Тревожный месяц вересень

– Ты не видел, она сама ездила за сеном или кто другой?
– спросил я.

– Видел. Климаря послала. Чего ж, мужик здоровый. Если поднести чарку, копну за час перекидает. Товарищ Капелюх!
– сказал он почти жалобно.
– Я понимаю - лошадь для военных нужд. Ну так если у меня жинка в добром платье, так я и воевать буду с полным желанием. А к Варваре в тот вечер я не пошел, не подумайте чего плохого.

– Не решился?

– Да нет, она не пустила. Она просто так наобещалась, ясно. У нее тоже своя гордость есть, товарищ старший, ей подавай кого красивого, вот как вы!

– Ладно!
– сказал я.

– Хватит!

Попеленко усиленно захлопал ресницами, стараясь понять: в чем же его вина? Ну что с него было взять? Я не стал объяснять, куда и за кем гонял Климарь казенную Лебедку. Не пришло еще время для такого разговора.

Все точки в истории со Штебленком были расставлены, все прояснилось... Арестовать забойщика? Ну это мы с Попеленко можем, как ни здоров Климарь. Под дулом пулемета он даст себя связать как миленький. Всеми веревками, что есть в Глухарах. Запеленаем. И что же? Отправить затем на скрипучей телеге в район? Бандиты по дороге отобьют. Они наверняка, послав в село Климаря, следят на всякий случай за дорогами.

Допросить самим, разузнать все, что нужно, о шайке Горелого? Но Климарь ничего не скажет. Будет ждать, когда дружки освободят. В райцентре, где у него исчезли бы надежды на спасение, он выложил бы все, а в Глухарах ему ничего не грозит. Горелый рядом, выручка близка. Будет молчать и ждать. Ему хорошо известно, что мы не можем уподобиться полицаям и выбить из него нужные сведения с помощью приклада и шомпола. У нас был Закон, и Климарь об этом знал. Обидно. Закон как будто делал нас слабее.

– Попеленко, тебе никогда не хотелось, чтоб тебе было все дозволено? Как полицаям, фашистам каким-нибудь?

Он вздрогнул, хитро взглянул на меня, как будто ища подвоха.

– Что вы, товарищ Капелюх!
– Он замахал рукой, словно бы я превратился в привидение, в "красную свитку".
– Что ж я, не понимаю политически? Никогда! Но,-поразмыслив и осознав, что подвоха нет, добавил тихо: - Один раз хотелось - когда полицаи у Ермаченковых телку забрали. У них племянник ушел в партизаны, вот они и попользовались, взяли телку. Ох, хорошая телка была! А у меня детишки с голода пухли. Сильно я позавидовал ихней профессии.

Вот ведь был славный молодец Попеленко - необъяснимая, чисто глухарская смесь хитрости и простоты.

– Вот то-то и оно, - сказал я, возвращаясь к прерванному строю мыслей. Хочется иногда, чтоб все было дозволено. Для пользы дела.

– Так ведь оно как?
– философски заметил Попеленко.
– Сначала вроде польза. Взял телку - хорошо! А потом-то люди припомнят!

– Вот именно.

Он правильно рассуждал, Попеленко. Наверно, нарушение Закона может дать временную выгоду. Но потом люди перестанут тебе верить. Рано или поздно такой момент наступит. Ты врежешь Климарю и добьешься от него того, что тебе нужно, а завтра люди скажут: "Полицай". И не жди от них поддержки... Кажется, разобрались мы кое в чем с Попеленко...

Был еще один выход: отправиться в Ожин, выпросить у Гупана конвойную группу. Случай-то особый, важный. Конечно, и Штебленок так же рассуждал, и вот... Да, но он пошел в Ожин пешком, и у него почти не было шансов проскочить.

– Попеленко!
– сказал я.
– Завтра я забиваю кабанчика. Климарь будет резать.

– Дело хорошее, - оживился Попеленко.

– Я помогу!

– Тебе придется сейчас же оседлать Лебедку и ехать в Ожин.

Он скривился, как от укуса шершня.

– А вы, товарищ старший?

– Поехал бы я, да не могу оставить Климаря.

– Конечно, - забормотал Попеленко.
– Разделать на" до кабанчика. Я ж понимаю...

Он всерьез думал, что я намерен остаться в Глухарах ради колбас. Попеленко достаточно серьезно относился к свежим свиным колбасам, и довод казался ему очень даже веским.

Я не выдержал:

– Климарь связной у Горелого, понял? Его я должен задержать, пока ты не приедешь с подмогой.

– Ото-то!
– простонал "ястребок".
– Пьянчуга этот?

–Да. Пьянчуга. Этот.

Он сокрушенно замотал головой:

– Вот аспид! Что ж оно такое делается, а?

– А ты что думал, Саньку Конопатого убили - и победа?
– спросил я. Поезжай.

– И не жалко вам меня, товарищ старший?

– Жалко, - сказал я.
– Но мы на войне. Я знаю, ты проскочишь.

– Ото-то...

– Поезжай, Попеленко, - добавил я уже мягче.- Будь осторожен. Село, возможно, блокировано.

"Блокировано" - хорошее словечко. Оно придумано кабинетными полководцами над большой, крупномасштабной картой. Но Попеленко это слово не успокоило. Он мыслил не стратегически, а по-крестьянски конкретно. Я был уверен, что он, в отличие от Штебленка, найдет возможность ускользнуть от бандюг.

– Проскочишь, - повторил я.
– Вон морячок прошел!

– А зачем им морячок? Засаду выдавать? Шум поднимать?

– Тоже верно.

– Товарищ старший!
– взмолился Попеленко.
– Вы прикажите, как положено, строго! А то вы вроде по-хорошему разговариваете, я так не могу! Дуже темно сейчас в лесу!

Он оглянулся. Позади уютно светились запотевшие окна мазанки. Я поправил ремень, подтянулся:

– Выполнять приказ, Попеленко! За невыполнение - трибунал.

Он вздохнул с облегчением:

– От так добре! А я вам своего старшего, Ваську, определю за хатой Варвары присмотреть. Он дуже сообразительный у меня! Чистый математик!

И, зашелестев жухлыми листьями золотых шаров, "ястребок" отправился седлать Лебедку. Эх ты, Попеленко! Был бы добрый из тебя казак, да все твои мысли о хате, где орут и просят хлеба девять ртов. И все жалеют тебя. И ты к этой жалости привык, словно к старым кирзачам, которые носишь не снимая. "Три метра ситчика" за казенную Лебедку... Из-за этих трех метров погиб Штебленок.

13

Климарь, к моему удивлению, быстро нашел общий язык с бабкой Серафимой. Перед ними стояла бутылочка сизача, сковородка с яичницей на шкварках, малосольные огурчики и прочие деревенские угощения, которые положено выставлять, когда в хату приходит мастер, человек, профессия которого почитается искусством, недоступным многим другим.

– Проздравляем!
– сказал мне Климарь, и огонь плошки заметался от его густого дыхания.
– Не знал. Проздравляем! Дело хорошее. Оно, конечно, в наше время свататься лучше с кругом колбасы. Правильно рассудил насчет кабанчика, "ястребок". Душа от колбасы добреет!