Требухашка. Рождение

Значит «старый» видел бармена с широкими черными крыльями в баре. А потом бармен жестоко убил свою девушку. Связь между крыльями и убийством ясна и ничего нового здесь нет. Крылья за плечами равно насилие. Вот только тогда у меня два вопроса.

Первый. А разве эти типы из другой вселенной не должны были всё поправить? Типа нет никаких больше крыльев на земле? Я например так понял. Ну допустим это недобитки, тогда вопрос номер два

Как Толик видит крылья? Я думал, что это типа мой дар. Типа супер способности, которую мне Требухашка передал. Обидно так разочаровываться.

А вот и третий вопрос подоспел. Мог ли я предотвратить трагедию, если бы знал заранее? И насколько мне стоит теперь мучаться угрызениями совести? Я ведь не Народный Мститель и не Бэтмен. В команду борцов со злом меня никто не принимал. Или? Или яйцо подарили не просто так?

Бабульки на скамеечке поздоровались, и проводили скучающими взглядами до подъезда. Так, мучаясь и переваривая странные мысли, как просроченные продукты я вернулся домой.

Поужинал, чем пришлось. Умылся, напился чайку и наконец решился достать яйцо из коробки. Водрузил его на стол и сел напротив.

«Если хочешь вырастить нового друга — капни своей кровью на яйцо. Только хорошо подумай сначала, питомец это не только развлечение, а ещё и ответственность. Твой город не вычищен до конца, а питомцы жить не могут без охоты, как люди без крыльев».

Кажется так было в том письме. Вот оно что. Город не зачищен до конца. Крылья дают злобу, ярость, и, если я не ошибаюсь, кто-то говорил о защите. Крылья защищают своего хозяина.

Я осторожно дотронулся до яйца. Скорлупа холодная, как могильная плита, не похоже, что там есть кто-то живой внутри. А если капнуть кровью? «Ответственность». Не нужна мне никакая ответственность, я и за свою жизнь не отвечаю, какой там к черту город.

Яйцо неподвижно и с укором стояло на блюде.

— Ну чего смотришь? Я скучаю по Требухашке. Очень скучаю. Но не хочется больше приключений, понимаешь? Я что похож на Черного Плаща? Мне нафиг всё это не надо. Расследованием убийств и предотвращением насилия пусть милиция занимается, им за это деньги деньги платят. Кстати о милиции.

Я чуть отодвинулся на табуретке и взял телефон, забытый на мойке. Пролистал список контактов, пока не нашел букву «Л».

«Лёшка — одноклассник». Не долго думая набираю номер, быстро, чтобы не передумать, и слушаю гудки. Щелчок и канал общения открыт.

— Алло?

— Привет. Это Миша звонит.

— О, здорово, одноклассник. Надумал встретиться? Я только за, только на работе сегодня до позднего вечера.

— Хорошо. Сходим как-нибудь, я сейчас и сам работаю много. Послушай, ты ведь следак или что-то типа того?

— Допустим, — обиделся Лёшка, — понятно, инфа нужна. Чего хотел? Не телефонный разговор?

— Нормальный разговор, — я постучал двумя пальцами по скорлупе, — я тут в «Тройку» заходил иногда. Бармен молодой работал там, а сейчас пропал. Говорят, совершил что-то и ваши забрали…

— Ваши, наши. Не понимаю этого разделения. Ты про Аксёнова? Который подружку замочил? Знаешь его? Дружили?

— Ещё чего не хватало. Я же говорю, в баре этом зависал.

— В забегаловке?

— Ну, типа того. И мужики интересуются, куда бармен подевался. А я вспомнил про своего знаменитого одноклассника, защитника нашего…

— Эй, хватит издеваться!

— Я и не издеваюсь.

— Аксенов задушил свою подружку. Встречался с ней семь лет, жили гражданским браком, в Загс не спешили. Он часто менял место работы, то бармен, то диджей, то охранник, то официант. Но всегда ночные смены и рестораны, короче «ночная птица». Ночью работает, днём спит. А это вредно как минимум для здоровья. И как видим для психики тоже даром ночная жизнь не проходит. Плюс наверняка употреблял химию, чтобы в тонусе быть, как минимум энергетики. Вот и доупотреблялся. Девка больше маникюр на дому делать не будет.

— Маникюрщица?

— Клиентка и заявила о пропаже. Пришла на встречу, а дома никого. Двери распахнуты настежь, она и вошла, постучавшись. Вся ванная в крови — бойня как в ужастиках, куски плоти, блевотина. Клиентка естественно орать начала, а потом нас охрипшим голосом вызвала.

— Ни хрена себе, — говорю я, представляя ужасную квартиру. Перевёрнутая мебель, разбитые зеркала, разорванные мешки из-под мусора, липкие следы по всей комнате. — Нашли его?

— Нет. Сейчас он в розыске. Но передай алкашам, что обязательно найдём — подняли все силы. Опрашиваются свидетели. Объявлен «План-перехват».

— Всё как в кино.

— Жизнь это не кино, — поучающе сказал Лешка, — еще вопросы есть?

— Вообще-то я тебя на пиво звал. На железнодорожных путях больше трупов не находили?

Трубка надолго замолчала, и я посмотрел на экран, чтобы убедиться — «друг еще на проводе».

— Алло?

— А ты почему спрашиваешь?

— Любопытствую. Леха, ты не беспокойся, не только ты служишь. Знаю я о железнодорожном убийце. Серийник, да? Не нашли его?

Трубка грозно молчала, и я подумал, что мой длинный язык могут и укоротить.

— Алло?

— Туточки.

— Не нашли пока. Найдём. Ты случайно не журналист?

— Я — грузчик. Ну пока.

Обиженно замолчал телефон. Яйцо безразлично смотрело в пространство.

— Как-то много маньяков для одного человека, да, Требухашка?

Друг молчал, закованный в скорлупе. Наверху жарили мясо и запах гари пробивался сквозь вентиляцию вонючим потоком. Что они там вечно жарят такое мерзкое? Пойти наорать? Не, это личное дело каждого, чем заниматься дома, если ничего криминального. Вот когда задохнусь во сне, тогда можно и претензии предъявлять. А сейчас всё равно.

Я открыл форточку и опять сел созерцать «требухашкино убежище», а мысли о другом были. Значит убийца ушёл от правосудия. Разделался с девушкой и остался безнаказанным. Плохо, но его поймают. Никуда не денется. Я вспомнил про крылья, о которых говорил Толик, и встал. Прошёлся по кухне.

Крылья дают некое подобие защиты плохим людям. И чем больше и пышнее, тем сильнее и удачливее тварь. Если верить деду крылья у бармена мощные, как и у Юры Безотчества. И оба на свободе кружат, как голодные волки в поисках новых жертв. Черт!

Я сам как волк в клетке забегал по кухне: от окна к двери и назад. Яйцо казалось безразличным. Вот он дурацкий характер опять лезет наружу. Не могу я так. Не могу просто так сидеть, не могу забыть о том, что может случиться беда. Вечно мне нужно влезть.

2.

Мне опять снился сон. Опять этот кинотеатр в стиле хоррор. Опять ночь и железнодорожные рельсы.

Вокруг голое поле — осень, и только рельсы тянутся в бесконечность, уложенные на деревянных шпалах. Я бегу и чувствую, как железо холодит пятки. Смотрю вниз и вижу голые ноги, мелькающие из-под длинной юбки. Неудачно попадаю ногой на щебенку, но боль не так страшна, как преследователь, и я не останавливаюсь, только вскрикиваю, поднимаю ногу на мгновение выше и продолжаю бег. Над головой висит безразличная луна. Она и является единственным источником света сейчас. Я слышу топот и тяжелое дыхание за спиной. Это не собака и не волк преследует меня — это кто-то намного страшнее и опаснее, чем дикое бешеное животное.