Три цвета надежды

– Там ещё взломы и грабежи были… - расплылся Ёнгук. – Но я только организатор! Лично не участвовал особо…

– И почему же ты пытаешься создать видимость какого-то доброго и нужного человека, борца за справедливость?

– Ну хуй его знает, я так вижу, - развел он руками. – Со стороны виднее, конечно. – Джиён вздохнул, устало, но без надменности взглянув на оппонента. Проведя рукой по столешнице, он опустил её вниз, но не успела она упасть до конца, как взметнулась обратно с пистолетом. Ёнгук недоумевающее округлил глаза. Их обоих обыскали на наличие оружия гангстеры из Гонконга! Неужели они продались Джиёну и переметнулись на его сторону? Дракон улыбнулся.

– Как видишь, у тебя бы не получилось со мной разделаться, даже если бы ты попытался. Дерусь я хуже тебя, но реакция у меня достаточная, чтобы достать этот прелестный ствол, который заранее сюда принесли польстившиеся на деньги типы. Деньги не стоит недооценивать, Гук. Они более вездесущи, чем горстка верных людей. Я вижу удивление на твоём лице. Нет, триада не попрала принципы честного судейства, и пятизвездные тут ни при чем. Дело в том, что «Венецию» и «Марину Бей» - мою родную золотую жилу в Сингапуре, строила одна и та же американская организация, связанная с американской мафией**. У меня там множество хороших знакомых, поэтому мне не составило труда подстраховаться, зная каждый закуток и тайные входы и выходы, которыми можно воспользоваться без разрешения, и даже без осведомления Александра и его свиты… - засмеявшись, он опустил дуло. – Но я не собираюсь тебя убивать, Гук. Ты мне нравишься.

– От этого заявления моё очко сжалось ещё сильнее, - заметил тот, расслабившись немного. – А вот я тебя не люблю, Джи. Но уважаю, - признал он от всего сердца. Дракон поднялся, смело отложив пистолет. Более того – в пределы досягаемости юриста.

– Пойдём, а то нас потеряют и начнут переживать. Я так понимаю, мы разобрались, что каждый из нас ответит прилюдно по поводу поднятого вопроса?

– Ищущий чужого губит своё, - вместо точного ответа процитировал афоризм Ёнгук.

– Да-да, не помню, в какой легенде, но эту фразу написали на чаше, сделанной из черепа погибшего правителя.

– Никто не бессмертен. Погибают и самые богатейшие, и самые знатные, и самые праведные. – Оба бандита встали у выхода. – Ради чего ты живешь, Джиён?

– Ради чего? Ради чего… не знаю, Гук. Живу и живу. Не ставлю перед собой глобальных целей, не забиваю себе голову лишним. Бывает когда тянет порассуждать о смысле и поискать что-то особое, значимое, но в результате это наскучивает, надоедает, и никак не меняет жизнь. Есть люди, которые считают, что главное – это любовь, и при этом никогда не были любимы и не любили по-настоящему. Есть люди, которые считают, что важнее всего – деньги, но при этом до смерти влачат жалкое существование с минимальным заработком. А я не возвожу на трон ничего, и имею всё. Что толку ставить цели и создавать идеалы? Смыслом является то, что я имею сейчас. То, чем я живу – это и есть то, ради чего я живу.

– Понимаю… когда-то и я так жил.

– Что же изменило порядок вещей?

– Смысл нашёл меня сам, - Ёнгук пропустил Дракона вперед. Они вышли в коридор, по которому навстречу шла та официантка, которую они прогнали прочь для уединенной беседы. Покосившись на эту малазийскую девушку, Гук поймал её взгляд и нашёл там то, о чем и подумал. Не дав ей пройти мимо, он резко схватил её за руку. Та испугано пискнула. Мужчина дернул её за юбку, которая подалась вверх и обнажила плотно сидящую на бедре повязку, прижимающую к коже небольшой нож. Выхватив его, поскольку не имел при себе никакого оружия, Ёнгук поднял захваченное оружие и поднёс его к лицу официантки. Девушка вылупилась на лезвие, задрожав, как тростник. Её округлившиеся, выпученные глазища метнулись к Джиёну. Тот и не шевельнулся, чтобы предпринять что-либо. – Я не в состоянии запоминать лица всех продажных людей, - произнес Ёнгук и, прижав нож к щеке официантки, вдавил его. Та заскулила от боли, но громче издавать звуки боялась – лезвие могло впиться ещё глубже. Нож рассёк щеку от внешнего уголка глаза до подбородка. Гук отшвырнул его и отпустил свою жертву, которая тут же приложила ладони к кровоточащему надрезу. – А вот так я никогда не ошибусь, кто ты, если попадёшься вновь. Плохо продавать людей, девочка, очень плохо, - сурово погрозил он ей пальцем и пошёл дальше. Улыбаясь, Джиён тоже продолжил путь. Пешки никогда не имели ценности в больших играх.

Все вновь расселись по трем сторонам от стола. Ючон подождал, когда все шепотки прекратятся, и взял слово:

– Джиён, мы обсудили вашу ситуацию со всех сторон и приняли такое решение: золотые могут откупиться от тебя деньгами, взамен дарения тебе своего человека. Ты можешь назвать любую сумму, и если они её не потянут, то вынуждены будут выполнить твоё первичное условие.

– Разумеется, я бы назвал в таком случае такую сумму, которую бы они не потянули, - засмеялся Дракон, якобы шутя. Его третий спутник что-то зашептал ему на ухо. Ючон повернулся к золотым.

– Итак, а что отвечаете вы? Согласны пойти навстречу Джиёну и выполнить его требование? – Гук открыл рот, чтобы произнести решительное «нет», но король Сингапура, когда его спутник перестал что-то наговаривать ему в ухо, успел заговорить вперед:

– Не надо ничего отвечать, - он приподнял ладонь, утверждая тишину. – Мне ничего не нужно. – Все с удивлением воззрились на него. – Вы не ослышались. Я решил простить золотым их оплошность, - улыбаясь, Джиён поклонился головой триаде. – Прошу прощения за причиненные неудобства и трату времени. Но, думаю, конфликт можно считать исчерпанным. Я не хочу продолжать эту тяжбу.

Хосок уставился на Гука, гадая, о чем таком тот поговорил с Драконом, что тот передумал? Ёнгуку и самому хотелось бы знать, что повлияло на того. Он до последнего был уверен, что тот станет настаивать на передаче ему одного из затребованных бойцов.

– Ты уверен? – уточнил Джеджун. Джиён загадочно пожал плечами, опустив взгляд. Вместо него заговорил неизвестный адвокату компаньон врага:

– Дракон щедр, благороден и благосклонен сегодня. Он прощает долг и положенное ему по праву. – «С какой стати?» рвалось с языка Ёнгука. Возникла неловкая заминка.

– Может, выпьем вечером за удачное решение проблемы? – внес предложение Сынхён. – Раз уж мы все здесь собрались…

– Я за, - моментально согласился Гук. После всего этого напряжения ужасно хотелось злоупотребить алкоголем. Хоуп кивнул в поддержку. Пить не хотелось, но поприсутствовать в той компании, которая образовалась – нужно.

– Что ж, кажется, это самые быстрые и бескровные переговоры, которые я видел, - хохотнул Ючон, подводя итоги. Ещё раз повторив, что всех всё устроило и никаких претензий нет, мужчины стали расходиться.

Номера у триады были на этаж выше, чем у драконов и золотых, поэтому шестеро мужчин вышли раньше. Джин исподволь посмотрел на того, который нашептал что-то своему боссу в самом финале. С его глазами встретились родные по крови, но такие непохожие узкие глаза. Продолжая делать вид, что ему неизвестен этот человек, он попрощался со всеми, не собираясь участвовать в вечерней попойке. Его ждала Дами, которой следовало сообщить, что к брату ей возвращаться не нужно. Джин открыл апартаменты и вошёл. Слишком наблюдательный для того, чтобы задаваться ненужными вопросами, он тотчас выхватил взором отсутствие вещей жены. Ни сумки, ни чемодана, ни кофты, которую она бросила, когда они вышли отсюда вдвоём.

– Дами? – крикнул он. Молчание взмыло до потолка и вернулось бумерангом. – Дами?! – Джин прошёл в глубину. Куда она могла пойти? В бар «Флориан»? За покупками? Вряд ли ей пришло бы в голову отдохнуть и расслабиться до окончания переговоров. Они ведь касались и её и не могли быть ей неинтересны! На нетронутой подушке, насчет которой у Джина было много планов этой ночью, лежал листок. Не предвещая ничего хорошего, он пестрел каллиграфическим почерком. Мужчина поднес его к глазам.