Трегуна

— Кресло, простите, каталку? — оторопела Марта.

— Этим пользуются почти все наши пассажиры пожилого возраста.

— Покорно благодарю, — со смешком в голосе ответила Марта, — но я скорее поползу к выходу на брюхе, чем позволю прилюдно прокатить себя в кресле.

— Как вам будет угодно, мэм, — учтиво поклонился араб. — Но в таком случае я рекомендовал бы вам выдвигаться уже сейчас. И непременно воспользуйтесь траволатором.

— Непременно, — кивнула ему Марта, поднимаясь с места.

Второй перелет, казалось, длился бесконечно. И ноги, и руки ныли мучительно и сильно, а когда она села в старенькое такси в аэропорту прилета, они и вовсе стали болеть.

— У вас с собой есть вода? — на неуверенном английском спросил ее темнокожий беззубый таксист, когда они двинулись в путь.

— Да. А вы хотите пить?

— Нет. Но нам ехать пять часов примерно. Пить захотите, а магазинов не будет.

— Спасибо, — прислоняя голову к окну, ответила женщина, прикрыла глаза и тотчас провалилась в сон.

За полчаса до того, как таксист притормозил у будки кассы недалеко от берега, Марта, встрепенувшись, открыла глаза. Несмотря на сон, она ощущала сильнейший недосып, и в этом не было ничего удивительного — за последние сутки она спала урывками и только сидя, и тело просто изнывало от желания принять горизонтальное положение. Марта стала поначалу без особого интереса разглядывать окрестности. Казалось, никогда в жизни еще она не видела столько кричащей своей сочностью зелени. Ее было так много, и вся она была настолько однородной, что глаз очень быстро привык к этой картинке и стал различать детали: шедшую вдоль обочины группу девочек лет двенадцати-тринадцати (очевидно, местных школьниц, так как все они были одеты в спортивную форму: просторные бирюзовые футболки и длинные широкие шорты золотисто-бежевого цвета); невысокие домики, где, видимо, жили люди; а еще бесконечно длинный арык, проходящий между дорогой, по которой неспешно ехало такси, и дворовой территорией домов; и маленьких смешных пацанят в выцветших футболочках, которые, крича что-то друг другу, неслись как угорелые вдоль арыка. Марте подумалось, что они, должно быть, спускали в арык самодельные кораблики и бежали за ними, стараясь обогнать сильное течение воды — так же любил делать Крис, когда был маленьким и запускал во время ливня пробковые кораблики, спеша за ними по тротуару.

Наконец машина остановилась. «Сидите тут», — сказал беззубый таксист, вылез из автомобиля и пошел к облезлой будке. Он быстро вернулся, открыл заднюю дверь, где сидела Марта, и сказал:

— Приехали.

— Хорошо, — ответила женщина, вылезая из такси.

— Нет, не хорошо. Паром сегодня не ходит.

— Как так? — расстроилась Марта. — А когда следующий?

— В другую неделю, — лениво ответил таксист.

— В смысле «в другую»?! Через неделю?!

— Через неделю, да, — поправился он.

— Но я не могу так! Есть другие варианты?

— Ну, есть Гема.

— Что такое «гема»?

— Пойдем.

С этими словами таксист поплелся к причалу, к которому были пришвартованы длинные моторные лодки и небольшие старенькие катера. «Гема-а-а-а! Гема-а-а!» — протяжно и громко звал таксист. Из одного крошечного катерка показался сонный, очень смуглый мужичонка с кучерявой с проседью бородой. Таксист неуклюже вскарабкался на борт и начал о чем-то говорить с Гемой. Тот отрицательно замотал головой, и тогда таксист стал тыкать пальцем в сторону стоящей неподалеку Марты и одновременно стараться изобразить на своем лице подобие жалости. Гема вздохнул, почесал затылок, махнул рукой и скрылся в своем судне.

Таксист спрыгнул с катера и подбежал к Марте: «Гема отвезет на катере. Я его согласил». Сказав спасибо, Марта вытащила из сумочки кошелек и дала таксисту денег за поездку. Тот пересчитал мелкие купюры, кивнул головой и, морща лицо, сказал Марте: «А я же еще Гему согласил!»

Поняв, что таксист не отказался бы от чаевых за то, что убедил несговорчивого Гему отвезти Марту к островам, она хмыкнула и дала ему еще 10 долларов. Тот широко улыбнулся своим беззубым ртом, убрал деньги в задний карман, схватил небольшой чемодан женщины и потащил его к катеру. «Добрый день», — обратилась Марта к Геме, когда таксист помог ей взойти на борт. Гема кивнул ей, но ничего не ответил, бросив лишь пару слов на прощание таксисту, который затем спрыгнул с катера и пошел к своей машине.

Насупившись, Гема с невероятно серьезным выражением лица отшвартовывал катерок от причала.

— Извините, — обратилась к нему Марта, — с вами можно общаться по-английски? Или французский? Je parle franГais.

— Английский, — нехотя ответил Гема.

— Хорошо. Мы с вами не обсудили, какова плата.

— Три сотни.

— Триста долларов? — воскликнула Марта. — Это же очень много!

— Плыть долго, путь сложный. Три сотни.

— А что, если у меня нет с собой таких денег?

— Тогда плыви сама, — кивнул Гема в сторону моря.

— Мда, об этом я как-то не подумала… — иронично сказала Марта сама себе и потянулась за кошельком.

— Потом деньги. Сначала дорога. Если утонем, зачем мне твои деньги, — спокойно сказал Гема и начал движение.

Марта присела на первую попавшуюся поверхность, но Гема, заметив это, сказал ей: «Иди внутрь лучше». Марта послушно встала и направилась к входу в трюм. Перед тем, как спуститься туда, она обернулась к капитану и спросила: «А нам долго вообще плыть?»

Гема повернул к ней голову, внимательно посмотрел на нее, а затем, отвернувшись обратно в сторону носа катера, неохотно ответил: «Да».

«Прекрасно, — подумалось Марте. — С такой манерой отвечать на вопросы тебе только адвокатом работать».

Стараясь на обращать внимания на застоявшийся воздух в трюме, Марта с глубоким вздохом рухнула на незаправленную кушетку, с которой, видимо, полчаса назад подняли Гему, положила голову на влажную подушку и закрыла глаза. «Если все это зря, — подумала она, — то пусть меня там же и похоронят. И в моем свидетельстве о смерти, в графе «Место смерти» будет указано местечко, название которого я каждый раз подглядываю в бумажке. Вот же ведь занесло…»

Она спала плохо. От подушки воняло, судно постоянно бросало из стороны в сторону, но наконец качка прекратилась. Не понимая, добрались ли они до места, Марта поднялась на палубу и ахнула — катер скользил между разбросанных по тихой воде островов разной величины. Одни были мелкими и какими-то лысенькими, другие же, казалось, полностью состояли из густых лесов, а над третьими возвышались массивные холмы, делая острова похожими на поднявшихся из глубин океана огромных черных китов. Гема невозмутимо стоял у штурвала и курил папиросу. Марта подошла к нему и, кивнув на папироску, спросила:

— Можно мне тоже?

Не выказав ни единой эмоции, он вытащил из кармана коробочку с папиросами и протянул ее Марте.

— Вы такое не курите, наверное, — не вынимая сигареты изо рта, сказал Гема.

— Я вообще ничего не курю. Ни разу не пробовала сигарету. Хочу сейчас попробовать.

В первый раз за всю поездку лицо Гемы изменилось, выразив сильное удивление. Он с интересом наблюдал, как Марта, взяв папироску в рот, чиркнула спичкой о коробок и прикурила. Она глубоко затянулась, подождала несколько секунд и выпустила дым. Гема, видимо, думал, что она сейчас зайдется кашлем, но этого не произошло — Марта сделала еще одну глубокую затяжку, подержала дым внутри и выдохнула струю.