Три Царя

— Совсем борзой, манерам не учили? — заговорил один из разбойников, что нарезал клубень картошки тоненькими пластиками.

— Где она? — безадресно спросил Стервятник.

— Эй, ублюдышь, к тебе капитан обратился, отвечай, а то пальцы резать начну! — прорычал Мёртвоглазый.

— Никто здесь резать ничего не станет, кроме картошки, лука и болотников. Уж больно вкусно пахнут грибы местные, — вмешался в разговор меридинец с пышной шевелюрой и кривым носом, расставляя на стол тарелки и доставая из-за пазухи бутылку студеной. — Присаживайся, Балдур, она скоро выйдет.

Мёртвоглазый пинком пододвинул ему стул, и смачно сморкнулся на пол.

— Хорош, а! Меня затрахало нюхать твои сопли, выйди наружу, да прополощи ноздри свои, да пасть промой! — вновь пригрозил меридинец, которого Балдур знал в лицо и по имени, только вот вспомнить его никак не мог. Что-то ужасно съедобное и начиналось на «Ро» или «По».

Кулинар был абсолютно прав. В землянке не то, чтобы пахло отвратительно, а буквально несло потом, паром, прелостями, кислой капустой, немытыми ногами и сексом. Само же помещение уходило далеко под землю и имело высокие потолки и широкие стены. Довольно высокие, чтобы Дэйна стояла в полный рост, при этом не цепляясь макушкой за мягкую паутину.

Из одной из комнат доносился стон, перерастающий в крик. Затем еще один и другой. Другой тональности. Сколько их там было, Балдуру оставалось только гадать. Горлорезы не обращали никакого внимания и занимались своими делами. Меридинец меланхолично помешивал шваркающую картошку со свининой, добро заправленной болотными грибами, луком и специями. Мёртвоглаз вернулся к двери, изредка посматривая на Стервятника и цокая языком о кривые губы.

— Вот зараза! Сдаешь как рукосрак. Говорил мне батька, пока не покинул этот мир, никогда не играй в карты с МидСхвальцами, уж тем более с бабами. Чего ты лыбу давишь, сиськи тут вывалила, думать мешаешь. Заправила бы хоть в рубаху, а то, как в коровнике.

— Заткнись и плати, — ядовито хихикая ответила ему женщина с едва заметным МидСхвальским акцентом, который удалось лишь расслышать после нескольких слов. — А сиськи мои, что хочу то и делаю с ними. Жарит, что хоть на стену лезь. Вам славичам как карта прёт, то хохлитесь что твой петух, а как проигрыш, то сразу, мол, южане криво сдают, северяне по правилам кривым играют. Там не то, там не сяк. Ну что, землячка, сыграешь еще партию с нами?

Дэйна завязала увесистый кошель, что заманчиво побрякивал и, убрав за пояс, ответила:

— Уговор был, до прихода остальных наших.

Горлорезка безвыходно развела руками в стороны и ответила:

— Ну и Хель с ними. Эй, Рогалик, скоро там жранина будет готова, а то я сейчас водку начну грызть.

«Рогалик, точно», — вспомнил, Балдур, наблюдая за тем, как меридинец закидывает капусту в рядом бурлящий котел. Щи, надо было сказать, пахли отменно, хоть и не деревенские. Запах свинины постепенно начинал доминировать, от чего и становилось приятнее дышать.

— А ну не тронь пузырь. Водку надо под закуску, иначе никак, — рыкнул Рогалик ей в ответ.

Тут Мира подошла к Балдуру и сев рядом с ним, впилась взглядом в его глаза. Стервятник поначалу не отводил взгляда, а затем стыдливо, словно мальчишка отвернулся. Женщина перенаправила внимание на Ярика, который лишь безразлично мотнул головой.

— Ты во что там палил? — спросила она, поворачивая голову человека к себе.

— Да, кстати, я тоже слышала, — добавила Дэйна.

— Да в самом Царьграде эхом отдало, — зашипел Мёртвоглазый. — Схрон наш выдаст, о чём только Регина думала?

В землянке внезапно настала тишина, и каждая пара глаз кроме Балдуровских смотрели на будущего калеку. Мёртвоглазый тут же понял, что позволил себе излишек, и инстинктивно пригнулся, мотая головой по сторонам.

Тишина тянулась довольно долго. Рогалик неодобряюще и злобно цокнул, а затем спросил первым:

— Друг, Балдур, ты не думал револьвер свой не таким громким сделать? Я, конечно, понимаю, что в качестве аргумента, орудие сугубо отпугивающего зверье всякое — это хорошо, но ты не глохнешь каждый раз? Я к тому, что встречал я и других сборщиков, наблюдал за их работой, да так и палят из ваших профессиональных атрибутов. Эффектно, мощно, но, чтобы так громыхало как у тебя, не слыхал.

— Хрен потому что мелкий!

Тут седоватый горлорез что все еще был огорчен своему проигрышу и облегчавшему кошелю схватил тяжелый сапог, что сушился на печи и что есть сил швырнул в Мёртвоглазого. Мёртвоглазый рухнул как сухое прогнившее дерево, отбрасывая сапог в сторону, что оставил позорный отпечаток подошвы на лбу. До конца вечера он так и произнес ни слова, лишь стоял молча, и злобно дышал, поглядывая на Балдура и седовласого.

Сырник ощетинился и показал ему жест, что совсем недавно демонстрировал Балдуру. Аури заметил тень улыбки на лице Стервятника, и повернувшись к нему, наградил его во второй раз, чтобы не подавно было.

— Заткнешься ты когда-нибудь, али нет? Ты, скотина, где, борзости такой набрался, а? Клянусь священной секирой Сварога, ежели пасть свою еще раскроешь сегодня или сморкнешься на пол как свинья, я тебе второй глаз вырву к…

— Господа, разбойники, — слегка повысил голос повар с увесистым кинжалом на поясе. — Ежели драку затеяли, то прошу из схрона вон. Жранина почти готова.

— Наконец-то! — не выдержала женщина, облизывая кончик свежей самокрутки.

— Обратно к нашим баранам, — Мира явно не желала позволить заданному вопросу затеряться меж делом. — В кого ты палил, Балдур?

— В ауку.

— В ауку? — с толикой недоверия и недоумения переспросила Мира.

— В ауку, — повторил Стервятник, кивая.

— Ну и как? — с явной ухмылкой в голосе спросила Дэйна, явно стараясь перевести разговор в другое русло. — Убил?

— Напугал.

Ей, как и Мире до зуда хотелось расспросить о подробностях побега Ярика и Балдура, но это было не то место, и уж тем более не те уши, которым можно было доверить такую историю. Револьвер всё еще оставался у Ярика, на что сразу обратили внимание обе женщины, а расширенные зрачки Стервятника возбуждали еще больший интерес.

Вдруг за дверьми стоны и крики прекратились и послышалось несколько глухих ударов, будто пару мешков с картошкой упали со стеллажа. Разбойники тотчас притихли, а Рогалик наполнял пустые тарелки. Седовласый захрустел пробкой бутылки, а затем поднатужившись откупорил.

С этим звуком дверь отворилась и в нос ударил резкий запах благовоний и кислого секса. В главной комнате показалась Регина, предводительница Гривастых, что с широкой улыбкой подошла к седоволосому и вырвав бутылку из рук, сделала пару глубоких глотков. Рогалик потянулся за второй.