Тренировочный день 6

— … кто сказал что вне игры? Судью на мыло! Кто там судья был-то? Семен Аркадьевич? Не ну Семена Аркадьевича на мыло…

— … чистый заступ! Но… — сквозь гул и шум, висящий в холле Катя вместе с сопровождающим проталкивается к выходу. Странный город, думает она, странные люди. Матч закончился, расходитесь уже по домам, чего вы тут торчите-то? И ладно поклонники, этих она за версту видит, у тех глаза горят, вон как у высокого Ясика, а эти же просто зрители, зеваки. Обычные болельщики, без фанатизма, такие не будут брать билеты черте куда в Мухостранск, лишь бы быть рядом с любимой командой. Не будут бегать за водой и салфетками, не будут таскать багаж или там вызывать такси. Но поди ж ты — не расходятся…

— Ясик, как у тебя полное имя-то? — бросает она через плечо.

— Ярослав. Родители так назвали. — говорит «бортпроводник», словно извиняясь: — древнее русское имя.

— Ярослав. — она катает имя на языке: — Ярослав. Мудрый? Тот который Великий Князь? Который объединил всех и Русь крестил? Еще завоевал кого-то?

— Крестил Русь Владимир.

— Ну извини, что перепутала. — на самом деле Катя прекрасно знала кто крестил Русь и когда, у нее по истории всегда стояла твердая пятерка. Зачем она дурочкой прикидывается? Неужели подсознательно кокетничает с этим Ясиком? Да не, чушь собачья. Конечно, она сейчас без пары пока, но и искать себе кого-то среди «бортпроводников» — не вариант. Ничего хорошего от такой связи не жди. Вот как тренеру нельзя со своими подопечными спать, так же спортсменке нельзя с фанатами путаться — только хуже будет.

Они проходят через холл, проталкиваясь через толпу, наконец выходят в двери. Катя оглядывается. Маскировка работает, никто не обращает на нее внимание, просто еще одна болельщица, вон сколько их тут. Хотя конечно, мужчин больше, намного больше. Она еще раз осмотрела себя — джинсы, футболка, короткая джинсовая жилетка, красно-синяя кепка с эмблемой ЦСКА. Ничем она не выделяется… разве что джинсовая жилетка слишком вызывающа для провинции… или нет? Вон там стоят девчата, о чем-то между собой говорят, там одна в таком же наряде, практически один-в-один. Был бы это светский вечер, бал для Золушки — она бы наверняка почувствовала укол ревности, но когда задача слиться с толпой, то такая вот встреча означала что она все правильно просчитала.

— Ладно, Ясик. — она поворачивается к своему сопровождающему: — дальше я сама. Сабине скажи, что вечером буду.

— Но… а как же? То есть… — высокий Ясик тушуется, пытаясь что-то сказать, но она его не слушает. Тысячу раз она слышала все это — и что небезопасно и что мало ли что может в незнакомом городе произойти и где ее потом искать… тысячу раз она слышала это. Да что с ней может произойти в родной стране? Тренер, конечно, недоволен, но на то он и тренер… носится с ними как будто они дети, а он — воспитатель в детсаде на прогулке. Это раздражает, и так ей повсюду барьеры и рамки расставили, будто на поводке ее держат, то нельзя, этого нельзя. Нельзя нарушать режим, нельзя поздно ложиться и поздно вставать, потому что разминка, потому что организм должен вставать с первыми лучами солнца, иначе не покажешь результата. Нельзя есть что хочешь, меньше шоколада, а уж булочки и вовсе под прямым запретом, а она так любит свежую выпечку! Из-за этого никакой личной жизни у нее и нет. Какая к черту личная жизнь, если все по распорядку? Это Арине Железновой хорошо, она у тренера любимица, гений поколения, может позволить себе на тренировку опоздать, а то и вовсе не прийти… а вот ее за такое по головке не погладят. В конце концов она сюда вообще из гандбола пришла, в отличие от остальных, у нее база совсем другая, спортивная подготовка совсем в другую игру. И тренер не забывает ей об этом напоминать.

— Все. Бывай. — она машет рукой и разворачивается к нему спиной. Как Гарун аль Рашид выходил в славный город Багдад переодетый простым нищим, дабы узнать как живет народ под его правлением, так и Катя всегда после игры выходила в новый город. Потому что она искренне не понимала, как можно приехать в другой город, в новое место и провести несколько дней в гостинице и спортзале. Ведь гостиницы и спортзалы ничем не отличаются друг от друга. В гандбол, еще до волейбола она попала из кулинарного техникума и до сих пор помнит какую тоску на нее навел ГОСТ по пищевой промышленности. Преподаватель технологии, Клара Михайловна, сухонькая женщина в очках сказала фразу, от которой у Кати защемило внутри. И на первый взгляд эта фраза была безобидна и даже успокаивающая. Она сказала что благодаря ГОСТу пищевых технологий, благодаря техническим условиям, разработанным НИИ, по всей нашей большой стране на территории одной шестой части суши, от Калининграда до Владивостока и от Кушки до Земли Франца-Иосифа, в любой столовой или ресторане вы встретите одни и те же блюда. Те же суточные щи и борщ с солянкой на первое, неизменная котлета с картофельным пюре и макароны по-флотски на второе, компот и сладкий чай, все те же коржики, они же «ореховые кольца» и заварные эклеры. И если повар соблюдает технологию приготовления, то и вкус у блюд будет одинаковым — от Калининграда до Владивостока и от Кушки до Земли Франца-Иосифа. В тот самый момент Катя и поняла, что не будет она поваром. Сама мысль о миллионах одинаковых блюд по всей стране была скучна до невероятности. Мысль о том, что где бы ты ни была — тебе подадут одинаковую солянку, котлету с пюре, компот и заварной эклер — навевала тоску. Вот потому-то она и сбежала из гостиницы в первый раз когда они играли против бывшего «Спартака», который в шестьдесят девятом переименовали в «Автомобилист». В том сезоне «Автомобилист» даже кубок получил, а она — ушла из гостиницы на рынок. Увидела своими глазами как готовят знаменитый ферганский плов в огромном казане, вмурованном в каменную кладку, как жарят в масле большие чебуреки с нежным мясом, попробовала невероятно вкусный и ароматный суп в красных фарфоровых пиалах, кажется его называют машхурда…

Порция плова стоила всего полтора рубля и конечно на эти деньги можно было поесть и в столовой у стадиона или в кафе что в гостинице… но это была бы одинаковая на всю страну солянка, котлета с пюре и компот с эклером. Вместо этого она поела вкуснейший плов, сладкий и сытный, обжигалась горячим бульоном, вытекающим из огромных чебуреков, пила зеленый чай с молоком и даже сыграла партию в шахматы с кем-то из местных аксакалов.

И с тех самых пор, после матча с ташкентским «Автомобилистом», после того, как она три дня подряд провела на ташкентском рынке, с тех самых пор она больше никогда не ела в столовой при гостинице. Да, города бывают разные, в некоторых сложно найти что-то свое, одно дело когда сильна национальная местная кухня и совсем другое, когда попадаешь в типичный Мухосранск, сибирский провинциальный городишко. Однако даже так она всегда находила себе интересные места и знакомилась с новыми людьми, а уж они подсказывали, где тут можно хорошо поесть. Так в Томске на площади Южной — была знаменитая шашлычная, а в Новосибирске, на втором этаже «Центрального Комплекса» находилось тихое и неприметное на первый взгляд кафе-мороженное, где готовили мороженное вручную… и кстати на самом деле все самое вкусное подавалось не в «Конфетке» на втором этаже, а в подвале. Не все местные знали про это место… а ей подсказали. Не всегда это удавалось, так во Владивостоке, когда они играли против «Приморочки», которая тогда только-только из первой лиги выбралась и очень надеялась на то, что дома им будет легче. Они разгромили «Приморочку», но хорошо покушать Кате так и не удалось, кухня на знаменитой «Барже» оказалась не очень, а рыбные пельмени вовсе разочаровали в приморской кухне. Она точно знала что где-то в городе есть отличное место, где готовят крабов, где подают красную рыбу и это не дорогущий ресторан, это место куда ходят местные… но к сожалению познакомиться с кем-нибудь знающим ей так и не удалось, все с кем она знакомилась оказались такими же приезжими. Не повезло.

Но сегодня она твердо намерена компенсировать себе все расстройство по поводу проигранного матча, пусть и товарищеского… для начала ей нужно с кем-нибудь познакомиться. И желательно подальше от стадиона, чтобы не узнали, ну их, этих болельщиков. Железнова тут устроила шоу, если узнают, то могут и по шапке надавать. Так что…

Она ускорила шаг. Лучше всего знакомиться с женщинами — так безопаснее, однако мужчины как правило легче идут на контакт и больше знают где можно вкусно и дешево покушать… в каждом городе есть такое место. Она присмотрелась к девушке в таком же как у нее наряде и прикинула, что почва для начала общения уже есть. Подойти и сказать что-нибудь вроде «Ой, а у нас одинаковая джинса!» — вот и начало разговора. Приврать что случайно мимо проходила и что недавно в городе. Что приехала… у них тут что — металлургический комбинат же? Что приехала на комбинат устроиться.

— … точно тебе говорю — они там все уже! — сверкает глазами девушка в джинсовке, обращаясь к своей подруге, девушке с черными волосами, убранными в высокий хвост на затылке: — я Витю на растерзание хищницам не дам!

— Извините… — говорит Катя Громова, привлекая внимание. Она не собирается сегодня есть в столовой…

Глава 16

Глава 16

После страстного секса француженка лежит в своей постели, поворачивается на один бок и говорит: — «Жан, подай мне сигарету.» Поворачивается на другой бок: — «Поль, огоньку…». Закуривает, выпускает клуб дыма в потолок и так задумчиво: — «Знала бы мама, что я курю в постели — убила бы…»

— … на самом деле я и не узбечка вовсе. — говорит Айгуля, лежа рядом и подкидывая его ладонь своей ладонью: — у меня папа русский был. Но в аварию попал. А в кишлаке и не жила почти, когда в гости приезжаю — половину не понимаю, чего говорят. Якши, якши рахмат… половину не понимаю, честное слово. Мы в Ташкенте жили сперва, а в Айри-кишлак к бабушке приезжала на лето, а потом сюда переехали. Знаешь, как сейчас помню, с утра бабушка встает раньше всех и на кухне гремит посудой, начинает тесто для лепешек заводить, у нас в каракалпакском ауле хлеб никто не покупает, все лепешки сами готовят, у бабушки самые вкусные лепешки всегда были… до сих пор помню — горячие, мягкие, с хрустящей корочкой…

— Ммм… — неопределенно отвечает девушке Виктор, который находится на грани сна и бодрствования. Засыпать под откровения Айгули как-то неудобно, так что он усилием воли поддерживает себя от того, чтобы не закрыть глаза и не захрапеть, хотя спать очень хочется. Сперва день выдался волнительный, соревнования, потом ресторан, потом беседа с Соломоном Рудольфовичем, потом Айгуля, Маша и Лиля поехали на квартиру к Лиле… а он до сих пор так глаз и не сомкнул. Из-за этого все происходящее вокруг казалось каким-то нереальным, и бледный свет раннего летнего утра, пробивающийся через шторы и рисунок на обоях и одеяло, которое наполовину сползло на пол, ничего уже не прикрывая и не согревая.

— У моей бабушки киляна Ясмина была, она в тандыр лепешки прилепляла, так у нее ресниц вовсе не было, она шутила что все в тандыре сгорело. — продолжает вспоминать Айгуля: — а я помогала раскатывать тесто. И заводить тоже. Собака у бабушки была, черно-белая такая, маленькая, но шустрая, Тузиком звали.

— Тузиком? — вяло удивляется Виктор: — вот прямо Тузиком?

— Ага. Тузиком. Я с ним три лета подряд играла, а потом он убежал. На три дома жил, поганец, у бабушки киляна Ясмина и киляна Наташа, вот к ним в дома и бегал, там поест, тут поест, в гости зайдет… мы думали, что он в другом доме пропал, вот и не искали. А он под машину попал. — вздыхает Айгуля.