Тренировочный день 6

— Пей. — говорит Маша: — ты сегодня прямо звезда. Мощно с «Апогеем» прокатила. Будешь так играть — прямой путь тебе в высшую лигу. Минимум в первую.

— Все равно могли бы выиграть. — ворчит себе под нос Алена: — могли бы…

— Чамдар! Ай-Кыс! — повышает голос Маша: — ты красотка. Наша тихоня, наша ниндзя, наш Штирлиц. Наташка, брось в нее бутылкой, заслужила.

— Айн момент! — Маркова достает бутылку из сумки и бросает ее смуглой девушке, которая подхватывает бутылку у самого пола: — держи, Тихоня!

— И… а где Синицына? — Волокитина оглядывается по сторонам: — куда эта гюрза подколодная делась?

— Она в душе еще. — отзывается Салчакова, откидываясь назад на скамейке и прислонившись спиной к шкафчику: — намывается.

— Правильно делает. — кивает Маша: — змея должна быть чистой. Не расходимся, девчата. Ладно Бергштейн ушла, так ее Витька к врачам поволок, дабы убедиться, что с ней все в порядке. Хотя что с ней сделается, у нее все равно голова из железа сделана.

— … все равно могли бы победить…

— Маслова, заткнись, не порти настроение. Правильно Витька сказал — мы уже победили. Мы, команда областного уровня, команда местного предприятия — сыграли вничью с «Крыльями Советов». Ты понимаешь вообще, что это значит? Клянусь, Солидольчик, если ты сейчас не заткнешься, я тебя лично на флагшток перед заводом привяжу и оставлю там на выходные. Для вящего назидания растущим поколениям. Будешь пугалом работать, все больше толку от тебя.

— Эй! Не все же такие как Лилька!

— Никто не такой как Лилька. Все мы уникальны. О, а вот и змеюка… — Маша сопровождает взглядом вышедшую из душевой Юлю Синицыну, которая идет к своему шкафчику, перекинув полотенце через плечо и ничуть не смущаясь тем фактом, что кроме полотенца на ней ничего нет.

— Юлька сегодня зажгла. — кивает Алена: — Юлька сегодня звезда.

— Что-то не припоминаю с каких пор ко мне можно стало обращаться по уменьшительно-ласкательному. Я диминутивы к своему имени не разрешала применять. — говорит Синицына, открывая свой шкафчик: — я же не обращаюсь к тебе «Аленка», верно?

— До чего ты все-таки вредная, Синицына. — вздыхает Алена: — вон Машка говорит что мы выиграли, а ты все равно кислая.

— Кислая? — девушка замирает у шкафчика, задумывается. Поворачивает голову и высунув язык касается своего плеча: — не кислая. Даже не щелочная. По крайней мере не ощущается органолептическим способом. И потом, какое значение вкус имеет вообще?

— Странная ты.

— Маркова! Брось в Юльку бутылкой, заслужила.

— Так точно капитан! Юля, лови бутылку!

— Я, конечно, понимаю, что у вас в команде ритуал такой — бутылками кидаться, но зачем же в голову стараться попасть?

— Не ной, Синицына. — Маша выпрямляется и взмахивает полотенцем, перетягивает им себя вокруг талии, сразу становясь похожей на картину Эжена Делакруа «Свобода на баррикадах». Оглядывается по сторонам и упирает руки в бока.

— Мы сегодня победили. — говорит она: — заставили их нас уважать. Понимаете? Синицына — красотка, хоть и змеюка. Как она им на нервах играла — любо-дорого! Жалко, что она и наши невры при этом не щадит конечно…

— Так у вас это не просто попытка покалечить меня, а жест признательности и поощрения? — Юля Синицына разглядывает бутылку с газировкой: — какие причудливые традиции. Но все впустую. С этого момента я больше не буду членом вашей команды, вы же понимаете? Ни я, ни Бергштейн больше не являемся игроками сборной. Нас собрали на один раз — сыграть товарищеский матч. Мы сыграли. Все. В следующий раз, когда мы встретимся на площадке — мы будем соперниками.

— Плевать. Сейчас ты — наша. Мы вместе прошли через все это. Вместе играли против «Крылышек». Так что раз и навсегда ты теперь с нами. Наша Юлька. Пей газировку, заслужила.

— Хм…

— Валя! Федосеева! И тебе тоже бутылку! Наташ?

— Сей момент сообразим! Одна газировка для Вали! Дюшес! — в воздухе мелькает летящая бутылка, которую одной рукой перехватывает Валя.

— Валя красотка. Не раз нас выручила. Да и Айгуле помогла с «Апогеем». Твои братья там, наверное, кипятком на трибунах писали.

— Не вытворили бы чего на радостях. — гудит Валя, «свернув» голову бутылке одним движением кисти: — я пойду сейчас их в чувство приводить, а то опять подерутся. В прошлый раз с «сырными» фанатами сцепились, у обоих по фингалу было…

— Сегодня-то им с кем драться? — поднимает бровь Маша: — разве что с «бортпроводниками» от «Крылышек».

— Я тебя уверяю, эти двое неприятностей себе на задницу найдут. — отвечает Валя: — на радостях, конечно. А куда ты хотела после пойти?

— Думала в ресторан позвать всех наших. А что? Пойдем? Соломон Рудольфович забронировал на всю команду… думал, что с горя, а получилось, что на радостях.

— Почему бы и нет? — говорит Валя, полотенце падает с ее мощного, округлого плеча, оголяя монументальную грудь, но она не обращает на это внимания: — вот только Серегу с Митяем в чувство приведу, чтобы не бурогозили. По сявке два раза каждому врежу и все — свободна как птица в полете. А потом можно и мяса жаренного поесть, вина красного опять-таки сейчас в самый раз. И чтобы килограммами и литрами все. Шашлык там, бифштекс, стейк… мясо в общем. — Валя прикусила губу: — ммм… жрать хочется как из пистолета.

— В «Плакучую Иву» пойдем, там для нас зал отдельный забронирован, так что и мясо будет и вино. — кивает Маша: — всем все ясно? Синицына, даже не вздумай отказываться, пойдешь с нами, поняла? А то можешь даже трусы свои не надевать, я тебя прямо тут отдеру…

— Шуточки связанные с сексуализированным насилием. — кивает Юля, замотав волосы полотенцем в белую чалму: — понятно. Малые однополые коллективы склонны сублимировать межличностную интеракцию путем нездоровой фиксации на таких элементах.

— Таак… кого еще не наградили? Ага! Папина дочка! Наташка! Бутылку в папину дочку!

— Так точно мой капитан!

— Вы так меня убьете! Обязательно в голову кидать?!

— Саша Изьюрева — молодец. Красиво «Сопельку» провернула.

— Так не зачли же…

— Это уже не от тебя зависит. Сделано красиво, этого не отнять. А не зачли потому что мы уже и так разошлись на грани дозволенного, тут и Айгуля со своим «Апогеем» и Младшенькая со своим «Песочным Человечком»… в общем накопительный эффект сработал. — машет рукой Маша Волокитина: — а ты все равно молодец. Как там папа на трибунах?

— Не знаю. Переживаю, все ли с ним в порядке. Такая радость. — отвечает Саша Изьюрева, тиская свою бутылку с «Буратино»: — да как она открывается вообще…

— Дай сюда. — протягивает руку Валя Федосеева и одним движением кисти «сворачивает голову» бутылке с газировкой, обтирает края горлышка полотенцем и отдает обратно: — на вот.

— Спасибо, Валь. — кивает Саша: — Маша, а… мы в ресторан без Лили пойдем? Как-то неправильно это… она тоже старалась.

— Всему свое время. Таак… кто у нас остался? Ах, да! Маслова! Наташка — бутылку в Вазелинчика!