Третья стража

– Что ты делал на Земле? Воевал? – спросила Тори.

– Почему ты так думаешь?

– Иннази говорили, что у вас всегда воюют и что эти войны ужасны – людей убивают градом из металла, разрывают в клочья огненными стрелами. – Тори передернулась. – Недостойная смерть! Страшная!

– Смерть есть смерть, что от пули, что от стрелы или болезни, – сказал Глеб. – Да, я тоже воевал. Но я не убиваю людей, я их лечу. Зашиваю раны, сращиваю сломанные кости, и если в теле человека появилось что-то нехорошее, я могу это вырезать.

– О! – Казалось, Тори поражена. Она стала расспрашивать Глеба о земной медицине и способах врачевания – другие иннази, посещавшие Людей Кольца, об этом не говорили. Потом промолвила:

– Ты сказал, что твое имя Глеб, но надо придумать другое. Это не подходит.

– Почему?

– То, что знает и умеет человек, и есть его настоящее имя.

Я – Тер Сетори Нио Камна, Та, Что Ловит Облака Руками. А ты… – Она на минуту задумалась и вдруг выпалила: – Ты будешь Тер Шадон Хаката.

– И что это значит? – с улыбкой спросил Глеб.

– Тот, Кто Исцеляет Раны. Я буду звать тебя Дон. Согласен?

– Тори и Дон, Дон и Тори… – пробормотал Глеб. – Хорошо звучит!

Ресницы девушки затрепетали, но она не сказала ни слова в ответ. Они продолжали путь в молчании, пока солнце не коснулось вершин деревьев. Близился вечер, с востока надвигались облака, и вскоре начал моросить мелкий теплый дождь. Лес совсем поредел, перед всадниками снова открылась саванна, но уже не такая плоская и ровная, как прежде. Вдали, перегораживая горизонт, виднелась цепочка высоких холмов, а за ними в синей предвечерней дымке вставали горы.

Тори показала на запад острием копья.

– В этих холмах лагерь шокатов. Так мне говорили те, кто видел место своего рождения.

– Место рождения… – повторил Глеб. – Что это значит?

– Каждый человек где-то родился, у реки, горы, в лесу или в открытой степи, – промолвила его спутница. – И каждый может вернуться к этому месту – конечно, если доживет.

Она пустила серого вскачь. Небо потемнело, дождь стал сильнее, и спустя четверть часа Глеб промок до нитки. Кони мчались в мокрых травах, мимо зарослей псевдобамбука, мимо пальмовых рощ, где, под защитой огромных листьев, прятались антилопы и другие обитатели степи. Гряда холмов, маячивших на горизонте, исчезла, скрытая пеленой дождя, мир словно бы сузился до нескольких шагов – разглядеть что-то дальше было невозможно. По волосам и лицу Глеба текла вода, по спине струились целые ручьи, но, к счастью, дождь был теплым. Собственно, уже не дождь, а настоящий тропический ливень.

Тори вдруг остановилась, свесилась с седла и пошевелила траву копьем.

– Что? – спросил Глеб. Ничего интересного на земле он не разглядел.

– Здесь паслись лошади. Трава короткая, верхушки объедены, и кое-где следы копыт. Лагерь шокатов близко.

– Ты хочешь искать его под вечер, в такой сильный дождь?

– Дождь и темнота это хорошо, – сказала девушка, подняв лицо к небу. – Люди Холмов нас не заметят.

– Но и тебе будет трудно найти лагерь.

– Увидеть становище, где много людей и коней, намного проще, чем двух всадников в степи.

С этими словами она ударила пяткой в бок серого и помчалась к холмам. Глеб ехал за ней, стараясь не потерять коня и всадника в наступающих сумерках, но кажется, то была не его забота, а Угля. Вороной держался метрах в пяти от Тори и довольно пофыркивал – в отличие от Глеба, ему нравился дождь.

К холмам они добрались уже в полной темноте. Ни звезд, ни лун в затянутом тучами небе и факел тоже не зажечь – дождь поливал с прежней силой. Однако Тори двигалась вперед уверенно, и Уголь все так же держался за ее конем. Глеб, напрягая зрение, различил слева и справа склоны холмов – очевидно, они ехали узкой долиной меж двух возвышенностей. По дну долины бежал ручей, переполненный сейчас дождевыми водами; кони вошли в него по брюхо, и кроссовки Глеба словно погрузились в теплую ванну. Затем перед ними возникло что-то более темное, чем небо – кажется, еще один холм, у которого долина раздваивалась. Тори повернула к югу, ручей остался на севере. Как она ориентировалась во мраке этого лабиринта, было загадкой.

– Куда мы едем? – спросил Глеб.

– К стану шокатов, – раздался тихий голос.

– И ты уже знаешь, где он?

– Да. – Тори остановила серого. – Слушай. Ты лекарь, значит, у тебя чуткое ухо… Слушай.

Сначала Глеб не различал ничего, кроме шелеста дождя. Потом сквозь этот монотонный гул до него стали долетать новые звуки, очень далекие и едва различимые – вроде бы человеческие голоса, скрип и топот, звон металла и другие шумы, которые производит большое скопище людей. Спустя пару минут он различал их так же отчетливо, как хрипы в легких и биение крови своих пациентов. Да, Тори была права – где-то в холмах находился лагерь с сотнями – возможно, тысячами – обитателей.

Девушка втянула носом воздух.

– Пахнет дымом и конским навозом. Поехали, Дон! В темноте мы сможем подобраться ближе.

Дождь внезапно кончился. Всадники скользили среди мокрой травы словно две тени – неслышимые, невидимые, неощутимые. В разрывах туч появилась малая луна, и Глеб разглядел, что холмы отступили, и перед ними лежит большая котловина с мерцающим в отдалении заревом. Шум становища сделался заметнее, запахи – острее, и теперь он тоже улавливал их: дым щекотал ноздри, еще пахло жареным мясом, навозом, сырыми кожами.

Тори вдруг замерла, и в следующую секунду ее конь беззвучно повалился в траву. Вслед за ним лег Уголь, вытянув шею и уткнувшись мордой в землю. Глеб распластался на его широкой спине – инстинкт подсказывал ему, что надо затаиться, не шуметь, даже не дышать. Вскоре послышался мягкий топот копыт, скрип седел и тихие голоса. Два десятка воинов проехали в отдалении, двигаясь цепочкой друг за другом; промелькнули, как призраки, и исчезли в темноте.

Серый поднялся, за ним – вороной.

– Сторожа. Объезжают лагерь, – едва слышно прошептала девушка. – Поедем к холмам и подождем до рассвета. Я хочу взглянуть на их становище.

Они не вернулись в долину, что привела их сюда – Тори выбрала путь южнее и, похоже, не ошиблась. Холмы здесь были более пологими, заросшими высокой травой, деревьями и кустами – хорошее укрытие для всадников и лошадей. Они спешились, Глеб сбросил мокрую куртку, Тори сняла свой кожаный панцирь. Затем, отыскав место посуше, устроились под защитой кустарника и стали ждать. Кони паслись неподалеку, ниже по склону.

– Почему ты выслеживаешь шокатов? – спросил Глеб.

– Я же сказала, они объявили эту землю своей. – Тори повернула лицо к зареву, стоявшему над лагерем. – Когда мы шли здесь в прошлый раз, Люди Холмов не захотели нас пропустить, и была битва. Это случилось задолго до моего рождения, и, возможно, теперь шокаты стали умнее. Но кто знает! Мы должны быть готовы к сражению, должны знать, где они и сколько их.

– Но южнее, у опушки большого леса, люди мне не встретились, – заметил Глеб. – Почему бы не пройти в той стороне, обогнув земли шокатов?

На лбу девушки пролегла морщинка.

– Тогда многие не увидят место своего рождения. Мы всегда идем одной и той же дорогой, так, как шли наши предки. Идем по Кольцу, Дон.

– Кольцо – это что такое?

– Мир. – Она простерла руки в стороны.

– Но мир шарообразен.

– Это всем известно. Но если провести по шару линию, вот так, – она стиснула кулачок и показала пальцем, – будет Кольцо.