Тренировочный день 4
Шрифт:
— Маринка!!
— … и ссать, говорит, тебе в рот, пока не захлебнешься…
— Марина!!!
— Спокойной ночи, Витька.
— Спокойной ночи…
Глава 12
Глава 12
Спал Виктор плохо. Во сне к нему постоянно приходила Маринка и требовала, чтобы он наконец-таки на ней женился как честный человек. На ней и на Светке, потому что они подруги, а у него в паспорте все равно еще место есть. Тут же откуда-то появлялась толстая тетка с завитыми в бигудях светлыми волосами, с лицом пескаря и накрашенными губами. На тетке был серый костюм со значком «Передовик производства»
— Совет и любовь! — говорила тетка: — дал бог зайку — даст и лужайку. В очередь на дачный участок станете, библиотеку зарубежной фантастики и Жигули-шестерку предприятие выдаст как молодой семье. Седло для коровы и цветной телевизор «Рубин»!
А Виктор держал свой паспорт и тупо пялился на страницу «семейное положение», где была расчерчена таблица с графами «первая жена», «вторая жена» и так до самого низу, где стояла цифра тридцать три. Отдельно была выделена строчка «любимая жена господина».
— В чешуе как жар горя! Тридцать три любимых жены! — распиналась тетка-пескарь, а Марина и Светлана начинали превращаться в русалок, их ноги сливались воедино в рыбий хвост и начинали блестеть золотой чешуей. Виктор попытался было закричать, но смог только глотать воздух ртом. Спохватившись, он обернулся к ближайшему зеркалу — увидел вместо своего лица — рыбье!
Тут он и проснулся, хватая воздух ртом и оглядываясь вокруг.
— Ты чего дергаешься? Спи давай… — ворчит Лиля рядом, и он облегченно вздыхает. Кошмар приснился, думает он, просто кошмар. Никакого рыбьего лица… он осторожно потрогал щеки и нос, все на месте, никаких жабр. И ЗАГСа никакого нет, тетки с лицом пескаря и русалок Марины и Светланы. И слава богу.
— Сколько времени? — сонно спрашивает у него Лиля, повернув голову.
— Полшестого. — машинально отвечает он, взглянув на часы, освещенные тусклым светом утренней зорьки. Летом светает рано.
— Спи давай. — бормочет Лиля и ворочается, придвигаясь чуть поближе: — рано еще.
— Ага. — он закрывает глаза. Некоторое время думает, что именно делает Лиля в его кровати, а потом приходит к выводу, что это просто сон. Очередной сон, сразу после сна про тетку-пескаря из ЗАГСа и превращение соседок Марины и Светы в русалок. А если это сон, то…
Он опускает руку вниз и нащупывает упругое бедро Лили, которое она закинула ему на живот. Удивительно реалистичный сон, подумал он, поглаживая гладкую кожу. А если…
— Прекрати. — сонно бормочет Лиля: — щекотно же.
— Ну уж нет. — говорит Виктор: — раз уж ты мне приснилась, то все. Буду с тобой делать все что захочу. Сперва сниму с тебя… хм, а и снимать ничего не надо! — радуется он: — значит буду сейчас…
— Отстань, Витька!
— Какая ты теплая… прямо-таки горячая…
— Куда ты… говорю тебе — спи давай!
— Витька! Мы же с тобой платонические друзья… ммм… Витька! Руки убери и… ай, ну и ладно. Черт с тобой. — сдается Лилька: — только нежнее будь, куда ты лапищами своими…
— Витька! — в дверь стучат. Ну как стучат — короткий стук и дверь распахивается. Виктор вспоминает что вчера Марина со Светой уходили, и он конечно щеколду забыл закрыть, да и зачем ее закрывать? От широкой общественности ему прятать нечего… было еще вчера.
— Витька, что делать, а? — в комнату врывается Батор: — представляешь, Светка мне… аа… — он замирает на пороге и моргает глазами. Сглатывает.
— Здравствуйте. — говорит он каким-то другим голосом: — ээ… доброе утро.
— Ja, guten Morgen, Herr Wachtmeister. — поднимает голову Лиля: — мне сегодня поспать видимо не дадут…
— Извини, Вить. — медленно говорит Батор: — я ж не знал. Доброе утро и… ну я тогда на кухню пошел.
Кофе вам поставить?— Я кофе не пью. — серьезно говорит Лиля: — мне врач запретил. Говорит если я еще и кофе буду пить, то у него сердце не выдержит. Витька, вставай давай. Я, собственно, чего к тебе пришла — сказать, что Синицына с утра за тобой заедет. У нее же машина есть, завод подарил. Цвета кофе с молоком. Или сафари. В общем бежевая такая. Все, давай вставать. И… вот куда ты руками…
— Такой сон испортили. — вздыхает Виктор и не думая убирать руки: — между прочим у меня тоже потребности Бергштейн. Иди-ка сюда…
— Ой, отстань уже! Люди смотрят… — Лилька выпрыгивает из кровати и оглядывается: — и куда я свою одежду бросила? А! Вот!
— … тогда я чай сделаю. С лимоном и сахаром… — Батор исчезает, закрывая за собой дверь, видимо все же решив проявить деликатность и не пялится на Лильку, которая как раз нагнулась за лежащим на полу бюстгальтером.
— Ты как ко мне в комнату попала, Ирия Гай? Хотя, чего я спрашиваю, совершенно гладких стен не бывает, так? — вздыхает Виктор, чувствуя, что определенная часть анатомии у него сейчас напряжена как флагшток Краснознамённого имени Октябрьской Революции какого-нибудь эсминца под названием «Напряженный». Вообще, глядя на эту легкомысленную Бергштейн так и подмывало поймать ее когда она в очередной раз наклонится за каким-нибудь предметом одежды и… оставить ее в таком вот виде. Он берет себя в руки и медленно выдыхает. Судя по всему, рано или поздно у них с Лилей все же дойдет дело и до триариев, но не сегодня. Хотя прогресс уже есть… он хмыкает.
— Чего ржешь? — настороженно оборачивается Лиля, оборачиваясь и надевая лямки бюстгальтера на плечи, заводя руки за спину: — это ты надо мной смеешься, Полищук? Признавайся!
— Да так, анекдот вспомнился. — Виктор откидывается на подушку, созерцая картину «одевающаяся нимфа из местной волейбольной команды»: — это когда в Англии, в клубе один джентльмен рассказывает — знаете, какой случай со мной вчера произошел? Стук в дверь, я открываю, а на пороге юная красавица, вся промокшая под дождем, вода с бедняги так и течет. Вся замерзла и дрожит. Ну конечно же я пригласил ее в дом и предложил ей горячую ванну и теплую пижаму. Но она все еще дрожала, и я конечно же налил ей бокал бренди и усадил у огня. И тут она говорит «знаете, сэр, мне все еще холодно», скидывает с себя пижаму, и совершенно голая садится ко мне на колени и прижимается всем телом. Клянусь, джентльмены, не пройдет и полгода, как эта юная леди будет моей!
— Смешно. — говорит Лиля, натягивая трусы: — если это намек, Полищук, то я согласна. Я ж не зверь какой. Просто мне с парнями… ну не получается у меня. Я в какой-то момент паниковать начинаю и… ну плакать. Извини. Мне Маша нравится, а ты Вить — очень хороший друг. Влечения у меня никакого к тебе нет, но, если тебе что надо — ты скажи. Сделаю что смогу. Хочешь, «голландский штурвал» сделаю? Меня Алена научила!
— Да? Ладно, с этим мы что-то придумаем. — зевает Виктор: — правда мне придется теперь сперва успокоиться, прежде чем по коридору вот так идти. С торчащим впереди бивнем, как у носорога.
— Это же не рог. — наклоняется Лиля: — там же не кость? Или кость? Точно кость? Показалось что очень твердое что-то…
— Как сказал профессор анатомии молодой студентке — то что это кость вам показалось, ну а с размером… просто повезло. Ладно. — Виктор откидывает одеяло и садится на кровати: — как бы не хотелось испытать твои, Бергштейн силы в освоении науки непристойностей от Масловой, но и правда вставать пора. Только одна просьба, Лиль, прикрой свою анатомию пожалуйста, а то у меня и так утренний стояк, а тут еще ты в неглиже…