Треверская авантюра

Почти все они были снаряжены скорее, как ударная кавалерия – классические такие германские конные копейщики земного VII-IX века. Кольчужные рубахи с длинным подолом и рукавами, глубокие шлемы с конскими хвостами, кавалерийские мечи или топоры, двух-трех метровые копья, кинжалы.

Правда, треверы почти не участвовали в степных походах, поэтому даже будучи умелыми всадниками, редко кто из них смог бы действовать в качестве неуловимых конных стрелков. Разве что забросать дротиками неподвижную пехоту прямо перед нападением или вместо него…

Как ни странно, но при этом смешанные кавалерийско-пехотные отряды, выставили именно наиболее сильные здешние кланы. Оказалось что достаточное число боевых коней, были в состоянии содержать лишь сами вожди, и в сильных родах у них просто не было возможности снабдить ими всех подходящих мужчин. Конечно, воины местных родовых дружин могли одинаково хорошо действовать как с седла, так и передвигаясь на своих двоих. Но Игорь все же был очень рад, получить под начало именно специализированную тяжелую пехоту.

В обороне спешенные всадники-универсалы со своими легкими щитами были все-таки более уязвимы, например, к обстрелу. В отличие от снабженных тяжелыми ростовыми щитами пехотинцев.

…В растянувшейся на несколько сот метров колоне, двигались почти все воины Ингвара Чужеземца. За небольшим исключением. Понесенные потери закрыли, снова рекрутировав желающих из пленных, на этот раз, призвав всех, кто пожелал из бывшей дружины Гуалха-бастарда. Игорь чувствовал, что можно было предложить это и их бывшему предводителю, но решил все же не рисковать. Судьба пленника пока была неизвестна, ведь за решеткой – он ценный ресурс для давления на сильный клан треверов, а на свободе просто еще один (но с учетом, скорее всего, имеющихся амбиций) не очень надежный боец.

Желающих отказаться, кстати, почти не было, и за счет этого его личный хирд даже подрос. В итоге сейчас с Игорем были 144 хускарла, разбитые на двенадцать штурмовым дюжин, 300 воинов из младшей дружины и, конечно же, телохранители. Из Виндфана, кстати, доставили также все боевые колесницы и большую часть коней. Поэтому его хирдманы сейчас снова гарцевали, как и в самом начале похода.

Присматривать за поместьем остались почти 80 бойцов, более сорока рабов обоего пола и новые «постояльцы» – около трехсот пленников-северян. Резать их вне боя даже по нынешним временам считалось бы, во-первых, чистым зверством, во-вторых – было попросту неразумно. При будущих переговорах с тамошними кланами, пленники должны были стать весомым «козырем» к замирению и принятию новой власти. Тем более, что среди них было почти два десятка пусть мелких, но вождей. Но это дело будущего, а пока полону предстояло «немного» потрудиться на освободившихся рабочих местах в Виндфане.

И да, в окружении нового претендента добавились, в том числе, и более почетные вакансии, чем пленников-полурабов.

Должности «десятников» и их помощников в двух созданных штурмовых дюжинах заполнили хирдман отличившиеся во время недавней битвы. Это заметно приободрило всех потенциальных карьеристов дружины. Особенно с учетом цепочки повышений, вызванных появлением восьми новых «старших десятников», которые по своему значению окончательно приравнялись к «полусотникам».

Хотя на самом деле, конечно же, подразумевалось, что у каждого из них в подчинении должно быть не меньше пяти «десятников», то есть по 60 человек. По размерам – эдакие римские «манипулы».

Особенно формализованным и важным это разделение стало для младшей дружины. Именно там больше всего нужны были опытные командиры со стороны, поскольку, не смотря на любой героизм, молодых парней, на такие должности, в любом случае ставить было рановато.

Каждые пять дюжин алебардщиков и сводный отряд стрелков, получили по своему «старшему десятнику», еще и потому, что прежних мастеров-наставников Игорь вернул в Виндфан. Он ни под каким видом не хотел рисковать этими людьми. Специалистов, способных на практике из толпы пацанов, создать что-то настолько похожее на войско, да еще и в очень короткий срок, экс-журналист оценил на вес золота.

Кстати, одним из новых старших командиров был назначен «десятник», первым догадавшийся во время бойни уже внутри стен замка Серебряного Ветра, предложить сдаться равной по численности группе северян. Растерянная и избиваемая толпа предложение приняла, и эту идею тут же подхватили остальные командиры. Что сильно все упростило, и снизило общее ожесточение.

Да и хирду в целом нужны были хотя бы пару новых «полусотенных» командиров. Армия росла, и изменившиеся условия потребовали введения еще и званий «сотников». Первыми их предсказуемо получили двое «старых знакомых».

Эгир отправился крепить оборону поместья, в новом качестве в помощь «штатскому» Анвару и, естественно, Дольф.

Последний отлично показал себя в недавней битве. Грамотно маневрировал отданными под его руководство силами, при прорыве через второй пролом. Да и фактически давно перерос должность «старшего телохранителя», действуя чаще именно в качестве самостоятельного офицера.

Новые подданные, а точнее первые настоящие вассалы, со своими родичами, землями, поместьями, а иногда и замками, привели 536 воинов. Даже чуть больше половины всех наличных сил анклава.

Хитростью и уговорами пехоту сбили в три неодинаковых отряда, общим числом в 362 воина. Конных дружинников, все 174 всадника, тоже разбили на три насколько можно схожих между собой по численности подразделения.

Сменить командиров было физически невозможно, да и не представлялось необходимым. Родовые дружины физически не могли биться лучше, чем под руководством собственных родовых вождей. Но путем мягких уговоров и множества ухищрений, довольно аморфное ополчение, удалось немного перемешать, и превратить во что-то похожее на армию. Формальные «дюжины» при этом никогда не состояли из двенадцати человек, «сотни» – всегда были больше или меньше ста, и так далее.

Создать более-менее внятную и сравнительно управляемую структуру удалось назначением вождей на новые должности, в зависимости от количества приведенных бойцов. Конечно же, каждый из пришедших в итоге обязательно получил какое-нибудь звание не ниже командира дюжины – «десятника». Но девятерым, приведшим не меньше тридцати воинов, почти справедливо одели серебряные торквесы (шейные гривны) «старших десятников», а трем командирам вассальной тяжелой пехоты – золотые знаки отличия «сотников», учитывая приведенные минимум пятьдесят бойцов. Одним из носителей такого торквеса стал Тарен Терпеливый, по совету Игоря оставивший дома три десятка всадников, и уведший в этот поход 68 пеших копейщиков.

Все эти изменения было жизненно необходимо сделать хотя бы потому, что треверы практически не использовали колесниц. Оттого скорость пехоты и кавалерии в бою была слишком не одинаковой, и смешанные отряды могли серьезно затруднить управляемость во время неожиданной атаки.

* * *

Нельзя при этом не признать, что после того, как ополчение северян разгромили, была проделана неимоверно трудная и важная работа. Наверное, даже более непростая, чем сама победа. НО давайте по порядку.