

— Это хорошо, — удовлетворённо кивает Ксанор. — В Ла-Реулья один из лучших ресторанов Грассоры. А всё потому, что в своё время его хозяевам удалось отхватить себе классного повара — Армандо Фарру. Он тогда мало кому был известен, а теперь его пытаются переманить к себе самые крутые рестораны столицы, но он остаётся предан этому месту.

— Теперь мне хочется есть ещё больше.

В ресторане нет ни одного свободного столика. Ну ладно, один всё-таки находится, для нас с Ксанором. В глубине зала, возле большого панорамного окна. Отсюда открывается потрясающий вид на размытые тьмой горы, острые пики которых, кажется, соприкасаются с первыми звёздами.

Но смотрю я не в окно, а в зал. Скольжу взглядом от одного круглого столика к другому, пытаясь понять, что вообще со мной происходит и кого я надеюсь здесь отыскать.

— Кого-то потеряла? — словно откликаясь на мои мысли, интересуется высший.

— Нашего официанта с нашим вином, — улыбаюсь ему и тут же ныряю взглядом в меню.

В кожаной папочке, напечатанное на листке бумаги. Классика.

Остановив свой выбор на блюде от шефа (раз уж он такой известный, грех не попробовать его кулинарный шедевр), снова приступаю к сканированию ресторана взглядом и спрашиваю:

— А там что?

В другом конце зала замечаю столы, полные еды. Всё выглядит так аппетитно и так соблазнительно, что у меня уже почти текут слюнки.

— А там фуршет для самых нетерпеливых, — улыбается высший. — Пойди возьми себе чего-нибудь. И мне заодно. Блюдо от шефа будет готовиться не меньше часа.

С одной стороны, мне хочется быть максимально незаметной, с другой — какая-то сила будто выталкивает меня из-за стола. Не иначе как голод. Да, всё дело в нём и только в нём. Мы ведь не обедали. Пара кусочков фруктов и бокальчик шнайса вообще не считается.

Я сдёргиваю с коленей салфетку и поднимаюсь. Ксан тоже встаёт из-за стола.

— Это по работе, — говорит он, вытащив из кармана вибрирующий сейт. Выходит на крытую террасу, а я устремляюсь к фуршетному великолепию, заставляя себя не смотреть по сторонам.

Здесь нет никого, кто был бы мне интересен. Здесь моим вниманием могут завладеть только канапе, тарталетки и другие закуски. Вооружившись самой большой тарелкой, я начинаю наполнять её аппетитно пахнущими деликатесами, стараясь не думать ни о чём другом.

Вот это и ещё вон то. И те корзиночки с тировой икрой… А здесь у нас что? Мм… Я настолько увлекаюсь выбором закусок, что, сама того не замечая, в кого-то врезаюсь.

— Ох, прошу простить меня! — спешу извиниться и оборачиваюсь.

И лишь чудом не роняю тарелку на пол. Закусываю губу, замираю, глядя на свою галлюцинацию. Явно долгоиграющую. В полушаге от меня с бокалом в руках, в компании какой-то соноры, стоит Гаранор Хорос.

— Эления? — Тёмный выглядит удивлённым. Натурально удивлённым, ну то есть по-настоящему, словно наше маленькое столкновение для него действительно стало сюрпризом.

Неужели и правда не в курсе, где и с кем его брат проводит выходные?

— Неожиданная встреча. — Я натянуто улыбаюсь и при этом пытаюсь выглядеть максимально расслабленной, а ещё непринуждённой и совершенно спокойной.

Не уверена, что получается, но надо постараться. На нас ведь смотрит неопознанная мною сонора — женщина слегка за сорок или, может, почти под пятьдесят, с пышными формами и чёрными волосами, у левого виска прорезанными серебристой прядью.

— И правда… неожиданная. — Высший дарит мне задумчивую улыбку.

После его слов воцаряется молчание, которое, если оценивать по десятибалльной шкале от просто неловкого до невыносимо неловкого, однозначно превысит все сто. Мне хочется не то сбежать, не то… уничтожить разделяющие нас полшага. Зачем — и сама не знаю. Просто сейчас я как никогда отчётливо понимаю, что мне, чтобы им переболеть, и двух месяцев не хватит. А может, и пары лет.

А ведь где-то здесь, за одним из столиков, наверняка сидит Фелисия. Что, если она сейчас к нам присоединится? Ласково улыбнётся, прижмётся к его руке, как любит это делать, тем самым давая понять всем окружающим, кому принадлежит этот мужчина и кому будет принадлежать.

Только ей. Ей одной.

Наверное, мне пора уносить отсюда свою тарелку со своим разбитым сердцем, только что окончательно развалившимся на куски.

Я уже открываю рот, собираясь пробормотать что-то вроде: «Не буду вам мешать», но Хорос меня опережает:

— Сонора Варгас, позвольте представить вам Элению Лэй. Эления, — его взгляд опускается на мою руку, цепляется за обручальное колечко, и сразу появляется чувство, будто ожог остался на безымянном пальце, — невеста моего брата. А сонора Варгас, золотой голос Грассоры, думаю, не нуждается в представлении.

Точно! И как я сразу её не узнала! Марта Варгас — оперная певица, признанная одной из лучших в мире. Билеты на её концерты разбираются за многие месяцы и стоят столько, что не каждый может себе их позволить.

— А я всё думала, где же вас видела, — включается в разговор певица. — В «Светских хрониках». О вашей помолвке с сонором Ксанором только недавно писали. Должна сказать, сонорина Лэй, вы чудесная пара. Желаю вам счастья.

— Благодарю вас.

Я теряюсь. От её слов, под взглядом высшего. Чувствую его на себе, и с каждой новой секундой он въедается в меня всё сильнее, вызывая дрожь во всём теле. Я настолько глубоко погружаюсь в эти эмоции, яркие, искромётные, что следующие слова оперной дивы меня буквально оглушают, выбрасывают в состояние транса.