Тремориада (сборник)

– Всё дело в волшебных пузырьках.

Допил пиво, открыл водку. Махнул стопку, закусив подсохшим с вчера ломтиком колбасы. И, перекурив, взялся за уборку жилища.

Убрал вчерашние объедки, мусор, помыл тарелки – выпил полстопки. Подмёл везде полы – ещё полстопки; под бананчик, потемневший со вчера. Помыл пол на кухне, опять выпил. По чуть-чуть, неспешно, между делом. Когда он закончил стирку, бутылка была ополовинена. Саныч был румян, как молочный поросёнок. Бодр, весел. Даже что-то насвистывал.

Вдруг раздался звонок в дверь.

«А пошлю-ка я всех в Заполярный!» – усмехнулся Саныч, идя открывать дверь.

На пороге стояла брюнетка со стянутыми сзади волосами. Саныч сразу подумал, что, возможно, это она заходила ночью. Только сейчас на ней не халат (он вдруг отчётливо вспомнил его, в отличие от лица), а джинсы и кофта.

– Чем могу быть полезен? – спросил Саныч.

– Полезен? – подняла брови незнакомка. – Что вы, никакой пользы от вас не ожидается. Хочу попросить, чтоб вреда больше не было.

– Вред есть обратная сторона пользы. Коль от меня одного не ждут, так и другого не дождаться.

– Вы уже какую ночь шумите, спать мешаете. Я вчера к вам заходила. Не помните, наверное?

– Конечно, помню. У меня память феноменальная, вы в халате были.

– Надо же, а мне показалось – вы совсем пьяный были. Да что там, вы же прямо стоя уснули.

– Ну и уснул! – кивнул Саныч. – Устал. Столько вчера всего навалилось. Вы проходите в квартиру.

Саныч шагнул назад, приглашая незнакомку.

– Меня Санычем звать, – представился он.

– Кристина, – ответила новая соседка и покачала головой. – Я на минутку заглянула – попросить, чтоб вы больше не шумели ночью.

– Как угодно. Шуметь больше не буду.

6

Саныч присел на диван перед протёртой табуреткой, с бутылкой и закуской на ней.

«Соседка эта, Кристина, совсем недавно въехала. Такую б заметил. Впрочем, можно долго и не пересекаться. Она, видать, снизу», – подумал Саныч.

Он махом выпил водку и сначала занюхал ломтём колбасы, затем закусил. Ему уж прилично вставило. И Саныч решил собираться в магазин, пока при памяти. Тариться продуктами.

Купил кэгэ риса. Горстка того внушительно разваривалась. А голодному брюху подавай объём. Да и на вкус рис ему, конечно, нравился. Так же купил кило гороху. И три кэгэ макарон. Бутылка растительного масла в рюкзак уже не влезла, и он понёс её в руках, направляясь к выходу из магазина. Но в дверях остановился. Не, так дело не пойдёт. Вновь в магазин идти не хотелось. Остальные покупки – на завтра. Нужна ещё картошка. Укропчик сухой. Консервы. Сейчас же полдела сделано. Он заслужил подарок. Надо баловать себя при возможности, чтобы не превратиться в железобетон. А с оставшейся полбутылкой не забалуешь.

Саныч развернулся и подошёл к винно-водочному отделу. Глаза разбегались. Водка, вино, коньяк, пиво. Сейчас он может купить что угодно. Но сильно напиваться не хотелось. И поэтому Саныч был удивлён, услышав свой голос:

– Литр водки, вон той, – палец ткнул в сторону пузатой бутылки. – И два пива.

Вышел Саныч из магазина, прижимая к груди бутылки и косясь по сторонам.

«Сейчас бы на знакомых не нарваться, они ж бухло за световые года чуют!»

И тут же, как из-под земли, возник Андрей Ведерников.

Завсклада, теперь уж с бывшей его работы. Ровесник Саныча. Весёлый, открытый человек. Они не были приятелями. Просто хорошие знакомые. С месяц назад Андрей позвал его к себе домой на обед.

– Вон мой дом, рядом! – кивнул Ведерников на пятиэтажку. – Я развёлся только что, у мамки с сеструхой живу.

Знаешь, какие обеды они мне готовят! Говорят: это не фигня, что твоя бывшая кикимора готовила.

– Да н у… – замялся Саныч, у которого дома лишь корка чёрствого хлеба оставалась.

– Брось! – нетерпеливо махнул рукой Андрей и чуть ли не потащил Саныча за собой.

– О, да у нас гости, – улыбнулась мама, когда они зашли в квартиру. – Раздевайтесь, обед готов, вас дожидается.

Дверь дальней комнаты приоткрылась и оттуда выглянула симпатичная девушка. Совсем не похожая на Андрея, но очень напоминавшая мать.

– Привет, братуха! – помахала она рукой. – Привет, друг братухи!

– Это Саныч, – представил гостя Ведерников.

– О, Саныч! – воскликнула мама. – Андрей рассказывал про тебя, говорил: замечательный человечище. А меня звать Светлана Сергеевна.

– Очень приятно… – смутился Саныч от такого радушия.

– Да, – кивнула сестра. – Брат говорил о тебе. И у нас даже три альбома есть Твердознаков. Хорошая у вас группа была. Как сейчас у тебя с музыкой?

– Сейчас играть никто не хочет, – сказал Саныч. – Иль только вид делает, что хочет. Все и так звёзды… лестничной площадки.

– Это Ирка, – представил сестру Ведерников. – Младшенькая. Красивая, потому и вреднее бабы Яги. Не накормив гостя с расспросами лезет.

Но Санычу было приятно, что о нём, как о музыканте, помнят. Чего говорить, встретили его душевно. Саныч с Андреем уселись за кухонный стол. Сестра нарезала и поднесла хлеба. Мама разлила по тарелкам борщ и, спросив у гостя: «Майонез иль сметана?» положила сметану. У Саныча аж голова пошла кругом от исходящего парком из тарелки восхитительного запаха. Такого домашнего, уютного.

Ирка и мама ушли из кухни, чтобы не стоять над душой. А Андрей заверил их, что второе он сам наложит и себе и гостю.

– Здорово! – обрадовался Ведерников встрече. – Да ты, гляжу, серьёзно затарился.

Андрей тоже был заметно навеселе.

– Привет! – улыбнулся Саныч. – Запой у меня всегда серьёзен.

– У тебя запой?

– Ещё бы!

– Восхитительно! У меня тоже. Третий день.

– Это дело надо отметить, – сказал Саныч. – Три дня! Это ж всего и не упомнить.

– Да, особенно за вчера мало что рассказать могу.

– Пошли ко мне.

– Можно, – проговорил Андрей. – Но я с Митей Полсотни. Да вон он!

Ведерников кивнул на второй выход из магазина. Оттуда шёл тип с пакетом в руке. Саныч видел его прежде. Кажется, с Перегаром.

– Это мой одноклассник Митя Полсотни, – представил подошедшего Андрей. – А это – Саныч.

– Привет! – кивнул Митя.

Руки Саныча были заняты бутылками и он кивнул в ответ, обойдясь без рукопожатий. Сказал: