Третья жертва

Остальная корреспонденция представляла собой обычную ерунду. Он бросил ее на край занимаемого Рейни стола. Сама потом разберется.

Оказавшись предоставленным самому себе, детектив воспользовался случаем и, вытащив мобильный, позвонил домой. Жена пребывала в волнении. У песика возникли утром проблемы, и она хотела отвезти его к ветеринару.

– Бога ради, накорми его отрубями, и все будет в порядке.

Она восприняла идею «на ура». Потом, конечно, настояла на том, чтобы он сам поговорил со щенком.

– Да, да, да, – сказал Эйб.

Песик залился восторженным лаем.

– Ты совсем не контролируешь свой мочевой пузырь, – сказал ему Эйб.

Еще более громкое гавканье.

– Обмочишь все мои коврики.

Радостный лай.

– Ну да. Хорошо. Я тоже тебя люблю. А теперь дай мне мою жену.

Трубка вернулась к жене. Господи, со стыда умереть можно…

– Ну как, продвигается? – спросила она.

– Продвигается.

– Скоро будешь дома? – Эйб знал, что она сдерживается как может, но в голосе прозвучала тоска.

– Люблю тебя, солнышко, – сказал он уже нежнее. – Я тоже по тебе скучаю.

Сандерс дал отбой. Жаль, конечно, что Дэйв Дункан проскользнул у них меж пальцев прошлой ночью, но теперь, когда они знали, кого искать, его поимка становилась лишь вопросом времени. Парень ударился в бега. Наверное, запаниковал, испугался и думает, что спрятаться ему больше негде.

Чертовски верно. Накануне Сандерс лично разослал по всему штату ориентировку. Если Дункан еще где-то здесь, какой-нибудь местный ретивец обязательно его заприметит.

Сандерс занялся составлением отчета и не отрывался от бумаг вплоть до полудня. А потом вдруг обнаружил, что Рейни так и не появилась.

И тут у него появилось нехорошее предчувствие.

Эйб Сандерс позвонил ей домой. Затем попытался связаться по рации. Ни там, ни тут ему не ответили, и тогда детектив запаниковал по-настоящему.

Лоррейн Коннер словно исчезла с лица земли. И пусть Эйбу не нравились методы Рейни, он знал – такое поведение не в ее духе.

Глава 31

Суббота, 19 мая, 12:16

Бекки сидела на своей маленькой кроватке в окружении своей армии, прижимая к груди Большого Мишку. Родители невесело обсуждали что-то в гостиной. Они старались не повышать голоса, как поступали всегда, когда злились друг на друга, но не хотели, чтобы об этом знали другие. Бекки показалось, что мамочка плачет. А папочка в своем Самом Плохом Настроении. Он заколотил гардероб в коридоре, в котором Бекки проснулась этим утром, и объявил, что маленькие девочки должны спать в своих кроватках, так что ей лучше бы уже начать привыкать к своей.

Бекки не думала, что мамочка с ним согласна. Сама девочка не расстроилась: в этой комнате тоже был гардероб. Она выбрала тот, что в коридоре, только потому, что он был ближе к папиному дивану. А как бы сильно Бекки ни любила Большого Мишку, она пока не знала, будет ли от него польза в драке. В конце концов, он был всего лишь набивной игрушкой с пуговкой вместо носа.

Мамочка и папочка спорили из-за Дэнни.

– Ему нужна помощь, Шеп! Серьезная помощь, которую не получишь в следственном изоляторе для несовершеннолетних!

– Да знаю я. Но мы должны проявлять терпение, Сэнди. Ты же слышала, что сказал адвокат. Если Дэнни заговорит не с тем человеком, это может аукнуться в суде. Тогда какую помощь он получит? Мы должны дождаться окончания судебной экспертизы. Тогда будем знать больше.

– От шести месяцев до года? Бога ради, он и так уже под наблюдением, как склонный к суициду…

– Там о нем хорошо заботятся.

– Ему даже поговорить не с кем! Ты бы слышал его этим утром. Он уже хочет умереть. Господи, это же наш сын!

Бекки слезла с кроватки вместе с медвежонком. Стараясь не шуметь, подкралась к общей комнате и прислонилась к стене в коридоре.

– Мы сделали все, что могли, – бубнил папочка. – Надо просто… дать ему пройти через все это.

– Нет.

– Сэнди…

– Есть другой выход.

– Ну да, конечно!

– Говорю тебе, Шеп, это сделал он! Ох, ради всего святого, да не закрывай ты уши, словно дитя малое… Это был Дэнни, и он позвонил мне в шесть утра, чтобы сказать, что это он спустил курок и теперь ни о чем другом и думать не может. Ему всего тринадцать. Даже не знаю, как до такого могло дойти. Хотела бы, да не знаю. Но вот как-то же… Он пришел в школу, Шеп, и сделал то, что сделал, и теперь у него душа разрывается. И мы можем либо сидеть здесь, отказываясь в это верить, либо броситься на амбразуру вместе с ним… Думаю, ничего другого нам не остается.

– На амбразуру? Нет никакой амбразуры. Есть тюрьма. И он отправится туда один и умрет там один. Боже, ты что, не следила за другими делами? У тех, кто совершает массовое убийство, никакого второго шанса нет. Даже у тринадцатилетних. Дэнни по совокупности светит столько пожизненных, что ему и не прожить столько. Всё. Больше и говорить не о чем.

– Эвери Джонсон сказал, что если Дэнни признает себя виновным, округ, возможно, согласится на сделку. Это избавило бы всех от мучительного судебного процесса.

– Мой сын не убийца.

– Нет, убийца.

– Предупреждаю последний раз, Сэнди…

– Дэнни застрелил двух девочек! Дэнни убил Салли Уокер и Элис Бенсен. Их родители до конца жизни будут проходить мимо пустых спален. Из-за нашего сына. Как тебе это, Шеп? Как тебе это?

– Черт бы тебя побрал, Сэнди…

В голосе Шепа прозвучали нотки ярости. Бекки заглянула в комнату и увидела, что лицо папочки раздулось и приобрело безобразный багровый оттенок. Он отвел руку назад, словно хотел по чему-нибудь ударить. Вот только перед ним стояла ее мамочка. Стояла, гордо задрав подбородок и глядя ему прямо в лицо, как это всегда делал Дэнни, когда подбивал кого-нибудь на нехороший поступок.

Бекки испугалась. Ей хотелось крикнуть: «Прекратите!», но, как и в школе, она так испугалась, что не могла вымолвить ни слова. Она не узнавала этих людей с раскрасневшимися лицами и кулаками. Ей хотелось, чтобы они ушли и домой вернулись ее настоящие родители. Она скучала по тем временам, когда они ужинали все вместе, даже Дэнни, который украдкой перекладывал свой горошек на ее тарелку.

– Тебе что, легче станет, если ударишь жену, Шеп? – спокойно спросила Сэнди. – Или, может, до тебя наконец начало доходить, где мы допустили ошибку?