Трейдеры-миллионеры: Как переиграть профессионалов Уолл-стрит на их собственном поле
Шрифт:
В: Вы делали ставки, но их было невозможно закрыть, поскольку никто не желал занимать противоположную позицию?
О: Никто не желает заключать подобную сделку, когда волатильность снижается. В итоге я оказался с избытком опционов и потерял все, что успел заработать, плюс еще около 40 000-50 000. Мой размах при работе с торговым капиталом оказался весьма впечатляющим.
В: Кому принадлежали эти деньги?
О: Это были деньги торговой фирмы.
В: В какой степени вам была предоставлена свобода действий?
О: Не помню точно, но мы имели доступ к ее средствам. Если вас интересуют цифры, я говорю о миллионах. Но за тобой постоянно наблюдали, каждые несколько дней ты встречался с менеджером по рискам.
В: Он устроил вам разнос,
О: Нельзя сказать, что мне устроили разнос. Очевидно, они были очень довольны первым месяцем. Они не удержали меня от открытия длинной позиции по волатильности. Видимо, они решили: этот парень знает, что пришла пора открыть такую позицию. На каком-то этапе мне сказали, что колебания капитала, с которым я работаю, немного выходят за рамки принятого в компании. Мне сказали: тебе было велено покупать и продавать опционы, — и проверили мою позицию, и если, предположим, сахар торговался на тот момент по 10 центов, мне сказали, пусть у тебя длинная позиции по коллам на 10 центов и на 11 центов, но из коллов по 9 центов ты должен что-то продать. Нельзя покупать каждый страйк [смеется].
В: У вас были открыты длинные позиции на все имеющиеся страйки?
О: Так или иначе, в конце года я изо всех сил старался отыграться, а я работал на площадке уже шесть месяцев, поскольку получил место в мае или июне 1989 года, а теперь был декабрь. Таким образом, за первый месяц, пусть это будет май 1989-го, я сделал 40 штук, за второй месяц потерял 20, за третий, наверное, еще 40, а потом с переменным успехом топтался на месте. К концу года я был в минусе примерно на 20 000. Пришло время оценить результаты моей работы, и я подумал: «Что ж, похоже, я уволен. Меня вышвырнут за дверь». И вот наступил конец года, — никогда не забуду, как это было, — я иду на интервью, директор предлагает мне сесть, смотрит на меня из-за стола и говорит что-то вроде: «У вас был очень неплохой год». А я отвечаю: «Ну, здорово. Похоже, вам по ошибке принесли чужое дело» [смеется]. По условиям работы мне полагалось 24 000 долларов жалованья плюс 20 процентов заработанной прибыли. И тогда я спрашиваю: «И какова моя премия?» Директор говорит: «Нет, премии вам не полагается, вы в минусе на 20 000, но для первого года вы работали очень неплохо». Он сказал, что большинство моих товарищей за первый же год поставили на себе крест, а я был весьма активен и вполне мог потерять 100 000-200 000 за год. Я промямлил что-то вроде «Ну да, конечно» и в тот же день сказал себе: «Знаешь, Инди, ты должен научиться работать профессионально и как следует управлять капиталом, а не только горланить “куплено-продано”. Иначе на будущий год к тебе вряд ли будут так снисходительны. Если ты опять окажешься в минусе, тебе придется подыскивать другую работу и заниматься тем, что нравится тебе куда меньше» — а торговля на бирже доставляла мне огромное удовольствие.
В: Как долго вы работали в торговом зале?
О: В этой компании я проработал три года.
В: Как прошли эти годы? Вы сказали, что решили взяться за управление капиталом всерьез, какова была динамика изменений капитала, с которым вы работали, в этот период?
О: Теперь все было под контролем, и я начал зарабатывать от 100 000 до 300 000 долларов в зависимости от возможностей. Если был риск, что рынок пойдет против меня, или я не понимал, что происходит, я занимал оборонительную позицию. Попросту сворачивал свою деятельность.
В: Что значит «занимал оборонительную позицию»? Вы закрывали сделки?
О: Я уменьшал их объем. К примеру, если у меня была длинная позиция по волатильности и опционы на несколько страйков, а ситуация оборачивалась против меня и перспектив на улучшение не было, я закрывал сделку, фиксировал убыток и выходил из игры.
В: Пытались ли вы в ту пору зарабатывать деньги скальпированием?
О: Да. Зарабатывать скальпированием можно не всегда. На вялом рынке это не получится. Если рынок становился вялым, я уходил с торговой площадки. Вялый рынок — мое слабое место, здесь я совершаю самые дикие промахи. Я начинаю делать глупости. Я открываю рот, чтобы заключить сделку, или, если речь идет об электронной торговле, продаю или покупаю, глядя на экран, и в итоге попросту хороню
себя. Я скупаю всякую дрянь, на которую не польстился никто другой, потому что не могу сидеть сложа руки, а потом не знаю, куда деваться с этим барахлом.В: Что вы делали, чтобы избежать такой ситуации?
О: Выходил из всех позиций и уходил с торговой площадки.
В: Куда вы отправлялись?
О: Шел в буфет или спускался ниже этажом и смотрел, что делается на других рынках. Или просто отправлялся в другое место в том же торговом зале и наблюдал, что происходит на рынке, который не имел ко мне отношения. Короче говоря, просто уходил оттуда, где я бы неизбежно поддался соблазну и потерял деньги.
В: Как долго продолжался такой перерыв?
О: По-разному. Но здесь приходилось знать меру. Нельзя работать в компании и целый день играть в пинбол в пиццерии из-за того, что рынки вялы. Поэтому время от времени я заглядывал к себе, чтобы посмотреть, что происходит, если я видел, что застой продолжается, стоял на площадке молча или высматривал симпатичных девчонок среди клерков-новичков. Искал, чем поразвлечься, вместо того чтобы торговать товарами или опционами. Лишь когда рынок неистовствует, можно найти раздвинутые спреды, ценовые разрывы и недооцененные активы. Это то, чего я жду, — если вам угодно, возможности снять сливки.
В: Каждые несколько дней вы встречались с менеджером по рискам, а значит, отчитывались о результатах своей работы. Приносило ли это какую-то пользу?
О: Нет, на самом деле это внутренняя формальность. Менеджеры по риску, с которыми я имел дело, по большей части либо неудавшиеся трейдеры, либо те, кто не имеет и мало-мальского представления о происходящем. Они могут устроить тебе выволочку, но не способны дать конструктивный совет. Это сугубо внутреннее дело. Если ты решил стать профессиональным трейдером, надо настроиться на то, что управлять риском придется самостоятельно и ты должен изучить то, с чем ты работаешь, будь то опционы, цены страйк или взаимосвязь между ними, чтобы уметь оценить риск количественно. Тебе придется стать профессионалом и выработать собственную методологию снижения и контроля риска, постараться стать хозяином казино, а не просто рядовым игроком. Это и правда внутреннее дело. Эти ребята могут немного помочь тебе, но многие из них разбираются в происходящем не лучше твоего, и ни один из них не имеет той мотивации, что есть у тебя, — ведь твоя задача заработать деньги и получить результат. Такой я сделал вывод: не следует видеть в них своих спасителей, лучше займись этим сам.
В: Что вы можете сказать о своем стиле торговли — вы научились торговать самостоятельно или подражали кому-то?
О: И то, и другое. Отработав год, в конце которого я оказался в минусе на 20 000 долларов, я твердо решил стать профи — в те дни я ел, пил, спал и дышал, думая о товарной бирже. Я читал о товарных рынках все подряд. Я прочел книгу Market Wizards9 про Тони Салиба и попытался разобраться, что он делал. Не вдаваясь в технические подробности, скажу лишь, что в начальных месяцах он открывал «бабочку», в конечных — бэкспред, а в средних занимался скальпированием, чтобы скомпенсировать потери. Я присмотрелся к этой идее. Я начал вспоминать, что делал мой наставник, когда я стоял у него за спиной, а он торговал опционами на золото и тому подобными вещами.
В: И что же он делал?
О: В ту пору ему везло. Вы могли осуществить конверсию, покупая путы и фьючерсы и продавая коллы, зафиксировать прибыль, сцепить множество «бабочек» за бесценок [«бабочка» — опционная стратегия на базе комбинации нескольких опционных позиций, ориентированная на стабильность цены базового актива], а потом выгодно продать их, используя поток ордеров.
В: Таким образом, сцепив сотню «бабочек», он при удачном раскладе приумножал свою прибыль?
О: Да, и другие штучки вроде объединения «бабочек» в нулевую позицию в сочетании с торговлей на спреде бид-офер, создания серии «бабочек», и одна из них обязательно оказывается в деньгах. В середине и в конце 1980-х золото лихорадило не так сильно, как раньше, и его волатильность снизилась.
В: Он торговал только опционами?
О: Да.
В: Или он работал и с другими инструментами? Например, использовал хеджирование базовым активом?