Три дороги на двоих

Рассмотрев поданные ему Борисом бумаги, улыбается ещё шире и, сдерживая прорывающиеся смешки, открывает вход. Надеюсь, что там не комната страха. Или смеха, с кривыми зеркалами которая. Ненавижу подобные вещи!

Попадаем в отливающим голубизной длинный сталактитовый зал с невысоким подиумом, ведущим к освещённой стене где-то в необозримой дали. Забираемся на ледяную дорожку и, восхищаясь красотой спускающихся по бокам сосулек, движемся к светлому пятну. Уже на подходе становится ясно, что в конце пути нас ждут две девушки-снегурочки. А! Ну понятно. Здесь всё ещё Новый год.

— Приветствую вас, дорогие гости, в нашем Ледовом дворце, — воодушевлённо приветствует нас одна из «хозяек», едва мы останавливаемся. — Здесь сбываются ваши мечты и желания, поэтому оставьте проблемы и сомнения в этом зале и сделайте шаг навстречу своей судьбе.

Если начало меня разочаровало, то конец ощутимо напряг. Что ещё за аттракцион?

Развлечение начинается с того, что нам приходится разделиться. Роман с Алей уходят, что называется, «налево», а нам предлагается двигаться, соответственно, «направо». Одна из сопровождающих Снегурочек, запутав нас в ледяном лабиринте, в итоге выходит в небольшой холл с несколькими дверьми. Открыв одну из них, на которой красуется надпись «Полярная звезда», она приглашающе поводит рукой.

Внутрь. Все внутрь, короче.

А куда деваться, раз приглашают? Заходим.

Я минут пять стою и хлопаю ресницами, пока до меня не доходит наконец куда именно нас занесло. Вернее, куда Борис меня притащил.

Снежная пещера с прозрачным потолком (чёрт его знает — лёд или стекло?! А может совсем ничего нет?), псевдо-камин с холодным голубым огнём, освещающим помещение, ледяная кровать с набросанными на ней оленьими шкурами и меховыми подушками, такие же ледяные кубики-стулья и сервированный ледяной посудой стол. И холод собачий.

Мы же тут окоченеем!

— Э-м-м... — С тоской рассматриваю помещение. — Нам тут ночевать, да? — прикидываю, удастся отговорить мужа от безумной затеи или придётся смириться и медленно замерзать? Хотя, говорят, что смерть от переохлаждения лёгкая...

— Именно, — весело подтверждает будущий снеговик и, не дав мне упасть духом окончательно, решительно выдаёт: — Так. Давай утепляться.

Скептически смотрю на него, но муж, совершенно по-хозяйски поднимает ледяную крышку стоящего у стены объёмного сундука, вытаскивая меховые унты и пару шуб, необъятного размера. В одну из них заворачивает меня, другую надевает сам, прям поверх наших курток. Унты тоже прекрасно надеваются на обувь, видимо, на то и рассчитано.

И вот ведь парадокс какой, действительно я начинаю согреваться, даже жарковато становится. Ладно, тогда возмущаться не будем.

— А теперь, — окинув округлившуюся меня смешливым взглядом, командует супруг, — ужинать!

Ужинать? И что нам предлагается? Надеюсь, не мороженое? Меня от одной мысли пробирает озноб.

Борис прибавляет яркости в искусственном камине и вытаскивает из-под стола термосумку.

— Что там? — Я немедленно сую свой носик внутрь.

— А тебе не кажется, что ты излишне любопытна! — Рассмеявшись, старк оттаскивает меня от стола.

— Вот ещё!

Пытаюсь прорваться обратно, однако шуточная борьба заканчивается не в мою пользу. К счастью, Борис сегодня не наглеет. Просто требует плату в форме поцелуя и отпускает.

Зато теперь проголодались мы основательно, так что с аппетитом накидываемся на картошку, наггетсы и зелёный салат. Чай приходится пить из кружек с термоизоляцией, чтобы не расплавить стол, а всё остальное остывает быстрее, чем тают тарелки, на которые оно положено. Так что есть стараемся с соответствующей скоростью. Но весело.

А после, затащив меня на ложе из шкур, Борис молчит, медитативно разглядывая кусочек тёмного неба и проявляющиеся на нём звёзды.

— У вас на Земле, — совершенно неожиданно начинает говорить, — так много непонятного. Сталкиваясь с этим впервые, приходишь в полное недоумение. Казалось бы, зачем? Зачем ночевать в холодных снежных комнатах, если есть комфортабельные отели? Зачем приглашать гостей и организовывать специальные церемонии, если можно просто поставить штамп? Зачем ухаживать и пытаться вызвать симпатию конкретной девушки, если можно получить желаемое другим способом или от другой?

Он резко переворачивается, нависая надо мной. Тёплое дыхание касается лица, заставляя почти забыть о том, что он всё-таки старк.

— И зачем же? — тихо спрашиваю, понимая, что он ждёт этого вопроса.

Брис всматривается в мои глаза, словно пытается что-то в них прочитать и медленно наклоняется.

— Затем, что именно это делает вас людьми, — выдыхает в ответ, наклоняясь ниже и касаясь моих губ.

Логику не понимаю совершенно. Хочет сказать, что он людям завидует? Или что ему нравится ощущать себя человеком? Или что это всё страшные глупости, которые он вынужден делать?

Однако прояснить туманную ситуацию не получается, потому что Борис очень основательно подходит к вопросу физического контакта и возвращать рот в моё личное пользование никак не желает. А говорить с ним по-другому я ещё не научилась.

Впрочем, я никуда не тороплюсь. Успеется. Будем совмещать приятное с полезным. Или наоборот?

Отстранившись, наконец муж возвращается на прежнее место, откидываясь на шкуры. Вот только я теперь не уверена, что нужно продолжать поднятую им тему. Можно нарваться. Лучше о чём-то более... спокойном. А что? Ситуация подходящая и обстановка располагающая.

— Борис, — тихо прошу, — расскажи мне о своей планете.

— Об Илькуте? — переспрашивает задумчиво.

— Угу. — Я приподнимаюсь на локте, чтобы лучше его видеть. А разве есть ещё какая-то?

Старк упорно продолжает смотреть на звёзды, но просьбу выполняет.

— Обычный каменный планетоид. Равнин на нём нет, только горы. Горы... Другие, не такие... — легко взмахивает рукой, наверное, имея в виду те, около которых мы находимся, — узкие, высокие, как шпили. Покрытые снегом и льдом, — он замолкает.

— А как же вы там живёте? — недоумеваю я.

— Внутри, — бросает коротко. Несколько секунд молчит, но всё же поясняет: — Планета стабильна, подвижек коры на ней нет, так что это безопасно, а вся атмосфера находится в полостях коры.

Борис снова замолкает, прикрывая глаза.

— А растения? — подталкиваю я его, понимая, что говорить дальше он не собирается.

— Растения? — удивляется. Даже снова взглядывает на меня на мгновение. — Их давно уже нет.

— Почему?

— Холодно. И всегда темно.