Треугольник
Шрифт:
— А где еще есть киногород?
— Почему обязательно киногород?
— Тогда казино?
— А почему казино?
Меня словно окатили холодной водой. И я начал рассказывать все таинственные истории о казино, которые вычитал в книгах.
Варпет Мкртыч внимательно слушал.
— Очень интересно, — заключил он, когда я кончил. — Я люблю занимательные истории. Расскажи, что ты еще знаешь…
Я начал с воодушевлением рассказывать о звездах Голливуда — Дугласе Фербенксе, Бастере Китоне и Мэри Пикфорд. Потом перешел к таинственному преступному миру Парижа.
— Молодец. Видно, ты много
Всю силу своего воображения, все ожидание ответного откровения я растратил на свой рассказ и сейчас успокоился.
Немного погодя я спросил — так, будто и я тоже приехал из Америки:
— Варпет Мкртыч, а что ты там делал?
— Я?.. Да ничего… кузнечил…
— Как! — удивился я. — В Америке?..
— Да.
— В Америке есть кузницы?
— Разумеется.
— В Нью-Йорке?
— Да почему обязательно в Нью-Йорке?
— А где же?
— В Сенеке была большая конюшня, мы ковали там лошадей.
— Как… ты работал в конюшне?
— Нет, в маленькой кузнице.
В голове у меня никак не укладывались, не совмещались Сенека и конюшня.
— Варпет Мкртыч, ведь Сенека — древний римский философ.
— Правда? Интересно!..
— А где еще ты работал?..
— Где еще?.. Да месяца два кузнечил в Бернсе.
— В Бернсе?
— Да, Бернс немного южнее Сенеки.
— Бернс — английский поэт!
— Да ну! Интересно!
Странно, думал я, до сих пор я не знал, что в Америке существуют города Бернс и Сенека. А Варпет Мкртыч не знал, что есть такие великие поэт и философ.
— Варпет Мкртыч, а в Шекспире ты не работал?
— В Шекспире?
И Варпет Мкртыч начал беззвучно смеяться, сохраняя свое всегдашнее достоинство.
— Нет, я видел «Отелло» Шекспира…
Я попал впросак. И ничего уже не понимал.
— Где, в Сенеке?..
— Почему в Сенеке, я видел в городе Ван в исполнении Ваграма Папазяна… О достопочтенный Ованес, такого я больше в жизни не видел. Какое чудо!..
Варпет Мкртыч оперся локтями о ручку молота и устремил взгляд в темный угол кузницы.
— Ван!.. Папазян!..
«Треугольник» и «Паганини»
Когда я, задержавшись в музыкальной школе немного дольше обычного, со скрипкой в руке вошел в «треугольник», взоры всех Мкртычей обратились ко мне.
Смотрели они как-то необычно. «Что-то случилось», — подумал я, разглядывая их приветливые лица.
— Совсем уж заждались тебя, — сказал Васо.
— Достопочтенный Ованес, прими мой подарок, — торжественно, как стихотворение, продекламировал Варпет Мкртыч и подал мне старинную книгу с позолоченным обрезом. Это был «Хент» Раффи.
Подошел Мко и молча расцеловал меня в обе щеки. На них остались следы сажи.
— Мко, опять ты не умывался? — спросил отец, нарушая общее настроение.
— Так в субботу же в баню пойду! — виновато пробормотал Мко.
— Многоуважаемый Мко, знаешь ли ты, что от этой сажи и копоти можно заболеть раком? — объяснил Варпет Мкртыч.
— Почтенный Васо… — продолжал он, но кузнец Гаспар прервал его:
— Погодите-ка, братцы, вы, никак, уже забыли, зачем сидим здесь?
— Нет, чириме, мы Ванечкин концерт хотим послушать.
—
Да. Ага!— Так побоку все остальное!
— Сынок, — обратился ко мне отец с достоинством, внушившим мне страх, — достань-ка скрипку да покажи им, на что ты способен!
У меня перехватило дух. Настроение сразу же испортилось. Так вот в чем дело! Это же настоящее предательство! Едва я кончил свои мучительные занятия в школе, а Мкртычи опять принуждают меня к этой пытке. Я не успел ничего сказать, как отец, достав скрипку из футляра, быстро вложил ее мне в руки.
Я умоляюще посмотрел вокруг, надеясь встретить хоть чей-нибудь сочувствующий взгляд. Но все лица выражали предвкушение удовольствия.
— На слух играть не умею, — неожиданно признался я.
Воцарилась необычная тишина. Заметив испуганный взгляд отца, я продолжал мягче:
— Я по нотам играю.
— Да уж, братцы, сынок мой с бухты-барахты не играет, он по-ученому! — объяснил отец своим товарищам, и к нему вернулось прежнее настроение.
— Ничего, парень, — сказал кузнец Гаспар. — Ты давай играй и не думай, что мы в твоих нотах ничего не кумекаем, ты только играй…
Недовольно бормоча, я прислонил ноты к кузнечному меху и открыл первую страницу «32-х упражнений для скрипки».
— Ты забыл настроить скрипку, — напомнил кузнец Гаспар.
— Мне все равно, — пробурчал я.
— Он и без настройки умеет играть, это тебе не сазандар [8] , которому надо настраивать… — вмешался отец.
Все напряженно ждали. Я в отчаянии опустил смычок на струны скрипки. Я и раньше извлекал из нее множество самых невероятных звуков, но эти испугали даже меня. Тем не менее я начал играть упражнения. Это было утомительное повторение четырех нот снизу вверх и сверху вниз.
8
Исполнитель на сазе — народном инструменте.
Краешком глаза я смотрел на моих слушателей. Они были расстроены.
— Джа-ан!.. — вдруг протяжно выкрикнул Мко, словно слушал игру на зурне. Ему явно хотелось подбодрить, помочь мне.
Порядком устав, я прекратил игру.
Мкртычи молчали, боясь сказать что-нибудь невпопад, обидеть меня.
— Добро, братец, ей-богу, хорошо. Культурно играешь. А ты думал, не поймем?.. Ну нет, мы в этом разбираемся. Ты не смотри, что мы дамрчи, ведь и струны твои дамрчи делал.
— Трудно играть на скрипке… Да ничего, со временем он возьмет свое, — наконец произнес самые разумные слова Варпет Мкртыч, и я, успокоившись, положил скрипку в футляр.
Чтобы сгладить как-то впечатление от моего концерта, Васо, обняв за плечи Мко и Варпета Мкртыча, запел грузинскую песню. Отец подхватил ее, но вскоре, воодушевившись, сбился и запел свою любимую турецкую.
Чуть позже каждый уже пел свою любимую песню, всячески стараясь заглушить соседа.
— Ну и ну!.. — опомнился Васо. — Впятером шесть песен поем… А нужно, чтобы сто голосов пели как один, да так, чтоб потолок рухнул… Вот в этом умение!..
Любовь в «треугольнике»