Трепет

…Они вспыхнули одновременно. Две вышки, помост, виселица, будка, сарай. Сначала занялись низким пламенем, достаточным, чтобы стража и инквизиторы посыпались вниз, а затем вспыхнули так, что жар почувствовался и за полсотни шагов. Лошади попятились, несмотря на магию Туррис, но Орс спрыгнул на землю, подхватил под уздцы всех троих и почти втащил их под каменные своды.

– Я волосы опалила! – радостно закричала Туррис. – И магия моя ни к демону против таких фокусов!

– Не медлите, – прошептала Кама, которая выплеснула едва ли не всю силу. – В ближайший час я не зажгу даже лучины. – Вы не узнали?

– Кого? – спросила Туррис.

– Потом! – стиснула зубы Кама.

За спиной уже слышались крики и ругань. Пылающее дерево трещало, грозя прогореть за минуты. Но на площади, и в самом деле забитой шатрами и людьми, были видны и шлемы стражи, пробирающейся к охранным башням со стороны прибрежной цитадели.

– Давай, Орс! – крикнула Туррис.

– Сейчас, – прохрипел великан, запуская руку в мешок с медью. Монеты взлетели в заснеженный воздух, словно сверкающие искры. Взлетели и осыпались на головы, на плечи, на подводы, на крупы лошадей, под ноги. Зазвенели, раскатились, запутались в волосах. Но уже новая порция искр отправилась к небу, и над площадью сначала разнесся дружный вскрик, потом раздался чей-то визг, и изрядная часть толпы тут же согнулась, упала на колени, скорчилась, уменьшилась ростом, а другая часть пошла, побежала, подалась в сторону первой.

– Вот и славно! – крикнула Туррис, показывая на появившиеся прогалы у стены нижнего города. – Теперь можно и в галоп!

– Кого ты видела у ворот? – спросила Туррис, когда троица покинула площадь, обогнула нижние кварталы и уже поднималась по слободским улицам на север, держа путь в сторону заснеженных предгорий Балтуту, заполненных шатрами беженцев белых лугов и низких, зачастую вросших наполовину в землю ремесленных лачуг.

– Урсуса Рудуса, – ответила Кама. – Второго сына короля Гратуса. И слева, у сарая, сидел в кресле вельможа с пропитым лицом, немного похожий на самого короля. Думаю, что это Сонитус Рудус. Муж Телы Нимис.

– Что ж, – задумалась Туррис. – Эти так просто не отстанут.

– Это точно, – подал голос, откашливаясь, Орс, – поэтому я бы слегка поторопил лошадок.

Кама оглянулась. В паре лиг ниже троицы, из-за стены нижнего города, выкатывал отряд в полсотни хонорских всадников. Она посмотрела вперед, на север. Тракт выбирался из города через лигу, но в только что чистом поле бушевала метель, ураган, сверкала молния, гремел гром, закручивались смерчи такой силы, что каменные глыбы кружились в воздухе. И люди, множество людей, выскакивали из шатров и из землянок и тоже смотрели на буйство стихии в ужасе.

– Что это? – оцепенела она. – Молнии зимой? Что это? Я не чувствую магии!

– Нам туда! – крикнула Туррис. – Не медли! Видишь – темную расщелину над дорогой? Туда! Быстрее! И я ничего не понимаю в магии, если не заставлю наших лошадей проскочить между вихрями! К счастью, это не пламя.

…Они успели. И хотя ветер рвал одежду и гривы лошадей, хотя молнии вспыхивали так близко, что волосы вставали дыбом, а гром лишал слуха, они успели. Кама еще подумала, что в воздухе и в самом деле носятся настоящие камни, когда расщелина, в которую они нырнули, закрылась, а вся троица оказалась на искалеченном ураганом, с вывернутыми камнями и пластами земли взгорье.

– Нам туда! – крикнула, пытаясь перекричать гром, Туррис. – Туда, где между скалами нетронутый снег! Где продолжается тракт!

– Там всадники! – пригляделась Кама. – Трое всадников!

– Это мои друзья, – кивнула Туррис. – Те, кому я посылала сойку два дня назад. Хотя сойку я посылала лишь одной из них.

– А ведь это впечатляет не меньше, чем твое пламя, Кама, – покачал головой Орс. – Вот уж никогда не думал, что такое возможно!

– Кому ты рассказываешь? – удивилась Туррис, торопя лошадь. – Девочке, которая обрушила Змеиную башню?

– Никогда бы не поверил, если бы не видел сам, – кивнул Орс. – Но это ведь не настоящее пламя, которым Кама одарила хонорскую стражу. Это морок. Иллюзия. Но настолько похожая на настоящий ураган, что и покалечиться можно взаправду.

– Морок? – не поверила Кама, придержала коня и обернулась. Ураган продолжал шуметь, перекрывая тракт на добрую четверть лиги, от скал до ближайшего распадка.

– Морок-морок, – усмехнулся Орс. – Идеальный морок, чудесный, мастерский. Подожди, прекратится, и ты обнаружишь, что ни снежинки не сдвинулось на обочине дороги.

– Как ты догадался? – не поняла Кама.

– Под ноги смотри иногда, – посоветовал Орс. – Скакали по ямам, а лошадь ступала так, словно по наезженному неслась. О воздух порой опиралась. А так-то и я бы поверил. Если бы не держал в голове, что такой силы и у Лучезарного не было.

– И все-таки даже для такого морока сила нужна великая, – заметила Туррис. – Да и что ты знаешь о Лучезарном?

…Кама узнала двоих из троих всадников сразу. Магию навела Аментия Адорири, второй ребенок и единственная дочь правителя Утиса. Маленькая, черная, с огромными глазами, которую никто и никогда не видел в платье, которая сумела на ардуусской ярмарке озадачить самого Софуса и которую никто не звал иначе, как сумасшедшая Аментия. Рядом с нею держался невысокий крепыш в кожаном доспехе и с дорогим мечом на поясе. Узкий разрез глаз и черные волосы выдавали в нем чекерскую кровь. Фестинус, вспомнила Кама. Двоюродный брат сумасшедшей Аментии. Сын брата короля и чекерской княжны Кулпы. А кто эта девчонка лет пятнадцати, похожая на него, но имеющая вместо черной масти странную седину в распущенных волосах?

– А это Серва, – проговорила Аментия. – Родная сестра Фестинуса. Фестинус вызвался сопровождать нас, а Серва хороша в магии. Мало умеет, зато силы подкинуть может всегда.

– Научусь, – надула губы девчонка.

– А Фестинус хороший воин, – продолжила Аментия. – Не знаю, может ли сравниться с тобой, Кама, но из Фиденты и Утиса только Брита могла ему противостоять.

– Она сильнее меня, – хмуро заметил Фестинус. – А вот Фелис сильнее нас обоих.

– Женщина, оказываясь равной с мужчиной, всегда сильнее его, – спокойно заметила Аментия. – Я рада тебя видеть, Туррис, и еще больше рада помочь тебе и твоим друзьям. Тем более что еще не все тайны животной магии ты мне открыла. Но нам нужно спешить. До Утиса еще два дня пути, а морок продержится не более получаса. Но на границе нас встретит Джокус с отрядом фидентской стражи, он будет нас охранять до Утиса. Король Фиденты плох, его настиг удар. А Фалко теперь в Ардуусе. Он назначен воеводой городской стражи. И мой брат, Фелис, тоже там. Он воевода всего Ардуусского войска.

– Что там, Аментия, – спросила Кама. – Что со Светлой Пустошью? Что с Ардуусом?

– Плохо, – спокойно ответила Аментия. – Там все охвачены безумием. Я наложила чары на Фелиса и Фалко, они не должны поддаться, но все прочие – безумны. Кама, я рада тебя видеть. Ты хорошо прячешь камень, молодец. Я его едва различаю. А кто этот мурс, Туррис? Ты же сказала, что Портенум – старый хрыч?

– Вот ведь! – оторопел Орс.

– Ладно, – как будто задумалась о чем-то Аментия и снова повернулась к Каме. – Ты ведь собираешься в Светлую Пустошь? Возьмешь меня туда?

– Зачем тебе? – только и смогла произнести Кама.

– Там интересно, – прошептала Аментия.

Глава 28 Намтар

Это все уже было. Игнис был уверен, что это все уже было. Поэтому вполне возможно, что его жизнь не продолжалась, а завернулась, скомкалась и пошла по второму кругу. Хотя нет. В этот раз он не был прибит к стене. Он был привязан к стальным костылям, забитым в бревна. И страдал не от боли, а от холода. Хотя и от боли тоже. Сколько это длилось? Неделя? Две недели? Месяц? Точно. Почти месяц. Неделю его везли от маленькой крепости до Ардууса. И почти три недели он здесь. Где здесь? В какой-то темнице Ардууса. Но вряд ли в цитадели Пуруса. Камни и все вокруг было древним. Значит, это мог быть только старый ардуусский замок. И в каземате, в котором был заточен Игнис, имелась даже бойница, но она выходила во двор. На каком он ярусе? Где-то ближе к крыше. За стенами зима. В бойнице нет стекла, через нее иногда залетает снег. Холодно. Порой возле него ставят жаровню, но тепла от нее мало. Она обжигает кожу, но не может уберечь от стыни, которая идет от стен. И бревна, к которым он прихвачен за запястья, за плечи, за пояс, кажутся ледяными. Неделю он провисел обнаженным, но потом услышал как будто знакомый голос. Неясный знакомец вещал, что если узника не одеть и не накормить, то он не доживет до таинства.