Третий возраст

Голова Месье Соломон стала судорожно трястись. Лицо стало серым, а потом каменным. Брови сдвинуты, челюсти сжаты. Тело вытянулось, как струна.

ЖАН.

Месье Соломон! Что с вами? Вы меня пугаете!

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

(не много придя в себя)Она болтает всякие глупости... В общем, такие вещи случаются…

ЖАН.

Я пригласил её пойти со мной потанцевать сегодня вечером.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

(после долгой паузы)Жано, будь осторожен.

ЖАН.

Я буду осторожен, но знаете, она не такая уж старая. Она сказала, что ей шестьдесят пять. Я с ней немного потанцую, но буду все время начеку. Просто нужно составить ей компанию.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

Вы её часто видите?

ЖАН.

Нет. Она вполне способна быть одна. Но для тех, кто привык иметь успех у публики, одиночество куда тяжелее, чем для тех, кто ни к чему не привык.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

Да. Верное замечание. В прежнее время она пользовалась большим успехом. В тридцатые годы. Она была тогда ещё совсем молоденькой.

ЖАН.

Я видел фотографии.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

Очень мило с вашей стороны так себя вести по отношению к ней.

ЖАН.

О, поверьте, я так себя веду не по отношению к ней, я вообще так себя веду.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

У вас острое чувство человечности, мой мальчик, и оно приносит боль. Весьма редкая форма интуитивного понимания. В старое время из вас получился бы прекрасный миссионер... в то далёкое время, когда их ещё ели. Да, к слову сказать, если у вас появились лишние расходы из-за мадемуазель Коры, я охотно возьму их на себя. Это прелестная женщина, её очень любили. Так что разрешите мне возместить ваши траты.

ЖАН.

Нет, спасибо, всё в порядке. У меня на это денег хватит. А ей будет приятно немного потанцевать.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

(задумался, после паузы)Но будьте осторожны, Жан.

ЖАН.

Она не умрёт от того, что потанцует немножко.

МЕСЬЕ СОЛОМОН.

Я не об этом. Вы роскошный парень и... Ну предположим, что я встретил бы прелестную молодую женщину, которая проявила бы ко мне интерес. Так вот, если я вдруг понял бы, что интерес её носит чисто гуманитарный характер... Каждый из нас одновременно и старше и моложе, чем полагает. Мадемуазель Кора наверняка не утратила привычки быть женщиной. Поэтому вы можете её очень жестоко ранить. Предположим ещё раз, что я знакомлюсь с прелестной молодой женщиной лет двадцати восьми – тридцати, ростом метр шестьдесят два сантиметра, белокурой, с голубыми глазами, нежной и жизнерадостной, любящей, умеющей готовить, и она явно проявляет ко мне интерес. Я мог бы потерять голову... Предположим на минуту, что эта молодая женщина пригласит меня пойти с ней танцевать джерк и вообще проявляет ко мне такой интерес, что легко ошибиться насчёт его характера. Я, конечно, не смог бы помешать себе питать в этой связи какие-то надежды, строить планы на будущее, и, если в дальнейшем выяснится, что интерес этот имеет чисто гуманитарный или, ещё хуже, организованный характер, я буду, разумеется, глубоко разочарован, больно ранен... Поэтому прошу вас, будьте осторожны с мадемуазель Корой Ламенэр, не допустите, чтобы она потеряла голову.

ИНТ. КЛУБ СЛЯКОТЬ ВЕЧЕР.

Жан и мадемуазель Кора сидят за столом. Подходит официант.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.

Шампанского пожалуйста.

Официант смотрит на Жана. Жан всем видом показывает: не я плачу парень. Официант ушёл.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.

Наверное, он меня узнал.

ЖАН.

Вы когда перестали петь, мадемуазель Кора?

МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.

О, меня видели по телевизору полтора года назад, когда был фестиваль песни улиц. А два года назад я участвовала в гала-концерте в Безье…

Мадемуазель Кора смотрит на танцующих.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.

Я начала ходить на танцы в шестнадцать лет. Это было время аккордеона. У отца было небольшое бистро неподалёку от Бастилии, которое он продал, когда мать его бросила. Она была костюмершей в Казино де Пари. Когда мне было лет десять, я постоянно торчала за кулисами. Это была великая эпоха, такого больше никогда не повторится: Жозефина Бейкер, Морис Шевалье, Мистенгет...

Мадемуазель Кора смеётся, потом напевает: Мой избранник...

ЖАН.

Большего экологического свинства у нас и вообразить нельзя. Страшный удар по всему живому в море... Устрицы дохнут как мухи... У морских птиц там были свои убежища... места, где они могли надёжно укрыться от всего... Так вот, представляете, из-за этой плавающей нефти погибло больше двадцати пяти тысяч особей. Случаются экологические катастрофы, избежать которых невозможно, но тем более необходимо не допускать тех, которые можно предотвратить.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.

Да, это очень печально, все эти птицы...

ЖАН.

И рыбы.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.

Да, и рыбы тоже.

ЖАН.

У меня есть африканский друг Йоко, он говорит, что мы слишком мало думаем о чужих несчастьях, поэтому мы всегда недовольны.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.

Странное рассуждение... Я что-то не понимаю. Чтобы быть довольным, надо думать о чужих несчастьях? Твой друг мне совсем не нравится. Низкая душа.

ЖАН.

Да нет, вовсе не так. Но просто когда думаешь о всех этих тварях, обречённых на вымирание, то твоя личная судьба уже не кажется такой несчастной.

МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.

Такое объяснение нас может далеко завести.

ЖАН.

Конечно далеко, но нельзя же беспокоиться только о себе, не то и вправду спятишь. Когда мало думаешь о других, то уделяешь слишком много внимания тому, что происходит лично с тобой...

Подходит официант с шампанским, разливает его по бокалам.

ЖАН.

(встаёт)Извините, мадемуазель Кора.

Жан идёт к стойке. За стойкой сидит АЛИНА. Она читает. Жан садится около неё.

ЖАН.

Вы живёте здесь поблизости?

АЛИНА.

По правде говоря, нет.

Жан смотрит на обложку книги которую читает Алина.

ЖАН.

У вас страсть к словарям?

АЛИНА.

Я ищу одну вещь...

ЖАН.

Что именно?

АЛИНА.

Если бы я знала, что ищу, это значило бы, что я уже нашла...

ЖАН.

А нет ли у вас медицинского словаря?

АЛИНА.

А что ищете вы?

ЖАН.

Я ищу слово "любовь".

АЛИНА.

Вы не найдёте "любовь" в медицинском словаре. Обычно это считается естественным стремлением человеческой души.

Жан взял словарь из рук Алины читает вслух.