Три дороги на двоих

— Догадался. — Муж расслабленно выдыхает, подставляя лицо ветру.

Бесполезно. За эти дни я третий раз пытаюсь вытащить из него хоть что-то вразумительное по этому поводу, и результат всегда один. От разговора он уходит.

А может, муж таким радикальным способом решил дать мне возможность снова почувствовать себя обычной земной девчонкой? И не стоит так уж сильно зацикливаться на выяснении причин его поступков?

— Нам пора, — неожиданно поднимается мужчина, помогая и мне встать. — Нужно переодеться. Сегодня у нас необычный ужин.

Ага. Это как?

Вот только пытать многозначительно замолчавшего супруга оказывается, как всегда, бессмысленно. Так же как и пытаться понять его логику. Ну а раз так, приходится выполнять начальственное распоряжение.

Забираюсь в душ, потом освобождаю его для Бориса и «навожу красоту». Я привыкла ходить без косметики, но вот почему-то именно сегодня хочется, что-то изменить. Наверное, из-за заявления о необычности вечера и с учётом того, что дорвавшись до корабельного маркета, я и себе там кое-чего прикупила. Так что... подкрасить ресницы, положить лёгкие тени, немного румян и... Эффект мне нравится.

Единственное, чем не стала пользоваться — помада. Мало того что она смазывается постоянно, так ещё и ощущение на губах отвратительное. Вя-я-я...

Влезаю в платье. Нет, я не изменяю своим принципам. Мне честно хочется надеть джинсы! Но разве этого упрямого старка можно переубедить? Тем более он сам его вчера выбирал.

Рассматриваю своё отражение. Ну да, красиво, тут уж ничего не скажешь. Длинное, с разрезом почти до бедра, струящегося синего шёлка. Верх закрытый, с короткими рукавами и небольшими ажурными вставками, но в основательный «обтягон». К синим босоножкам подходит идеально. Да и браслет смотрится в тему, как и новые украшения, впрочем.

— Ух ты...

Шумный выдох, раздавшийся позади, и жадно пожирающие меня карие глаза в зеркале. Быстрый шаг, и со спины ко мне прижимается мощное тело. Сильные руки фиксируют, не позволяя развернуться. Жаркое дыхание обжигает висок.

— А может, ну его, этот ужин, — раздаётся страстный шёпот в ухо. — У меня есть идея получше...

Ладони соскальзывают с талии, разбегаясь в разные стороны. Одна нескромно спускается вниз, проглаживая живот. Другая взлетает вверх, замирая на... Э-м-м.. В общем, понятно на чём.

— Борис! — шиплю я, отдирая от себя наглые конечности и разворачиваясь лицом к нахальному типу. — Платье помнёшь!

Последнее я делаю зря, потому что муж этим немедленно пользуется. Подхватив меня под бёдра, резко приподнимает, и мне, чтобы удержать равновесие, остаётся только вцепиться ему в плечи. А дальше быстрый разворот и жёсткая поверхность стола, на который он меня сажает, предварительно смахнув с него какие-то вещи. Оглушающий грохот, от которого я вздрагиваю, и мужское лицо, оказавшееся прямо напротив моего.

— Оно не мнётся, я проверял, — выдох в губы, и поцелуй, чтобы не позволить мне предъявить ещё что-нибудь в качестве аргумента. Требовательный, несдержанный, сжигающий все мысли о том, что нас ждут, оставляющий после себя пепел попыток сопротивления и горячим ветром уносящий их прочь. И руки, одна из которых властно скользит по кусочку голой кожи бёдер, выше резинки кружевных чулок, а другая надавливает на поясницу, не разрешая отстранится.

— Ты меня с ума сведёшь... — Борис на миг оставляет мой рот в покое, одаривая таким взглядом потемневших глаз, от которого мурашки бегут по коже, дыхание сбивается окончательно, а мышцы слабеют, позволяя мужчине перейти к более активным действиям.

Не понимаю. Вот как?! Как он ухитряется заставлять мой организм так легко сдаваться? Почему меня не раздражает его бесцеремонность и самоуправство, когда дело доходит до физического контакта? Что происходит с моим сознанием, когда он вот так на меня смотрит, если я в такие моменты даже о Лидейле забываю? И о том, кто я.

Правда, после разумное восприятие возвращается, тыкая меня носом в мою уступчивость, словно нашкодившего кота, и заставляя испытывать мучительные угрызения совести. Такое ощущение, что разрешая старку то, на что он, в общем-то, имеет полное право, я предаю моего энота. А ведь это не так!

Украдкой вытираю выступившие слезинки, пока Борис помогает привести мой внешний облик в приличное состояние. К счастью, он этого не замечает. И не удерживается от ещё одного поцелуя.

— Люблю тебя, моё сокровище. Так трудно себя контролировать, когда ты рядом.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу тихо, а он всё равно слышит.

Маленькое изменение в планах на наше дальнейшее времяпрепровождение нисколько не влияет. В ресторан мы всё равно спускаемся. С ощутимым опозданием и последние, разумеется.

Пробираюсь между занятыми столиками (ни одного свободного!), следуя за тянущим движением руки мужа. Большое помещение, народу много, музыка играет, запахи еды одуряющие и яркий свет. В чуть более удалённом, а посему даже слегка затемнённом углу зала, наконец, находим наш столик.

Ого. Я растерянно замираю, созерцая любопытную картинку.

Ещё утром стол был раза в три меньше и сидели за ним только старки. А сейчас... Сейчас помимо знакомых мне персон, рядом, вернее между ними, расположились ещё три девушки. Симпатичные, улыбающиеся, молоденькие. Блондинка, шатенка и брюнетка.

Это и есть та причина по которой ужин можно отнести к категории «необычный»? Старки решили развлечься?

Делаю фейс кирпичом и опускаюсь на стул, предупредительно отодвинутый Борисом.

— Ирина, Лара, Диана, — немедленно представляет компаньонок Роман. — Девушки, знакомьтесь, это те самые потеряшки, которых мы столько времени вынуждены были ждать. Голодные, между прочим! А всё почему? — Он демонстративно-возмущённо на нас смотрит. — Да потому, что у кого-то не хватает силы воли вовремя остановиться.

— А никто не заставлял вас жертвовать собственным здоровьем. Давно бы уже начали ужинать. — Муж равнодушно пожимает плечами, рассматривая уставленный блюдами стол. — Я же предупредил, что мы задерживаемся. И вообще, — от созерцания продуктов он возвращается взглядом ко мне, да ещё и притягивает к себе, целуя в висок, — у нас были объективные причины опоздать.

Прижимаю ладони к полыхающим краской щекам, стараясь не смотреть в глаза этой нескромной компании. Женские. Разные, но любопытно-заинтересованные. Мужские. Обжигающие страстью — карие, наглые — зелёные, ласковые — синие и беспокойные — почти чёрные.