Третий период

Выходит, не надо было копья ломать с лидером? Нет, надо. Однако после таких серьезных эмоциональных всплесков важно, просто необходимо найти противоядие быстро воспаляющейся звездной болезни: ай да мы, ай да молодцы – самих чемпионов одолели, теперь нам черт не страшен. И в этот сложный психологический момент всё или почти всё зависит от тренера. От его воли, умения найти индивидуальный подход к каждому игроку и к команде в целом. Богинов умел заставить забыть о только что одержанной победе, всё и всех поставить на место. И Чернышев умел, и Тарасов, и Эпштейн. А вот Костареву, тогдашнему тренеру «Торпедо», это, по-видимому, было не дано. Отсюда и столь ощутимые потери после желанного и долгожданного выигрыша.

Новый сезон – и новая победа над ЦСКА. Но – первая в Москве.

То был трудный для нас сезон – сразу пятеро опытных игроков покинули команду. И первые матчи чемпионата складывались для нас неудачно. Я уж не говорю про поражения от столичных клубов. Армейцам из Ленинграда, например, уступили – 2:6. Но именно после того матча Николай Георгиевич Пучков, тренер СКА, сказал, давая оценку игре:

– «Торпедо» – удивительная команда. Она может у кого угодно выиграть, кому угодно проиграть. Сегодня автозаводцы потерпели поражение от нашей команды, но я ничуть не удивлюсь, если через несколько дней ваши ребята обыграют кого-нибудь из призеров прошлогоднего чемпионата.

Пучков как в воду смотрел. Спустя всего пять дней мы победили ЦСКА. В Москве! Первый период выиграли хозяева. После перерыва Федотов использовал численное преимущество и сравнял счет. Вскоре отличился Чистовский. Но Викулов выровнял положение. В конце встречи опять-таки мы диктовали условия – на две шайбы Рогова армейцы ничем ответить не смогли.

Однако самый запоминающийся выигрыш у чемпионов – в 1968 году. Я считаю ту свою игру лучшей из всех когда-либо проведенных нами против столичных армейцев. В тот период соперники наши были сильны как никогда. Шутка ли, полсостава – олимпийские чемпионы: Рагулин, Кузькин, Фирсов, Ромишевский, Викулов... Они так же, как когда-то их предшественники, не сомневались в победе: наши-то дела в чемпионате были неважнецкие.

А нам удалось первыми открыть счет. В начале матча. Кто бы мог подумать, что эта шайба окажется последней и единственной в той игре! Что только не вытворили на льду армейцы! Чуть ли не на весь стадион раздавались отчаянные указания Тарасова. Каково пришлось мне – словами не передашь: я был весь в мыле. Но какой-то дикий азарт вселился в меня: вот не пропущу ни одной, делайте что хотите, твердил я себе. Если уж игра пошла, забить мне непросто. А тут игра склеилась, все выходило по-моему.

Не вытерпел Фирсов. Подъехал ко мне и говорит:

– Витек, ну хоть шайбочку-то пропусти!

В шутку, конечно, сказал. Я только улыбнулся в ответ. Но улыбки моей из-за маски не видно. Так армейцы и остались с нулем. А когда прозвучала сирена, я подъехал к Толе Фирсову:

– Ты уж не расстраивайся... Вон у вас сколько очков-то!

В конце чемпионата, как выяснилось, им, может быть, этих самых двух очков и не хватило, чтобы вновь занять первое место.

«Играть мне против Коноваленко не пришлось, но насколько велик его авторитет среди спортсменов, насколько огромна вера в его творческие возможности, я знаю особенно хорошо по тем дням, когда тренировал московский "Спартак".

Приведу один пример. Мы готовились у себя на базе, в Тарасовке, к поездке в Горький, Предстояло сыграть два очень важных матча с "Торпедо". От исхода их зависело, будем мы лидером очередного чемпионата страны или нет.

"Торпедо" было тогда не в лучшей форме, в команде велась перестройка линий, и я обо всем этом напомнил ребятам. И, поговорив, в заключение сказал:

– Зазнаваться не надо, но победить можем.

Чтобы придать большую убедительность своим словам, я обратился к Старшинову с просьбой высказать свое мнение.

– Все будет зависеть от того, как сыграет Коноваленко, – ответил центрфорвард нашей ведущей тройки. Наступила напряженная тишина. Чтобы как-то разорвать ее, я обратился к Борису Майорову:

– Ну а ты что думаешь, капитан?

– Что ж, Слава правильно говорит. Если этот чертяка (он произнес это слово очень мягко, с любовью) настроится, ему не скоро забьешь...

Меня удивило такое признание.

Два лучших нападающих страны, два ведущих игрока сборной не ручались за себя и за своих товарищей в предстоящей дуэли с вратарем горьковского "Торпедо".

Несмотря на всю сложность ситуации, я улыбнулся. Боря Майоров, человек, как известно, экспансивный, вспыхнул:

– Зря смеетесь, Всеволод Михайлович. Сыграли бы против него, то же самое говорили бы».

Всеволод Бобров. «Звезды спорта»

Ну а пятая победа над ЦСКА, еще через четыре года, – самая весомая и убедительная. Позже оказалось, что это была моя лебединая песня – последняя красивая игра моей хоккейной жизни.

13 января 1972 года. Почему я так точно обозначаю эту дату? После той игры оставалось всего несколько дней до отъезда сборной страны на Олимпийские игры в Саппоро. Я еще не знал, еду ли я. До этого, на турнире «Приз "Известий"», сыграл не очень удачно, особенно матч со сборной Чехословакии. Допускаю, что тренеры сборной не были уверены во мне на все сто процентов. Я считал, что от моей игры в этом матче с ЦСКА и зависело окончательное решение тренеров, взять ли меня в Саппоро. Я сделал все, что мог. Своей игрой доказал, что вновь обрел форму. Но, как оказалось, все уже было решено...

В том чемпионате команда ЦСКА не знала поражений.

Первые минуты прошли в какой-то нервной обстановке – много потерь шайбы было у обеих команд. А потом вдруг все переменилось – игра пошла. Тон торпедовцам задавал Толя Фролов. Его, вероятно, можно было считать главным «специалистом» по ЦСКА: он когда-то играл в армейском клубе. И доказал в этой встрече, что «стажировка» не пропала даром. В тот вечер Анатолий забросил две шайбы, причем в первом периоде. А еще две провели после его передач.