Третья девушка

— Я.., я бы выпила чаю, — сказала Норма.

— Индийский или китайский? Так ведь положено спрашивать? Однако не гарантирую, что у меня найдется китайский.

— Индийский мне нравится больше.

— Вот и отлично.

Он направился к двери, открыл ее и крикнул:

— Энни! Чаю для двоих. Вернувшись, он спросил:

— Ну а теперь уясните себе, барышня… Кстати, как вас зовут?

— Норма Ре… — она умолкла.

— А?

— Норма. Уэст.

— Так вот, мисс Уэст, пожалуйста, уясните себе, что я вас не лечу, что вы не обращались ко мне за медицинской помощью. Вы — жертва уличного происшествия, сформулируем это так. По-моему, вы именно это хотели — устроить уличное происшествие, что, впрочем, было довольно жестоко по отношению к водителю «ягуара».

— Сначала я хотела броситься с моста.

— Да? Вам бы пришлось убедиться, что это очень не просто. Нынешние мостостроители очень предусмотрительны, они все учитывают. Вам бы пришлось карабкаться на парапет, а это требует некоторой сноровки. Кто-нибудь непременно бы вас остановил. Но продолжу свой рассказ.

Я привез вас к себе, так как вы были в шоке и не могли сказать мне своего адреса. Да, кстати, где вы живете?

— У меня нет адреса… Я.., я нигде не живу.

— Интересно! — сказал доктор Стиллингфлит. — «Без определенного места жительства», как говорят в полиции. И как же вы устраиваетесь? Всю ночь просиживаете на набережной?

Она взглянула на него чуть настороженно.

— Я ведь мог бы сообщить о случившемся в полицию, но, поскольку совсем не обязан это делать, предпочел иную версию: что вы, увлекшись девичьими грезами, по рассеянности вышли на мостовую.

— Вы совсем не похожи на доктора, — заметила Норма.

— Правда? Собственно говоря, я действительно несколько разочаровался в том, чем мне приходится как практикующему врачу здесь, в Англии, заниматься, а потому я через две недели отбываю в Австралию. Из чего следует, что с моей стороны вам ничего не угрожает и вы можете без всякой опаски поведать мне, как из стен на вас бросаются розовые слоны, а деревья пытаются задушить своими ветками. Или что вы по глазам догадываетесь, в ком поселился дьявол. Короче, не стесняйтесь, выкладывайте все что хотите — я и пальцем не пошевелю. А если серьезно, то вы в полном порядке, это и есть мое мнение.

— По-моему, не совсем.

— Может, и не совсем, — любезно уступил доктор Стиллингфлит. — Но скажите, какие у вас основания так думать.

— Иногда я совершаю поступки, о которых потом ничего не помню. Или что-то рассказываю кому-то, они мне об этом напоминают, а я.., я ничего не помню…

— Но ведь отсюда вытекает только, что у вас очень плохая память.

— Вы не понимаете. Все это., очень дурно, это большой грех.

— Комплекс вины на почве чрезмерного увлечения религией? Интересно!

— Никакой религии… Одна только.., одна.., только ненависть.

В дверь, постучав, вошла пожилая женщина с подносом в руках. Она поставила поднос на письменный стол и удалилась.

— С сахаром? — осведомился доктор Стиллингфлит.

— Да, пожалуйста.

— Умница! После шока нужно есть побольше сладкого. — Он разлил чай по чашкам и передвинул сахарницу поближе к Норме. — Ну вот, — добавил он, садясь. — Так о чем мы говорили? А, о ненависти.

— Ведь правда, можно ненавидеть так, что хочется убить? По-настоящему?

— Конечно, можно, — весело ответил доктор Стиллингфлит. — Еще как можно. Но даже если действительно этого хочешь, еще не факт, что ты готов сделать это на самом деле. Человеческая психика снабжена тормозами, которые в нужный момент срабатывают.

— Вы говорите так, словно в таком желании нет ничего необычного, — сказала Норма с заметной досадой.

— Это свойственно всем людям. Дети испытывают подобные чувства чуть не каждый день. Обидятся, например, на мать или отца: «Вы злые, я вас ненавижу, я хочу, чтобы вы умерли!» Матерям обычно хватает благоразумия пропускать такие реплики мимо ушей. Подрастая, продолжаешь испытывать вспышки ненависти, но желания убить всерьез не возникает, слишком уж оно чревато всякими осложнениями. А если все-таки вы позволите себе совершить такое хлопотное и скверное деяние, то вас тут же упекут в тюрьму. А не сочинили ли вы все это для красного словца? — небрежно спросил он.

— Конечно нет! — Норма даже выпрямилась, ее глаза сверкнули гневом. — Конечно нет! Неужели я стала бы говорить такие вещи, если бы не чувствовала этого на самом деле?

— Почему бы нет? За некоторыми людьми такое водится. Рассказывают о себе всякие кошмарные небылицы и получают от этого удовольствие. — Он взял ее пустую чашку. — А теперь расскажите-ка мне все как есть. Кого вы ненавидите. За что ненавидите. Как хотели бы с ними расправиться.

— Любовь способна стать ненавистью!

— Прямо-таки цитата из романтической баллады. Но не забудьте, ненависть в свою очередь способна стать любовью. Срабатывает и так и эдак. И вы утверждаете, что возлюбленный тут ни при чем? «Он был избранником твоим и изменил тебе!» Что-нибудь в этом духе.

— Да нет же! Совсем нет. Это.., это моя мачеха.

— А-а! Значит, злая и жестокая мачеха. Оставьте. Вы уже взрослая и можете от нее сбежать. Да и что она вам сделала — помимо того, что вышла замуж за вашего отца? Вы и его ненавидите? Или так обожаете, что ни с кем не хотите его делить?

— Ничего подобного. Ну, ни капельки. Когда-то я его любила. Ужасно любила. Он был.., он был.., я верила, что он замечательный.

— Послушайте меня внимательно! Я хочу кое-что вам предложить. Видите эту дверь?

Норма обернулась и с недоумением посмотрела на дверь.

— Нормальная дверь, верно? Не заперта. Легко открывается и закрывается — никаких хитрых замков. Можете сами удостовериться. Вы ведь видели, как моя экономка вошла и вышла? Никаких фокусов. Ну-ну, что же вы сидите!

Норма встала, неуверенно пошла к двери и открыла ее. Потом вопросительно посмотрела на него.

— Отлично. Что вы видите за ней? Самую обычную прихожую, которую не мешало бы отремонтировать, но я ведь уезжаю в Австралию. Теперь идите к входной двери, откройте ее — тоже проще простого. Спуститесь на тротуар и убедитесь, что вы абсолютно свободны, что никто не думал вас запирать. И когда убедитесь, что вольны уйти отсюда в любую минуту, можете вернуться, сесть вон в то удобное кресло и все мне рассказать. После чего я облагодетельствую вас своим неоценимым советом, которому вы вовсе не обязаны следовать, — ободряюще закончил он. — Люди редко следуют чужим советам, но почему бы вам его не выслушать? Ну, договорились?

Норма медленно двинулась к открытой двери, неверной походкой вышла действительно в самую обычную прихожую, отодвинула незатейливую задвижку — все соответствовало словам доктора. Она спустилась по ступенькам на тротуар и оказалась на улице, застроенной солидными, но ничем не примечательными домами. Она остановилась, не подозревая, что доктор Стиллингфлит следит за ней сквозь тюлевую занавеску. Постояв пару минут, она вдруг с неожиданной решимостью повернулась и пошла назад.

— Все в порядке? — спросил доктор Стиллингфлит, когда она снова вошла в кабинет. — Убедились, что я играю по-честному?