Трепет

— Тодд Локвуд молчал от стыда и унижения, но в отличие от Тодда, Юджину удалось остаться с целыми шарами, и он не будет стесняться, чтобы провести полное расследование.

Ее сердце забилось, посылая сильный удар прямо в ребра, заставляя ее грудь вздыматься.

Она не пропустила тот момент, когда его глаза опустились и с интересом рассматривали.

— Полное расследование? — прохрипела она.

Его глаза снова встретились с ее, и сухо он сказал.

— Элита Тенистой Скалы может очень легко напугаться. Они не успокоятся теперь, когда уже второй из них был подвержен нападению. Они продолжат вкладывать в это деньги, пока не преступник не будет найден.

— Похоже, тебе наплевать на элиту Тенистой Скалы.

Линк пожал плечами.

— Я просто парень с горы.

— Поэтому тебе тем более наплевать, я так думаю.

Он отвел взгляд. Улыбка, с которой он старался бороться, победила в этот раз, совсем чуть-чуть приподнимая уголки его полных губ.

Веда пожирала его взглядом, словно горячий стейк, а она голодала несколько дней и была рада отвлечься.

— Есть какие-нибудь новости о девочке, которая пропала? Зена?

— Не мое дело, да и не твое тоже.

Веда вздохнула, потому что она не знала, какими способами отвлечь себя от тех слов, которые он только что ей сказал.

— Он не постесняется провести полное расследование.

Ее сердце начало биться, снова отдаваясь в ребрах. В этот раз с такой силой, что заставило ее делать быстрые, короткие вдохи. Теперь ей предстоит бороться против ее обидчиков и одновременно против полиции Тенистой Скалы тоже?

Может, она, на самом деле, должна остановится.

Просто остановиться.

Прежде чем станет слишком поздно.

Она мотнула голой, как будто пытаясь отмахнутся от этой мысли.

— Знаешь, я тоже с горы, — сказала она, наблюдая за его губами, позволяя ее мыслям улетучиться от их вида. — Из какой части?

Он взглянул на нее украдкой и облизнул губы.

— Южно-восточной.

Парочка медсестер смотрели на них, когда проходили мимо. Линк заметил их первым, а Веда только тогда, когда проследила за его взглядом. Обе медсестры пялились на нее.

Он кивнул ей, вернув ее внимание

— А ты?

— Северо-западной.

Он присвистнул.

— Помнишь? — она лучезарно улыбнулась. — Вам — детям южно-восточной части было легче, по сравнению с нами.

— Живя на этой горе, всем было нелегко.

— Абсолютная правда, друг мой, — она кивнула ему. — Ты все еще живешь там? Наверху?

— Моя мама живет, — он глубоко вздохнул. — Работаю над тем, чтобы вытащить ее оттуда, но не у всех из нас есть в распоряжении многомиллионный трастовый фонд, — он перевел взгляд за плечо Веды и ухмыльнулся.

Веда повернулась, чтобы увидеть, куда он смотрел, и тихонько ахнула, ловя взгляд Гейджа от дверей больницы. Высоко подняв подбородок, он наблюдал за Линком суровым взглядом.

— Черт, — прошептала она, выдохнув.

— Кстати о трастовых фондах, — сказал Линк. Когда Веда снова посмотрела на него и замешкалась, он кивнул в сторону Гейджа. — Не буду вам мешать, Веда Вандайк.

Она застыла на половине пути, потому что это было в первый раз, когда он назвал ее по имени. Ей было интересно, откуда он узнал его. Все то короткое время, что она была дома, он едва разговаривал с ней, не то, чтобы узнать ее имя.

Когда Веда подходила к Гейджу, по-прежнему стоящему в дверях, то могла почти видеть ядовитые слова, которые крутились у Гейджа на языке. Она не была уверена, от чего ее сердце начало биться быстрее: от ярости в глазах Гейджа или злости, исходящей от Линкольна Хилла, когда он прошел мимо них и снова зашел в больницу.

— Мы просто разговаривали, — сказала она, подходя и останавливаясь перед Гейджем.

Он засунул руки глубоко в карманы своих черных брюк и облизнув верхнюю губу.

— Ты решила сделать из меня самого большого дурака в мире?

Сердце Веды остановилось. Она переминалась с ноги на ногу.

Больше взглядов окружающих. Больше сплетен. Веда молилась, чтобы настал тот день, когда уже все вокруг перестанут ее обсуждать.

— Мы можем не делать этого здесь? — спросила она.

Он говорил сквозь стиснутые зубы.

— Мне не нравится, что ты разговариваешь с ним.

— Он детектив, который ведет расследование по моему пациенту. Я должна общаться с ним.

— Во дворе больницы, на пять этажей ниже палаты, где лежит твой пациент?

Веда шагнула вперед, обхватывая ладонями его лицо.

— О, Боже, ты даже не представляешь. Ты не представляешь, какой ты красивый. Это невероятно. Вместо того, чтобы быть где-то там и изменять мне. Вместо того, чтобы удалять сообщения от своей любовницы из какой-нибудь реанимации. Вместо того, чтобы платить медсестре, чтобы она следила за ординаторской, пока ты там проводишь с кем-то время в обеденный перерыв. Вместо всего этого ты здесь и ревнуешь из-за того, что я разговариваю с Линкольном Хиллом?

— Мне не нравится… что ты с ним общаешься.

— Разве у нас с тобой не было секса сегодня? Дважды? Прежде чем солнце успело взойти?

Гейдж сжал челюсть. Он смотрел в ее глаза.

— У нас, возможно, скорее всего, наверняка будет намного больше секса сегодня, прежде чем солнце сядет? Возможно, где-нибудь в этой больнице, если мы захотим приключений? — она гладила уголки его неулыбающихся губ, желая, чтобы он улыбнулся. — Гейдж, мы не обсуждали ничего такого. Мы говорили, очень кратко, о том, как тяжело было жить, когда мы росли на горе.

— Я так рад, что вы двое сблизились из-за вашего ужасного детства.

Она взглянула на свои часы, затем резко кивнула.

— И, однако, время. Ты официально признан сумасшедшим. Ты справился, малыш.

— Ты понимаешь, что он никогда не обращает внимания ни на одну женщину в этой больнице? Что он даже не разговаривает с другими женщинами в этой больнице? — его брови нахмурились, делая его лицо темным и опасным. — Он хочет тебя.

— Знаешь, все журналы говорят, что ревнивый мужчина, в конечном итоге, становится несносным, но я признаю честно, малыш… твое поведение сейчас меня заводит.