Третий фронт

— Угу.

После того как Сергей ушел, оставив меня в размышлениях вернулась Аля с сестрой несущей поднос. Как только сиделка вышла, а я принялся за суп, пододвинув второе Але, та спросила:

— Ну и?

— Ничего серьезного, поиск портала в другом мире. Быстро отыскал и обратно. Дальше буду восстанавливаться.

— Туда и обратно? С твоей тягой к приключениям?.. Что-то я сомневаюсь, опять ведь куда-нибудь влипнешь. На душе у меня не спокойно.

— Да какая тяга? Все равно выбора нет, а там посмотрим. Не волнуйся, как только найду, открою, и сразу обратно.

— Ладно, еще посмотрим. Когда отбываешь?.. — так негромко болтая мы закончили с обедом и, собрав вещи, поехали к нам на квартиру. Там уже ждали мама с отцом. А через пять дней у подъезда моего дома ждали две машины.

* * *

Переход прошел штатно, вокруг были те же мёртвые деревья мелькавшие за окнами бронированного автобуса. В сопровождении "маталыги" с зениткой на корпусе мы проехали шесть километров и встали у взлетной полосы.

— Вчера вечером снег был… странный, поэтому полосу развезло. Взлетать будем с этой бетонке. Деревья мы срубили, ямы засыпали. Длины хватает для разбега, мы этой полосой уже неделю пользуемся, — говорил мне командир батальона, на которого была возложена охрана этих территорий. — В прикрытие, этот "крокодил".

Рядом прогревал моторы десятиместный самолет, явно из моего родного мира и КА-52.

— Ясно. Спасибо.

Пожав ему руку, я вместе со своими телохранителями занял посадочные места и стал ожидать взлета. Буквально после минутной тряски мы оказались в воздухе и стали подниматься ввысь. Летели не на пределе, чтобы боевой вертолет не отставал. Его перегоняли для усиления нашей группировке в производственном комплексе.

Поправив лежавший на коленях автомат, разгрузка была полна магазинов к нему, я откинулся на спинку, расслабился и стал подремывать, как вдруг, что-то невнятно заорал летчик и стал выделывать пируэты, что если бы я не был пристегнут, то летал бы по салону как один из моих матерящихся телохранителей.

В это время раздался хлопок и дробный перестук от которого затрясся весь самолет, через минуту эта катавасия закончилась.

— Моторы молчат, — сообщил я, вытирая кровь с губы. Мне хорошо въехало стволом взбесившегося автомата. — Лейтенант, в чем дело?

— Нас расстреляли из зенитки. Левое крыло и один мотор в хлам, второй я сам заглушил, чтобы сбить пламя. Так что мы планируем. Прикрытие разбирается с зениткой.

— Кто по нам стрелял, определили? — спросил мой старший телохранитель капитан Вольных

— Что-то наземное, автоматическое. Если бы мы не были на трех тысячах, могли бы серьезней зацепить. Сейчас планирую, стараюсь выбрать место для посадки.

— Где мы? — спросил я.

— Половину дороги преодолели… Блин, мы же тут не летали, почему нас встречали? — воскликнул пилот.

— Пристегнитесь, сейчас будем садиться, есть вроде неплохая полоса у того мертвого города, — сообщил второй пилот.

— Нашим сообщили? — спросил Вольных.

— Рация вышла из строя, замкнуло что-то, — был ответ.

Все проверили ремни, даже тот боец, что успел полетать вовремя пилотажа летчиков. Повезло, что он ничего себе и никому не сломал.

Вдруг я засмеялся.

— Теперь всегда буду верить предчувствиям жены.

Посадка была жесткая, и это еще слабо сказано. Летчики правильно решили садиться на пузо, не используя шасси. Слишком неровными были наносы песка у дороги.

Когда тряска прекратилась и самолет замер задрав нос вверх у очередного бархана, я с трудом разжал челюсть и провел языком по зубам, проверяя, не раскрошилась ли эмаль, а то был отчетливый и подозрительный скрип и хруст при первом касании. Вроде целы. В это время впереди кто-то отчетливо застонал, отвлекая меня от проверки состояния собственного тела.

— Раненые есть? — спросил Вольных.

— Черт, кажется, у меня нога сломана, — сообщил старший из летчиков.

— Ольгин, Киреевский. Помогите летчику. Антошин, Егоров. Надеть защиту и занять оборону у самолета.

Пока два телохранителя надев противогазы взламывали заклинившую дверь, молодецки хекая, двое других поползли вперед к пилотским креслам.

— Я наружу, осмотрюсь, а ты пока узнай, кто эти трое что с нами сунули, — велел я.

— Есть, — кивнул капитан.

Когда мы заняли места в самолете, оказалось осталось три свободных места и с нами отправили еще троих пассажиров, раз попутный борт.

Когда я натягивал резину противогаза и проверял оружие, капитан расспросил трех неизвестных. С ними нам повезло, один оказался врачом третьего ранга Петром Васильевым, он сразу же, как освободился от ремней, полез к летчику помогать. Два других были мастерами-техниками. Один рыжий спортивного вида Андрей Игорев, другой брюнет лет тридцати Борис Шелест. Короче заводские парни. Именно они должны были следить за разбором оборудования, так как монтировать в СССР и работать на них предстояло тоже им.

В это время дверца с треском, наконец, поддалась усилиям двух громил и со скрипом и с заметным трудом открылась. Все поспешили надеть защиту.

Как только телохранители протиснулись наружу, я подхватил автомат и последовал за ними, спрыгнув на твердый как камень похожий своими волнами на шифер, песок.

Егоров сразу же побежал наверх бархана чтобы отслеживать обстановку, Антошин замер с прибором Гейгера проверяя уровень радиации на месте нашего падения.

— Норма, чуть выше чем надо, но ничего критического, — известил он меня.

— Это хорошо, — кивнул я. В это время следом за мной вылез второй пилот и я поспешил спросить у него. — Лейтенант, где мы?

— Примерно в восьмистах километрах от места взлета и тысяча триста от конечного маршрута.

— Далековато от наших, — пробубнил я под противогазом. Из-за них было сложно общаться, мало того непонятно что говорят, так еще уши закрыты резиной.

— У нас примерно в двухстах километрах находится аэродром подскока. Мы там заправляемся… Что-то нашего прикрытия не видно. Должен уже появиться, — покрутив головой, сообщил летчик.

— Что там с твоим напарником? — спросил я, посмотрев на нос самолета смявшегося в гармошку при встрече с барханом.

— Перелом ноги и ее еще зажало. Сейчас освободят, наложат шину, и можно будет вытаскивать.

— Носилки нужны, — пробормотал я оглядываясь.

— Так у нас есть. Обратно мы раненых вывозим. Поэтому и аптечка и пара носилок в наличии, — сообщил лётчик и стал ковыряться с транспортным люком в хвосте самолета. Когда он достал брезентовые носилки на алюминиевых ручках, наружу как раз вытащили пострадавшего, с уже наложенным лубком на ноге и замотанным прорезиненным плащом. У врача на боку висела сумка с красным крестом.