Третья стража

Это было его последней мыслью. Веки Глеба отяжелели, и он провалился в сон.

* * *

Они двигались на запад, и лучи утреннего солнца грели спину и затылок Глеба. Лес, который он прошлым вечером не рассмотрел в темноте, был прекрасен: огромные деревья в пять-шесть обхватов вздымались к небу словно живые колонны, поддерживая свод из ветвей и темно-зеленой листвы. Деревья стояли далеко друг от друга, под ними росла трава, и единственным препятствием для всадников были только выпиравшие из земли гигантские корни. Стволы и нижний ярус ветвей обвивали лианы с огромными синими и алыми цветами, гудели пчелы и птичий щебет заглушал мягкую поступь копыт. Ехали не спеша; хоть лес был чистым, скакать во весь опор здесь все же не стоило.

Глеб расспрашивал Тори о шокатах. Кроме кострищ в зарослях псевдобамбука ему не встречались другие следы людей, и значит, не так уж много народа жило в степи. Из-за чего враждуют кочевники?.. Из-за пастбищ и скота, еще могут стремиться к власти, искать воинской славы, стараться взять под свой контроль торговые пути… Но это были земные представления. Причина конфликта Людей Кольца, сородичей Тори, с шокатами лежала глубже и казалась Глебу непонятной. Девушка сказала, что ее племя двигается на запад и вскоре должно переправиться через большую реку. Возможно, Люди Кольца хотели вытеснить шокатов с их земель или вообще уничтожить?

– Нет, – Тори покачала темноволосой головкой. – Никто не собирается их уничтожать, и пастбища их нам не нужны, разве что на время. Зачем? Мы – странники Кольца.

Какая-то священная миссия, решил Глеб и произнес:

– Ты разведчик, что идет впереди племени, и ты ищешь шокатов. С какой целью?

– Чтобы знать, где их лагерь. Мы должны подготовиться. Вдруг они решат преградить нам дорогу.

– Почему?

– Шокаты, Люди Холмов, живут там, за лесом. – Тори вытянула руку в сторону заката. – И они объявили эту землю своей. Плохо! Не по Завету!

– Что же здесь плохого? Где человек живет, там и его земля.

Тори вздернула брови, ее лицо порозовело. Чудо как хороша, подумал Глеб.

– Земля не может принадлежать кому-то, – сказала девушка. – Земля для всех, для людей, птиц и животных, для всякой разумной или неразумной твари, даже для Прыгающих с Деревьев. Каждый может жить в любом месте, кочевать или строить жилище, идти, куда захочется. Так сказано в Завете богов.

О богах она упомянула впервые – видимо, ее соплеменники были не слишком религиозны.

– Где обитают ваши боги? – спросил Глеб. – На небесах?

– За небесами, у звезд. – Поколебавшись, Тори уточнила: – Это не совсем боги, это те могущественные существа, что переселяют в наш мир людей с Земли. Но раньше они привели сюда нас… давно, очень давно…

– Ты в этом уверена?

Тори пожала плечами.

– А как иначе мы бы здесь появились? Боги это свершили и дали нам Завет.

Фантазии, подумал Глеб, фантазии. Народ здесь явно неглупый, но что они знают об эволюции, происхождении человека и тому подобных вещах? Все это в будущем, когда появятся у них палеонтологи и антропологи, когда раскопают останки местных синатропов и австралопитеков, измеряют их черепа, исследуют кости и скажут: вот наши предки! А пока – легенды о могущественных существах, равных богам и обитающих у звезд… Не столь уж наивно, если сравнить с земными религиями.

Сказочный лес все не кончался. Деревья высились как рать великанов в коричневых бугристых панцирях, их кроны пронизывало солнце, наполняя воздух изумрудным сиянием, мощные корни выпирали из земли подобно телам гигантских змеев. Кони трусили мелкой рысью, осторожно переступали через сплетение корней, распугивали мелкое зверье, ящериц, безухих кроликов и каких-то небольших зверьков с пушистым белым мехом. На открытой равнине, должно быть, уже царил зной, а здесь, под плотным шатром листвы, было прохладно. Вокруг никаких следов человека, ни шалашей, ни тропинок, ни отметин на деревьях. Глебу казалось, что этот лес стоит тысячелетия, и если кто и обитает в нем, так только невидимые людскому глазу эльфы или красавицы-дриады. Правда, одна такая дриада ехала рядом с ним.

Ехала и молчала… А почему бы не поговорить? В степи, когда вороной и серый пустятся галопом, не побеседуешь, а расспросить ему хотелось о многом. Но Глеб тоже молчал. Вспомнилось ему сейчас, как он впервые увидел Марину, увидел и подумал: с такой бы всю жизнь прожить и умереть в один день! Но не получилось…

Тори словно прочла его мысли, повернулась в седле, положив колено на шею серого, и спросила:

– Там, на Земле… у тебя есть там женщина?

– Была, – сказал Глеб и вздохнул. – Была… Теперь нет.

– Что с ней случилось?

– Умерла. Совсем недавно. Я еще не могу… – Он смолк, ощутив на губах губы Марины, будто она очутилась в этом мире, легкой тенью прилетев с другого края Галактики.

– Умерла… – повторила Тори. – Убита? Умерла от ран?

– Нет, от болезни, которую мы еще не умеем лечить. – Комок в горле Глеба исчез, он уставился на шею вороного и сказал: – Ты немного на нее похожа… у нее тоже были темные волосы и глаза… глаза как у тебя.

– Ты очень ее любил?

– Да.

Это слово упало точно камень с души. Он поднял взгляд и залюбовался девушкой. Она сидела на своем скакуне в такой свободной и изящной позе, что Глебу чудилось – уже не дриада, не нимфа рядом с ним, а сказочная амазонка.

После долгой паузы Тори вновь нарушила молчание.

– Мой мужчина погиб четыре года назад. Его убили в стычке с Людьми Каменной Реки, во время переправы. Он был не так молод, как ты, но и не очень стар, места своего рождения он еще не видел. Друг моего отца, смелый воин, добрый человек… Мы были вместе слишком недолго, и он не подарил мне сына.

– Отец отдал тебя ему?

Тори повела плечами.

– Как можно меня отдать? Я не нож, не шапка, не котелок…

Я сама его выбрала. Он славился ловкостью и силой, мог поднять годовалого коня… Я хотела, чтобы мой сын был таким же.

– Это все, что тебе нужно от мужчины?

– Нет, теперь нет. Теперь я старше и умнее. Я знаю, что дети растут и уходят, как я ушла от отца и матери, ушла от сестер, а тот, кого любишь, всегда с тобой. До самой смерти.

– У меня так и получилось, – сказал Глеб. – Только смерть пришла не вовремя.

Лицо Тори стало печальным и строгим. Кивнув, она что-то промолвила на своем языке, затем пояснила:

– У нас говорят: за ушедшим слишком рано тянется след из тоски и слез.

Лес начал редеть, деревья-исполины отступали, степь вторгалась в чащу широкими языками травы. Они перебрались через десяток ручьев и мелких речек, обогнули небольшое озерцо с темной водой. Солнце будто бы померкло, и Глеб, бросив взгляд вверх, увидел, что восточный небосклон закрывают тучи. Кажется, собирался дождь – первый с тех пор, как он появился в этом мире.