Третий возраст

ЖАН.

Жаль, что мы позволяем прошлому уйти, не пытаясь даже хоть что-то от него удержать…

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

(после долгого молчания, глубоко вздохнув)Очень верно, очень точно… (рассерженно кричит)Я не виноват, если эта мудачка… (прокашлялся)Извините. В общем, я сделал что мог. Но у неё птичьи мозги и… Одним словом, вы её… Как это вы выразились?

ЖАН.

Я её трахнул.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

Вот именно. Я так и думал. Судя по вашему типу…

ЖАН.

Если вы думаете, что я сутенёр, месье Соломон, то смею вас уверить, это не моя профессия.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

Вовсе нет, вовсе нет. Я просто хотел сказать, что ваш тип внешности не мог ей не понравиться, что она потеряла от него голову. Ничего плохого здесь нет.

ЖАН.

Да, но как мне из этого выпутаться?

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

Что ж, может, она влюбится ещё в кого-нибудь.

ЖАН.

Вы глумитесь надо мной, месье Соломон. Это не очень-то любезно, я вас с великим почтением всегда, не можете не быть в курсе.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

Жано, следите за тем, как вы говорите, язык надо уважать. Не пытайтесь и его трахнуть. Ребёнка вы ему не сделаете, смею вас уверить. Самые большие писатели пробовали, но ничего хорошего у них не родилось. Обойти тут что-либо невозможно. Грамматика безжалостна, и пунктуация тоже. Мадемуазель Кора, быть может, всё же найдёт себе другого, менее молодого. Спокойной ночи.

Месье Соломон повесил трубку. Жан некоторое время слушает гудки, потом кладёт трубку. В этот момент Алина зажигает свет. Она стоит в дверях и внимательно смотрит на Жана. Пауза.

ЖАН.

(Растеряно)Алина, я впутался в любовную историю с женщиной, которой шестьдесят пять лет, если не больше, и я не знаю, как из неё выбраться.

АЛИНА.

Ну если это любовная история...

ЖАН.

Это любовная история в общем смысле, не лично с ней.

АЛИНА.

Из жалости?

ЖАН.

Нет. Просто есть вещи, которые я не могу допустить. Я не могу смириться с тем, что становишься старым и одиноким… Я с ней стал… в порыве возмущения, а теперь не знаю, как из этого выпутаться… Она решит, что я её бросил потому, что она старая, а ведь на самом деле наоборот, я начал с ней поэтому, и бросаю вовсе не потому, что она старая…

АЛИНА.

Как долго это тянется?

ЖАН.

Не знаю. Надо посмотреть в твоей энциклопедии…

АЛИНА.

Не валяй дурака!.. (пауза)Кто она?

ЖАН.

Бывшая певица. Кора Ламенэр.

АЛИНА.

Не слыхала.

ЖАН.

Естественно, она пела до войны.

АЛИНА.

Когда ты видел её в последний раз? (Жан не ответил.)Когда?

ЖАН.

Я от неё.

АЛИНА.

Интересно! Похоже, там у тебя дело спорится…

ЖАН.

Не будь змеёй. Если бы ты меня выгнала и сказала бы "прощай", я бы тебя понял, но змеёй быть не надо. Ты ведёшь себя, будто я тебе изменяю с другой женщиной. Но это ведь совсем не то.

АЛИНА.

Потому что она уже не в счёт, она перестала быть женщиной?

ЖАН.

(пауза)Ты слышала про виды животных, которым грозит полное исчезновение с лица земли?

АЛИНА.

Ах вот что, ты действуешь по экологическим соображениям?

ЖАН.

Не будь змеёй, Алина, не будь змеёй…

АЛИНА.

Какая она?

ЖАН.

Не очень видно, сколько ей. Зависит, конечно, от того, как смотреть. Если глаз злой… Если глаз ищущий, то всегда можно что-то найти. Конечно, морщины, кожа увядшая, вялая, обвисшая… Если не придираться, если забыть про её грифельную доску…

АЛИНА.

Господи, что ты несёшь? Какая грифельная доска?

Жан встал, взял с полки словарь, читает.

ЖАН.

Грифельная доска – счёт продуктов и выпивки, взятых в кредит. Примеры. Он весь в долгах, у него везде грифельные доски. Цвет синеватый, пепельный. Понимаешь? Мадемуазель Кора вся в долгах. Шестьдесят пять лет, даже больше. Учитывая синеватый, пепельный цвет этого камня… Получается тяжело. Жизнь открыла ей счёт, и он всё возрастает.

АЛИНА.

И ты пытаешься его уменьшить?

ЖАН.

Я сам не знаю, что я пытаюсь… Жизнь берёт у тебя многое в долг, а ты всё ждёшь, что она тебе его отдаст… …а потом наступает момент, как с мадемуазель Корой, когда ты начинаешь чувствовать, что теперь поздно, что жизнь никогда тебе не возместит того, что должна, и тогда тебя начинают терзать страхи… То, что мы, добровольцы, называем "страхи царя Соломона".

АЛИНА.

И тогда ты решил отдать долг мадемуазель… как её?

ЖАН.

Кора. Кора Ламенэр. А меня зовут Марсель Прокляд.

АЛИНА.

Короче, ты пытаешься вернуть мадемуазель Коре то, что ей задолжала жизнь, поскольку в шестьдесят пять лет уже нельзя ждать, пока жизнь с ней сама рассчитается?

ЖАН.

Надо попробовать, что поделаешь. Вот уже шесть месяцев, как я работаю на SOS, это вопрос профессиональной совести.

АЛИНА.

И теперь ты чувствуешь, что зашёл слишком далеко, и не знаешь, как из этого выпутаться?