Три дороги на двоих

— Я больше не хочу.

Н-да... Съела она безумно мало, словно аппетита у неё совсем нет. А на мой вопрос отшутилась, что уже успела перекусить, до того, как я пришёл. Хм. Может, и в правду уже обедала?

— Вероника, — начинаю разговор, когда мы возвращаемся в комнату. — Ты уже догадалась, что у нас возникли некоторое трудности, поэтому, надеюсь, меня поймёшь правильно.

— Постараюсь. — Она серьёзно смотрит, присаживаясь рядом со мной.

— Мне нужно, чтобы ты нам помогла.

— В исследовании эманаций? — предполагает очевидное.

— Нет, — вздыхаю. — Хотя... в этом тоже, но и в другом... — замолкаю, потому что прикидываю, как объяснить ей ситуацию так, чтобы она не испугалась. Наконец решаюсь: — Ты же в курсе того, кто мы на самом деле. Вернее, того, что должно происходить, чтобы мы становились такими, какие сейчас.

Слабый кивок показывает, что да, она это помнит.

— Я тебе говорил, что эти тела нам приходится создавать искусственно и это очень трудоёмкий процесс, который требует времени и рабочих рук. А у нас их, к сожалению не так много, поэтому... — снова останавливаюсь.

— Вы хотите, чтобы я выращивала эти... организмы, — нервно облизнув губы, заканчивает Вероника.

— Верно, — киваю и, заметив испуганный взгляд, быстро добавляю: — Ты только не отказывайся сразу, подумай. Это очень важно.

— Почему? — Непроизвольным движением жена собирает распущенные волосы в хвост и закидывает его за спину.

— Сложно объяснить. Да и отнюдь не весело. Уверена, что хочешь знать?

— Борис.. — Мягко касаются моей руки тонкие пальчики. — Ты же знаешь, что я пойму. Не надо ничего скрывать, просто расскажи.

— Хорошо.Так, наверное, будет правильнее.

Притягиваю девушку к себе ближе, обнимая и зарываясь лицом в волосы. С минуту наслаждаюсь её присутствием рядом, тихим, спокойным дыханием, нежностью пальцев, которые скользят по моей коже.

— Когда мы впервые столкнулись с угрозой извне, — начинаю издалека, — наша цивилизация была многочисленна и населяла несколько десятков планет в разных уголках Галактики. Но однажды всё изменилось. Появилось то, что начало нас уничтожать. Быстро, методично и безжалостно, заставляя искать новые убежища, которые не спасали от агрессоров. Мы нашли способ уклоняться от встреч с врагом, обходить его и даже останавливать. Но к этому времени нас осталось очень мало.

— Сколько? — тихо выдыхает Вероника.

— На Илькуте сейчас менее трёхсот тысяч, — признаюсь честно. — В Солнечной системе, на корабле и базах, всего триста шестьдесят старков.

Жду, пока пройдёт её изумление, и продолжаю:

— Каждый из нас выполняет всю ту работу, на которую способен, но объём её очень высок. У нас банально не хватает рабочих рук, Вероника. Особенно сейчас, когда нам грозит новое нападение.

— Нападение? Это... — она запинается, — эти?..

— Да, амиоты, — подтверждаю спокойно.

Девушка ощутимо напрягается, ей явно неуютно, а может и страшно. Но ведь она сама хотела услышать правду!

— Они уничтожат Землю? — дрожит её голос. — Скоро?

— Нет, — успокаиваю, прижимая к себе. — Сейчас амиоты пытаются уничтожить Илькуту, а она отсюда ощутимо далеко. Может пройти ещё несколько земных лет, прежде чем враги появятся здесь. Да и мы сделаем всё, чтобы этого не допустить.

— А как же те, кто живёт на твоей планете? — Вероника осторожно заглядывает мне в глаза. — Они ведь фактически обречены. Почему же не могут прилететь сюда? Да и у вас рабочих рук бы прибавилось.

— Могут. И прилетают, но не так часто. Это технически сложно, во-первых. А во-вторых... — Я глажу её по любопытной головке. — Даже если окажутся здесь, то как будут жить? Наши исходные организмы не приспособлены к эффективному, длительному существованию в земных условиях. Нужны человеческие тела. А их сначала нужно вырастить.

— А почему Трокстар остаётся в прежнем облике? Он не хочет меняться?

Жена выводит пальчиком замысловатый узор на моём комбинезоне. Компенсируя её прикосновения, я соскальзываю рукой на спину, с нажимом проводя от лопаток до талии.

— Скорее, не может. У него нет выбора. Это приказ. Он — наблюдатель и не имеет права сменить оболочку.

— Но почему? Чей приказ? — продолжаются расспросы.

— Вероника! — я едва удерживаюсь, чтобы не засмеяться. — Ты разве не заметила, насколько сильно советник отличается от остальных? Психологически.

— Ну да, есть немного, — вроде как соглашается.

— Немного! — фыркаю и поправляю: — Ощутимо! Помнишь, ты спрашивала, зачем мне нужны отношения с тобой, почему я веду себя так несдержанно и иногда с трудом контролирую свои реакции? Потому, что мы меняемся! В этих телах изменяется сознание! Членам совета нашей планеты не слишком импонирует идея подобных трансформаций, но выбора у них нет. Терпят, соглашаются. И хотят иметь беспристрастного наблюдателя.

На минуту Вероника задумывается. Понимаю, что информации действительно много, и ей есть о чём поразмышлять. Тем более прошу я отнюдь не о простых, элементарных вещах.

— Хорошо. — Она отстраняется. Решительный взгляд скользит по моему лицу. — Я помогу.

— Тебе придётся некоторое время жить на Превентире, — быстро предупреждаю, удерживая её около себя. — Только там есть нужное оборудование для работы.

— А ты?

— Мне придётся остаться на корабле. — Я успокаивающе провожу пальцем по мягкой щёчке. — Но я буду прилетать, как только будет появляться возможность.

Моё обещание девушке не нравится. Она возмущённо фыркает и неожиданно вскакивает на ноги, сильно оттолкнувшись от моей груди.

— Думаешь, ты...

Не договорив, жена замолкает. Её лицо подозрительно бледнеет, глаза закрываются, тело начинает стремительно оседать на пол. Подхватив Веронику на руки, я пугаюсь не на шутку. Она второй раз сознание теряет! Да что с ней происходит?!

Не раздумывая более, отношу её в медотсек. По дороге успеваю сбросить сообщение Дану, на корабле он остался единственным, кто в состоянии грамотно выполнять врачебный функционал.

Под экраном диагноста девушка приходит в себя, и мне с трудом удаётся убедить её полежать спокойно, пока медик анализирует получаемые данные.

Через несколько минут подобного сканирования, раздаётся удивлённое восклицание и, невольно взглянув на коротко стриженого шатена, я замечаю в серых глазах невероятную растерянность.

— Что? — начинаю понимать, что мои подозрения были отнюдь не беспочвенными.

Однако вместо того, чтобы назвать диагноз вслух, Дан передаёт мне его телепатически, и я... Я едва верю тому, что слышу. Разве такое возможно?