Тревожный месяц май

Машину эту знали в Иришах, как знали «санитарку», «летучку техпомощи», как все другие спецмашины.

У школы Осипов встретил учительницу пропавших ребят.

– Добрый день, Армен…

– Отчество не обязательно.
– Он предупредительно поднял ладонь и устало улыбнулся.
– У вас для меня ничего нет?

Учительница горестно покачала головой.

Покачал головой и Осипов, выпятив слегка нижнюю губу. Привычка эта не красила, но и не портила его лицо, лишь придавала выражение детской беспомощности и доверчивости.

– Совсем ничего?
– с мольбой переспросил Осипов.

– Нет… Разве что…

– Что?
– Взгляд Осипова стал острым и цепким.

– Двоюродная сестра моей ученицы Люси Шибаловой - родители ее в леспромхозе работают - сказала, что видела одного иришского мальчика, кажется именно Антона, у себя в Сосновке. Но это было давно, до Дня Победы.

– Что он там делал? Зачем приезжал? К кому?

– Не знаю. Люся не знает. Она рассказала это просто так, вспомнила почему-то и рассказала.

– Фамилия девочки?

– Шибалова.

– Нет, сестры из Сосновки.

– Простите, но…

– Где Шибалова живет?

Учительница торопливо раскрыла сумочку. В блокноте у нее были адреса всех учеников.

– И еще одно. Может быть, и это для вас важно…

– Дорогая Светлана Васильевна, для меня сейчас все, абсолютно все важно! Говорите же.

– Антон и Ростик просили Тараса Романенко… Это пионервожатый наш, он на заводе работает…

– Да-да, - перебил Осипов, - знаю. Дружинник. О чем просили?

– Разыскать ветерана боев за Ириши по фамилии на «К».

Взрослых Осипов знал меньше, чем ребят.

– И еще, Армен Гарегинович, ветеран «К» тоже заводчанин.

Участник боев под Иришами, фамилия на букву «К», место работы - Иришский нефтеперерабатывающий завод. По этим данным найти человека не составляло труда.

Осипов поблагодарил учительницу и заторопился в милицию.

В паспортном столе и военкомате гражданина, который отвечал бы заданным трем условиям, определить не удалось.

Осипов выехал в Сосновский леспромхоз.

Как ни велико было нервное напряжение, но усталость взяла свое, и Осипов сразу задремал на жестком сиденье «газика».

…От города до Сосновки езды не больше часа, и, пока Осипов спит, я расскажу вам, с чего и как качалась эта таинственная, хотя и сегодняшняя история. Но для этого потребуется целая глава.

Глава вторая ДВЕ НЕДЕЛИ НАЗАД

НА КРЫШЕ

Незадолго до славного праздника Дня Победы у нового двенадцатиэтажного дома стояли двое: Градов Антон и Ростик Арсланов. Оба ученики 5-го «Б», оба худощавые и рослые, оба в легких нейлоновых курточках на «молнии». Ростик - в красной, Антон - в голубой, и «молния» поднимается уже только до груди: выше зубчики раздерганы и не все на месте.

Ростик был в берете под цвет курточки, и придавленная черно-коричневая челка аккуратно прикрывала смуглый лоб почти до бровей, таких же черно-коричневых, густых, нависших над голубыми, как Антошина куртка, глазами.

Васильковые глаза, пожалуй, больше подошли бы к льняным, слегка волнистым волосам Антона, но на его белом с ранними, уже нынешнего года веснушками лице, на котором розово лупился вечно обскребанный ногтем нос, глаза были карие и беспокойные.

Оба, задрав головы, смотрели на пожарную лестницу.

Антону пришла на ум замечательная идея: забраться на самый верх единственного в Иришах «небоскреба».

Девятиэтажные «свечки» здесь не в диковину, а двенадцать этажей и вправду выглядят небоскребом.

– С такой вышины видно на тысячу километров!
– сказал Антон.

Взглянуть с космической высоты на город заманчиво, но Ростик колебался. Отец строго-настрого предупредил его после родительского собрания, где Ростика очень хвалили за способности и успехи в учебе, но не очень за поведение: «Еще одна история, и на лето к морю не поедешь».

Спокойно сказал, негромко. Он вообще никогда не кричит, но слово его железно.

– Байпасишь!
– презрительно разгадал колебания друга Антон. [Байпасить - на профессиональном языке нефтепереработчиков означает: еловчить, схитрить, увильнуть, пойти окольным путем, как нефть по отводной трубе - байпасу]

– Ничего не байпашу… Давай, когда лифт пустят.

– Пустили уже! Вчера еще.

По делам строительства с Антоном не поспорить: отец - прораб и мать на кране работает.

– Закрыли уже, наверное, - опять сбайпасил Ростик.

– Закрыли! Сдадут дом комиссии, тогда закроют. Ни в какую не попадем. Разве что по пожарной лестнице?…

Оба, как по команде, задрали головы. Пожарная лестница шла зигзагом от балкона к балкону, прикрытая узорчатыми решетками. Где-то у двенадцатого этажа лестница заканчивалась.

– Дальше по веревке придется, - прикинул Антон.
– Или скобы вбивать. Но лучше альпинистские костыли!

Таких костылей и в магазине «Спорттовары» нет, скобы - пожалуйста, на любой строительной площадке…

– Ладно, - сдался Ростик.
– Пошли… Только если лифт работает!

– Само собой, - немедленно согласился Антон. По пятилетней дружбе он знал: Ростика уговорить трудно, а там - не отступит, до конца пойдет за тобой и с тобой.

Парадный вход отвергался сразу. Во-первых, еще полно строителей: сантехников, электриков, отделочников. Во-вторых, какой интерес входить в новый дом, как пенсионер какой-нибудь, через двери! Антон заранее присмотрел стремянку, выставленную малярами через окно.

И рамы не закрыты, проветривают.

Забраться в квартиру оказалось делом простым, никто и не заметил.

– Снимай ботинки… - громко зашептал Антон.

– Не услышат, мы на цыпочках, - также шепотом ответил Ростик. Задерживаться было опасно. В углу стояло ведро с клейстером и несколько рулонов обоев. В любую минуту за ними могли прийти люди.

– Цыпочки!
– передразнил Антон.
– Зачем же полы грязнить? Их же опять мыть заставят.

«Их» - означало строителей. А строители для Антона не чужие-посторонние.