Тренировочный день 4

— Бежать тебе надо Витька. — раздается голос, и он вздрагивает от неожиданности, шипит, порезавшись и оглядывается. Оказывается, Светлана не ушла со всеми, видимо решив игнорировать Батора до конца.

— Предупреждать нужно… — ворчит он, разглядывая порез в зеркало. Кровь бодренько бежит, смешиваясь с белой пеной. Придется бумагу брать и залеплять, чтобы остановить… но сперва нужно добрить эту сторону…

— Я говорю — бежать тебе нужно, Вить. — говорит Светлана: — я ж ее со школы знаю. Никогда у нее отношения ничем хорошим не заканчивались. Лучше держись-ка ты от нее подальше… хотя видимо уже поздно. Раз уж она с утра у тебя в постели оказалась — точно поздно. Постарайся все же не сильно к ней привязываться… Лилька она девка неплохая, вот только чувств у нее сложных не бывает. Она идет по жизни маршем, а ты Вить — как будто цветы нюхать собрался. Не по дороге вам.

— И… обязательно учту. — говорит Виктор, смывая пену и кровь со своего лица: — а что у вас с Батором? Помиритесь?

— Да ни в жизнь. Скотина такая…

— Понятно. — Виктор вытер лицо полотенцем, аккуратно промокнул вокруг пореза: — ладно, пошли чай пить. С лимоном.

Глава 13

Глава 13

Пока пили чай, тетя Глаша вместе с Гоги Барамовичем выпытывали у Лили какие у нее намерения относительно Виктора и когда свадьба намечается. Лиля держалась как стойкий оловянный солдатик и делала вид что не понимает намеков, а может действительно не понимала, говорила, что она давно уже ему предлагала ему вместе жить, но он все кочевряжится. Тетя Глаша руками всплескивала и головой качала осуждающе, бросив на Виктора такой взгляд, будто он преступник с плаката «их разыскивает милиция». Гоги тоже головой покачал и сказал, что он никогда особых иллюзий насчет Витькиного интеллекта не испытывал, но тут уж и вовсе клейма ставить некуда. Когда такие вот предложения поступают, товарищ Полищук, нужно чемоданы паковать, а то ведь передумают.

Виктор пил чай с лимоном и думал о том, что шапка Мономаха — довольно тяжелая штуковина, потому как верно сказал Гоги Барамович — льгот и привилегий от статуса «Лилькин парень» у него еще никаких нет, а вот обязанностей и ответственности уже хоть завались. Плюс отпугивает она от него всех остальных как тараканов дустом. С другой стороны — ну и ладно, все равно времени нюхать цветы нет, дел полно, а если учитывать какая скоро в стране жопа наступит — то и вовсе не стоит расслабляться. Действовать нужно. Кооператив организовать и джинсы шить или там водку паленую гнать, беспроигрышное решение. Джинсы первое время нарасхват будут, а водка у населения всегда спросом пользовалась и будет пользоваться. По крайней мере еще лет тридцать так точно. Как время подойдет, и товарищ Горбачев объявит об ускорении, гласности и перестройке — так и приватизация скоро настанет. Набрать ваучеров и Комбинат выкупить? Как вариант. А что? Крупное металлургическое предприятие, просто собрать работников всех цехов, сказать, что вот, дескать давайте вложимся в свой завод, товарищи. Это он сумеет, сказать речь, повести за собой, убедить что он знает что делать и как всем обеспечить хорошую жизнь. А потом как все — распродать оборудование и цеха, внутри спорткомплекса сделать вещевой рынок-барахолку, остатки металла в Китай отправить за валюту, вот и рецепт как стать миллионером…

Вот только неохота людей обманывать. В металлургии Виктор понимает как свинья в апельсинах, но даже с его куцыми знаниями он понимает, что в ближайшие двадцать лет такой вот завод никому нахрен не нужен будет. И дело не в том, что жадные предприниматели хотели страну развалить и распродавали заводы по кусочкам, вместо того чтобы оздоравливать и продукцию выпускать. Наверняка были и такие, которые хотели продолжать работать, выпускать велосипеды «Десна» и магнитофоны «Берестье». Однако с момента как откроются границы никакая внутренняя продукция не выдержит конкуренции с зарубежной. А экономика страны рассчитана на союзное экономическое пространство, тот же Колокамский Металлургический Комбинат наверняка убыточен и держится только на военных заказах, нет, если вот прямо сейчас на международный рынок оружия выйти и начать продавать продукцию Комбината за рубеж — то, наверное, можно в плюс выйти, да только кто же тебе даст? В девяностые продавали и танки и самолеты, но под видом «лома», законодательство так и не изменилось, продавать оружие за рубеж могли только государственные предприятия. Да и комплектующие к продукции со всего Союза поставлялись, как тут выпускать, когда деталей нет? Если бы Виктор был чудо-менеджером вроде Каупервуда, то и в этом случае скорей всего пришлось бы половину рабочих уволить и половину оборудования продать и переквалифицироваться на то, чтобы детские санки из спутниковых тарелок клепать…

Так что… по большому счету взять Комбинат под свой контроль — не такая уж и проблема. Если участвовать в программе приватизации и убедить большую часть рабочих доверить голоса от акций. Страна пока что — край непуганых идиотов, наивных людей, которые верят, что рыночная экономика — это лекарство от всего. Что такое «рейдерский захват» тут и слыхом не слыхивали, в душе не чают. А для него пройтись по цехам и пообещать работягам дивиденды с акций, выписать от них доверенности, потом на акционерном собрании одним разом сместить директора, переписать устав и… все. Предприятие станет его собственностью. Номинально — он будет всего лишь директор, но фактически станет распоряжаться Комбинатом как своим. Сможет продать все — от оборудования и сырья до земли и зданий. Большинство так и сделало, так и создавались капиталы новой России… более того — и выбора-то особого не будет. Комбинат работает только тогда, когда сырье есть. Если встанут рудники и шахты (а они встанут) — встанет и Комбинат. Так что рынок на месте нынешнего спорткомплекса и спортсмены ушедшие в рэкет или там вещи с Турции везущие — это реальное будущее.

И… неохота ему этим заниматься. Во-первых врать, глядя людям в глаза неохота. Да, он может их всех тут развести на деньги, продать и купить прежде, чем они рот откроют, потому что наивные советские люди пока еще. Рынок еще не выдавил на их лицах печать недоверия к ближнему. Что тут говорить, у них в коммуналке даже двери никто в свою комнату не закрывает путем. А во-вторых, свою новую жизнь, новый шанс, выпавший ему по неизвестным, каким-то кармическим или космическим причинам — он не хочет провести вот так. На совещаниях, подписывая документы, всегда занятый, сауны с девицами и бандитами, сперва — с бандитами, чуть позже — с прокурорами. Обязательно вступить в новую партию, которая займет место КПСС, демонстративно выйти из рядов комсомола, начать ходить в церковь, сперва превозносить Запад и его ценности, потом также демонстративно — плевать на них. С высоты прожитых лет он совершенно точно знал, что «и это пройдет». Люди, которые мечутся туда-суда как испуганные рыбки в пруду — умирают уставшими.

Да, он может воспользоваться послезнанием и захватить Комбинат. Может не только Комбинат, а еще, скажем — Гормолзавод. И мясокомбинат, где делают колбасу и тушенку. Захватив предприятия — продать половину оборудования и сырья в Китай и закупить десять вагонов шмоток, тех же китайских джинсов и термосов, продать их тут, параллельно сделав кооператив, который стал бы гнать спирт, разводить его и делать водку. Стать мэром Колокамска, дружить с прокурором и главой Верховного Суда области, ходить с ними в сауну и ржать над их тупыми шуточками. Ах, да, сперва придется ходить в сауну с «братками», которые вырастут как грибы после дождя, быстро вырастут, быстро наберут силу и точно так же быстро — перестреляют друг друга или уедут на долгие срока. Но большинство все же умрет — кто от паленой водки и наркоты, кто от взрыва в заминированной машине, кто от пули киллера. И ради чего? Ради пачки денег и «уставшей» БМВ второй свежести? Ради того, чтобы проституток в сауну вызывать?

Наверное, я уже уставший, думает Виктор, разглядывая ломтик лимона, плавающий в его фарфоровой чашке с чаем. Наверное, пожив один раз вот так — мне не охота повторять тот же путь. Карабкаться за деньгами и успехом. Все время чего-то бояться, несмотря на то что добился, что выбился, что в конечном счете у него все было. Сперва — пули в голову, потом — налоговой проверки и прокуратуры… затем — болезни и старости. Свою жизнь он прожил, потеряв самое главное. Как граф Монте-Кристо решил сперва добиться богатства, славы и успеха, а потом — с триумфом вернуться, чтобы Яна поняла, кого именно она потеряла. Эта вот фантазия долгое время тешила его самолюбие… пока он не узнал, что она умерла. Он — всего добился, всем все доказал, вот только ее уже не было…

— Ты чего такой смурной, э? — толкает его локтем Гоги Барамович: — такой красавица с тобой рядом, а ты грустинку поймал, а? Пэрэживаешь что она с тобой ненадолго? Я и сам за тэбя пэрэживаю, понимаешь…

— Да, нет, все нормально. — говорит Виктор и улыбается, показывая, что с ним все в порядке. Как там говорил Экклезиаст — многие знания, многие печали. Дай птице, поющей в небесах познать хоть толику человеческой мудрости, и она тотчас упадет замертво, ну или сопьется. Будет сидеть дома, пырится в стенку и задумчиво смолить папиросу перед пустым стаканом и початой бутылкой водки. Потому что в восемьдесят шестом, например будет взрыв четвертого энергоблока на Чернобыльской АЭС. Предупредить об этом? Даже если не думать о своей собственной безопасности и безопасности людей, которые близки к нему — это бесполезно. Насколько он помнит, какой-то из руководителей выйдя в ночную смену дал нагрузку больше, чем следовало бы и в результате реактор взорвался. Кого предупреждать? Позвонить на АЭС? Никто ему не поверит, а вот органы могут и заинтересоваться. Все что ему остается — наблюдать как все происходит и стараться прожить свою личную жизнь. Как там — тьма и зло непобедимы, несите свет. Прожить свою жизнь так, чтобы не добавить тьмы и злобы, чтобы принести толику света. И поэтому он не станет захватывать Комбинат во время приватизации. В прошлой жизни он и так сделал много чего такого. Он знает, как это делать. Как вести людей за собой, как обманывать на голубом глазу, как давить и все эти четыреста относительно честных способов отъема имущества. Чего он не знает — так это как прожить жизнь без сожалений, наслаждаясь ее течением и никогда не совершая ничего, о чем можно было бы сожалеть. Как говорят в Индии — когда ты родился, ты — плакал, а все вокруг улыбались. Так вот, жизнь нужно прожить так, чтобы когда ты умирал — все вокруг плакали, а ты — улыбался.

— Вот скажи мне, Гоги Барамович. — говорит Виктор: — как прожить жизнь чтобы не сожалеть ни о чем?

— Ну тут, Вить, два подхода существует. — важно разглаживает усы сосед: — первый солипсический, вон как Маринка живет.

— А? — поднимает голову Марина: — точно! Солипсический. Все вокруг иллюзия, в мире присутствую только я. А вы все мне кажетесь. Я вообще может мозг на тарелочке а ко мне провода подведены, чтобы иллюзии галлюцинировать. Правда почему такая скучная иллюзия и где мои розовые единороги и принц на черной «Волге» — непонятно. Светка, давай быстрее, опоздаем очередь занять, все расхватают.

— Вот. — говорит Гоги: — то есть просто не сожалеть ни о чем и все. Все равно иллюзия. А второй — социалистический. То есть никогда не делать ничего, чтобы с твоей собственной совестью не в ладу было. А уж как ты с ней договоришься — твое дело. В этом же конкретном случае, товарищ Полищук и думать нечего. Переезжай к Лиле и все тут. Народ так сказать не против. А воля народа — воля партии.

— А? — немного сбитый с толку Виктор оглядывается: — ты о чем?

— Ты ж меня спрашивал — переехать тебе к своей зазнобе или нет? Понимаю, для мужчины жить на квартире у девушки — неудобно и не по-мужски. Свою квартиру нужно. Но у нас же социализм, как там говорили классики марксизма и диалектики — все глубже стираются грани между городом и деревней, между мужчиной и женщиной… так что не забивай себе голову. Переезжай.