Тревожная служба. Сборник рассказов

— Товарищ майор! Пусть сначала доиграют. Было бы грешно прерывать такую партию! — воскликнул Кольперт.

Шутка пришлась как раз кстати. Все засмеялись. Начались рукопожатия. Кольперта трудно было узнать. Выхватив из моих рук инициативу, он начал рассказывать, что мы хотим. Возражений не было. Директору мы позвонили по телефону на квартиру и получили разрешение взять взаимообразно 60 плит.

Но тут банкомет почесал в раздумье за ухом.

— Мы все, понятно, «за», — сказал он. — Но Вальтер... Вальтер у нас крановщик, а он дома, внизу, в Хайденау. Готовит дочку в школу. — И он вновь взял свои карты со стола.

— А если мы съездим вниз и расскажем, как обстоят дела? — Я смотрел то на одного, то на другого. Они пожимали плечами.

Но в конце концов банкомет отправился с нами в Хайденау.

Был уже полдень, когда мы остановились у одного из новых домов.

— Стоп! Он живет здесь, на втором этаже, — сказал нам проводник, хотя голос звучал не совсем уверенно.

— Ну что ж, пошли!

Кольперт позвонил в дверь, однако пропустил меня вперед.

Открыла молодая женщина лет тридцати. Она бегло взглянула на нас и кивнула нашему игроку, который держался сзади.

— Что случилось, Херберт? Ты с целым войском!

Так, стало быть, его зовут Херберт!

Здесь уж ему пришлось выступить вперед.

— Мы должны... нам нужно переговорить с Вальтером. Понимаешь, Хельга, это очень важно...

Женщина пожала плечами.

— Ну что ж, заходите!

Затем появился Вальтер, держа в руке бутылку пильзенского пива. Сегодня у него был праздник — дочь Бригитта поступала в школу. Отцу необходимо было присутствовать на торжестве — он должен был там выступать.

Я не знал, как высказать ему нашу просьбу. На этот раз инициатива перешла к Херберту.

— Ты не должен больше пить пива, Вальтер, — сказал он и отобрал у него бутылку. — Дело, собственно, в следующем... — И он начал объяснять.

Я чувствовал, что мне здесь делать больше нечего. Для Херберта это теперь уже было не только наше дело, но и дело его бригады — чтобы никто не мог упрекнуть их потом, что они не смогли помочь пограничникам.

«Наша бригада...» — слышалось через каждые несколько слов. И опять он повторял: «Вальтер! Понятно? Наша бригада...»

Когда наконец Вальтер смог вставить слово, он высказался вполне определенно:

— Хватит болтать! Ты думаешь, что у меня голова на плечах только для того, чтобы шапку носить? — И он проворчал себе под нос: — Черт бы побрал! И нужно же, чтобы это было именно в воскресенье!.. — Он погасил свою сигарету и крикнул: — Хельга! Принеси мне сапоги. Да сооруди что-нибудь ребятам поесть.

Когда хозяин пошел одеваться, Херберт добродушно хмыкнул ему вслед:

— Не тужи, Вальтер! Зато у тебя есть все шансы лично присутствовать на свадьбе дочери!..

Тот опять проворчал:

— Черт бы побрал! И тогда ты тоже явишься и будешь трубить мне в уши: «Наша бригада... наша бригада...»

Когда мы два часа спустя поднимались впереди автокрана на нашу гору, я подумал об этом «черт бы побрал!». У Вальтера это должно было означать: «Ясно, сделаем». На строительной площадке он забрался в кабину своего автокрана и прикрикнул:

— А ну, давай за работу! А, то у меня дома крюшон скиснет!

Вскоре на гору прибыли ротные грузовики. Началась укладка плит. Одна за другой они ложились на землю. Вальтер работал без перерыва и то и дело ругался, подгоняя солдат, но в своем деле был просто артист — работал чисто и споро, укладывая плиту к плите.

Около пяти часов вечера последняя плита шлепнулась в грязь.

— Готово! — закричал Кольперт. — Готово!

— Ну вот видишь, что я говорил! — Я дал ему тумака в бок.

Вальтер наконец вылез из своей кабины. Подойдя к нам, он пробежал взглядом по плитам, как бы пересчитывая их и проверяя качество укладки. Потом вытер руки о штанины и вытащил сигарету.

— Ну как, все в порядке? — спросил он деловито.

— Еще как, все в ажуре! — ответил я и крепко пожал ему руку.

Он предложил мне сигареты «Бубны». Я закурил. Несмотря на то что сигареты были далеко не первого сорта, они показались мне превосходными. И пусть кто-нибудь попробует возразить — ему придется иметь дело со мной. И игре в скат тоже нужно бы научиться. Сегодня у нас крупный выигрыш.

Герхард Шунке ЙОХЕН И ТАНК 137

Перед летними каникулами, в суматохе последних учебных дней, фраза в дневнике: «Йохен не всегда правдив» — не привлекла особого внимания.

Школьные товарищи Йохена Зейферта были слишком заняты собственными делами, чтобы в то время уделить должное внимание его объяснениям по этому поводу.

Но отец Йохена долго рассматривал серую тетрадь. Наконец он поднял голову, моргнув несколько раз, как будто хотел проверить, не обманывает ли его зрение. Затем тяжело опустил на стол кулак, словно поставил восклицательный знак, и еще раз прочитал: «Йохен не всегда правдив».

Сын, стоявший перед ним опустив глаза, отступил на несколько шагов в сторону, думая о том, какое наказание предпримет его отец по поводу этой приписки: отберет на длительное время велосипед, лишит карманных денег или запретит поездку на каникулы в лагерь?

В итоге мальчишка вот уже второй день каникул пребывает наедине со своими мыслями.

Ярко светит солнце, уже задолго до полудня становится жарко. Куры лениво лежат в тени, распустив крылья и открыв клювы.

Йохен отправился к сельскому магазину. Рядом с лестницей у входа в него стоят штабеля ящиков с бутылками. Кругом валяются листы картона. Из соседней деревни катит на своем казенном желтом велосипеде почтальон. По его лицу струится пот, кепка сдвинута на затылок. Йохен отвернулся к окну, чтобы избежать процедуры обмена приветствиями.

От Фрезова доносятся два гудка, и эхо в лесу повторяет их несколько раз. Идет поезд. Мальчик проходит мимо крайних домов деревни и вскоре попадает в лес. Кроны деревьев образуют над дорогой зеленый шатер, скрывающий ее от лучей солнца. С лесной дороги Йохен сворачивает к железнодорожной станции. Там на платформе стоят три женщины с сумками в руках. Вокруг них вертится маленькая девочка, рисуя на асфальте какие-то фигуры. Тепловоз, прежде чем вынырнуть из-за поворота, дает еще несколько гудков и сразу подкатывает к перрону. Вагоны, как и сам поезд, старые, вот уже много лет они добросовестно несут свою службу, и каждый уважающий себя пассажир имеет в этом поезде свой постоянный вагон и даже место.

Йохен Зейферт, облокотившись о невысокую ограду, отделявшую пристанционный палисадник, смотрел на поезд. Он состоял всего из пяти пассажирских вагонов и шести платформ. А на платформах на этот раз стояли... танки! Да, ничто иное, как танки Национальной народной армии ГДР.

Начальник станции Вальтер Лоренц вышел из помещения вокзала. В руках он держал пару каких-то листков и пакет.

Йохен подбежал к нему:

— Куда направляются эти танки?

Тепловоз скрипнул тормозами, и машинист приложил два пальца к козырьку фуражки. Начальник станции, ответив на приветствие, дал сигнал. Тепловоз медленно подал поезд к грузовой площадке. Платформы с танками отцепили, прозвучал гудок, и оставшиеся вагоны укатили.