Тренировочный день 4

— У тебя пятьдесят четыре минуты, Бергштейн. — заканчивает он.

— Мы же с тобой пара! Давай по имени!

— Мы с тобой пара только для твоих сомнительных нужд, Бергштейн, так что ты еще мне должна будешь. Вне видимости наших общих знакомых мы с тобой друзья, так что не обостряй. А то отдам тебя Волокитиной на опыты вместо Масловой, она тебе поджопников живо выпишет.

— Я как бы и не против…

— Кыш! Изыди Сатана! Все, брысь! — Виктор замахал руками, прогоняя девушку. Она отпрыгнула в сторону, показала ему язык и убежала в сторону своего дома. Он посмотрел ей вслед с чувством легкого удовлетворения на душе. Наконец он определился как с этой девушкой обращаться. По-дружески и никак иначе. Позволять себе расслабиться и посчитать будто у них может что-то выйти и фальшивые отношения перерастут в настоящие — это путь в никуда. Разочарование, постоянное ожидание, фрустрация и прочее. Лиля Бергштейн удивительно легка на подъем и очень быстро учиться всему. В том числе и дурному. С такими ее качествами вообще удивительно как она все еще осталась относительно невинной. Репутация в городе у нее конечно же не очень, все девушки считают ее гулящей, ну так это понятно. Зависть. Плюс та форма, в которой волейболистки выступают… там не шортики, а смех один. И если кто-то еще стесняется, то Лиля прямо на площадке их поправляет, когда от ее резких движений эти шортики уж совсем в кожу начинают впиваться и исчезать между ягодицами. Поклонников в городе у нее полно и слухи ходят всякие. В свое время даже Митяй с Серегой за кружкой пива высказали мысль, дескать «эта Бергштейн» на передок слаба. Но узнав ее поближе он такого за ней не замечает. Более того, в тот раз они вместе лежали, с легкого похмелья, а в таком состоянии с утра особенно хочется. Она же — ни в какую. Тут, конечно, есть место и сомнению, «а что, если она спит со всеми, кроме меня?», но Виктор не семнадцатилетний подросток чтобы в такую рефлексию впадать. Более того, Лиля ему нравится и если бы она пошла навстречу, то он совсем не был бы против, однако испытывать несбыточные мечты и накручивать себя самому, заранее зная, что ничего не выйдет — как минимум глупо. И лучше такие вот мысли в зародыше гасить, а то потом будет трудно, больно и отношения испортишь.

Он подходит к воротам своей школы. Еще рано и школьников у ворот не наблюдается, обычно во дворе, перед школой тусуются несколько кучек девчонок и мальчишек. Сегодня на скамейке сидит одна девочка. Подойдя ближе Виктор узнает ее, это Оксана Терехова из его класса. Она сидит и читает книгу, не обращая внимания ни на что вокруг.

— Доброе утро, Оксана. — говорит он: — что читаешь? Не видела Маргариту Артуровну?

— Здравствуйте Виктор Борисович. — поднимает голову она, отрываясь от чтения: — да, она проходила.

— Хорошо. — кивает он и идет дальше, в поисках комсорга. Маргарита Артуровна находится в учительской, она поднимает голову от своих бумаг и приветствует его кивком головы.

— Виктор Борисович! — говорит она: — поход с ночевкой — это ответственное дело. Родители нам своих детей доверили. Пожалуйста уточните у своих кто с чем пойдет, скажите, чтобы взяли с собой непортящиеся продукты, консервы, галеты, воду. Ложку, вилку, котелки, тарелки, продукты, колбасу только копченую и полукопченую, вареные яйца, огурцы, помидоры, консервы, термосы с чаем, что-нибудь вкусненькое к чаю, то есть ничего скоропортящегося. В общем, детский «сухой паек». Они будут сами накрывать на стол, поэтому нужно было брать скатерти, и что кушать будут всем классом — все это уточните еще раз.

— Я уже составил список. — отвечает Виктор: — пойдут не все, больше половины не отпустили родители. Всего… ага, двенадцать человек. Из них у восьми есть свои рюкзаки, два системы Ярова и четыре Абалаковские.

— Ярова?

— Они как Абалаковские, но со шнуровкой по боку, позволяет регулировать объем. Удобней. — поясняет Виктор: — лучше, чем старые, Яровские. У Лизы Нарышкиной вовсе «Ермак», с алюминиевой рамой.

— У Нарышкиной… — глаза Маргариты Артуровны на секунду затуманиваются: — ладно, я поняла.

— Остальным я выдам вещмешки из запасов нашего завхоза. Что касается палаток, то та же Лиза Нарышкина возьмет какую-то импортную на четырех человек, у папы Зины Ростовцевой есть «Памирка», еще Лермонтович с собой «Памирку» возьмет. Ну и… одну брезентовую я со склада возьму. Она тяжелая, но я ее сам понесу. — говорит Виктор: — получается четыре палатки на двенадцать человек, плюс я и вы.

— Нам нужна еще одна палатка. — уточняет комсорг: — мы же с вами не можем в одной палатке спать. Слухи пойдут.

— Не пойдут. — отмахивается Виктор: — с нами команда «Металлурга» пойдет вместе, они с завода упакованные, так что вы с девочками будете. А я с… со своей девушкой в палатке.

— Со своей девушкой? А как же Альбина Николаевна? — поднимает на него взгляд комсорг: — вы же в прошлый раз… я думала между вами что-то есть? Ой, извините, Виктор Борисович, это же личное. Прошу прощения, забылась. Это все между вами… давайте по маршруту лучше пройдемся… — она раскладывает на столе карту: — спасибо, что помогаете, Виктор Борисович, нам обязательно нужно за летний период на первое место попасть. В учебный период конкурировать с третьей и семьдесят второй школами мы не сможем, а тут…

— Давайте. — легко соглашается Виктор: — тем более что Альбина Николаевна обычно в походы не ходит и…

— В этот раз она пойдет. — тихо говорит Маргарита Артуровна, склоняясь над картой: — я вот на что угодно готова поспорить что в этот раз она точно пойдет. Тем более что вы со своей девушкой в поход идете…

Глава 9

Глава 9

Танцуют поручик Ржевский и Наташа Ростова.

— Поручик, прошу прощения, но что Вы ищите на моей спине?

— Вашу грудь-с, мадмуазель…

— Так она же спереди, поручик!

— Я там уже искал-с.

Главки с булавку

или один школьный день в разрезе и под микроскопом

— Слышь, Никитос, а у тебя еще значки будут? — Володя Лермонтович «по-деловому» сплевывает в сторону, не просто сплевывает, а «цыкает» сквозь зубы, так, чтобы слюна летела тонкой струйкой с высокой скоростью, разбиваясь на брызги об кирпичный угол здания.

Они стояли за школой, вернее — за зданием большого школьного гаража и мастерских. В гараже всегда стоял желтый школьный «ПаЗик» с красно-черным треугольником за стеклом «Осторожно, дети!» и «ЗиЛ –130» на котором старшеклассники учились сдавать на права и который частенько возил гравий песок и мешки с цементом на дачу кому-нибудь из школьного руководства. В мастерских же стояли верстаки и парочка столярных станков, на них школьники вытачивали ножки для стульев и стояки для торшеров. Здание мастерских и гараж — стояли на отшибе от основного здания школы и именно это место и облюбовали школьники для того, чтобы курить, сплевывая в сторону с видом бывалых курильщиков. Тут же стояла здоровенная металлическая урна, которую кто-то из ушлых старшеклассников притащил для сдачи в металлолом, а кто-то не менее не менее ушлый — вытащил из груды металлолома и установил за угол мастерской, прямо под знак «Курение запрещено!» с перечёркнутой сигаретой.

— Это вряд ли… — ворчит Никита Тепляков, закадычный друг Володи и жестом заправского курильщика — выбивает сигарету из пачки «Ту-134»: — на вот. Вчера у бати стащил.

— Твой шнурок знает толк в сигах. — кивает Володя, взяв сигарету: — «Ту-134», сразу видно, что ты мажор. Дюша всю прошлую неделю с «Беломорканалом» таскался, а от них глотку дерет как будто перца насыпали.

— Батя вчера увидел, что значки пропали. — говорит Никита: — так что, наверное, пока не получится.

— Увидел? И что, как? Попало тебе? — Володя даже замирает с сигаретой, зажатой между указательным и средним пальцами: — чего было-то?

— Спрашиваешь. — хмыкает Никита: — даже ремнем вытянул несколько раз. Сидеть теперь больно… хорошо, что офицерским ремнем, у него кожа мягкая и пряжка не такая здоровенная.

— Ого. — Володя смотрит на своего друга с уважением: — ты так спокойно об этом говоришь.

— Так а чего, плакать что ли? — пожимает плечами Никита: — все равно выпорют, что так, что эдак. Главное, что у нас теперь граната есть. В поход возьмем еще взрывпакетов, все пять что есть, мало ли что. И дымовые шашки.

— Можно патронов взять, в костер бросить. — предлагает Володя: — пусть бахнут!

— Не, костер в лагере жечь будем, как патрон подкинешь? — сомневается Никита: — кроме того, у нас же все равно от мелкашки патроны, они негромкие.

— Взрывпакеты быстро кончатся. О! Придумал! А что, если взрывпакет к девчонкам в палатку подбросить? И дымовую шашку!

— Идея. — солидно кивает Никита: — можно дымовушку еще и к Поповичу подбросить, пусть попрыгает.

— Я у деда коробку с дымным порохом спер. — делится Володя: — можно будет еще взрывпакетов понаделать! Смотри, выдергиваем фитиль из взрывпакета, вставляем УСМ от учебной гранаты, все обмазываем дерьмом — ну типа «готовые осколки» и устанавливаем растяжку на тропинке! Как вьетнамские партизаны на тропе Хо Ши Мина! Попович с Риткой-комсоргом идет, а тут — бац! И все в дерьме!