Три дороги на двоих

— Извини. Я просто не ожидал, что советник вмешается. — Борис трёт пальцами виски. Видимо, понимает, что сам себе головняк заработал. Прищурился, вглядываясь в мои глаза. — То что ты узнала, изменило твоё отношение ко мне?

— Не знаю. — Я отвожу взгляд, потому что не могу видеть эту манящую шоколадную патоку.

— Разве? — коротко бросает Борис. Быстрым движением протягивает руку и проводит ладонью по моим волосам.

От неожиданности я дёргаюсь, но взгляда от пола не отрываю. А сильная рука уже приподнимает за подбородок мою голову.

— Посмотри на меня. Кого ты видишь? — и это глубоким, словно чуть охрипшим голосом.

Ох, мамочки! Опять он за своё? Я снова упустила из виду, как умеет он разговаривать! Не в силах противостоять его просьбе, понимая, что зря, ох зря это делаю, обречённо смотрю в глаза и тону в этих глубоких, карих, с золотистыми искорками колодцах. Честно бултыхаюсь, пытаясь выбраться обратно, и не могу. Всё. Пропала окончательно.

— Кого? — всё так же чувственно повторяет Борис, не давая мне возможности спастись и топя ещё глубже.

Ну нельзя же так! Остаётся только мысленно застонать. Ну и вопросик! Кого… Человека. Которого я люблю. Нет, это невыносимо!

Совершив над собой невероятное волевое усилие, заставляю себя опустить взгляд и хоть чуть-чуть отодвинуться. Нельзя! Нельзя показывать ему, что на самом деле я чувствую. Ни к чему хорошему это не приведёт.

— Борис... — Не узнав своего голоса, я перевожу дыхание. — Гм-м... Я не могу забыть то, что знаю.

Старк недовольно щурится, его губы подозрительно сжимаются. Злится что ли?

— Ты веришь в переселение душ? — он неожиданно меняет тему.

— Что? Не знаю…. — Хлопаю глазами и совершенно теряюсь. И чего это он об этом спрашивает? — Это… скорее вопрос не веры, а желания. Я сомневаюсь, что это происходит на самом деле, но я буду рада, если это окажется правдой. Хотя бы отчасти.

— Это хорошо, что ты так думаешь. Душа, разум, сознание... в вашем языке так много слов, которыми вы стараетесь объяснить то, что не особенно понимаете. Всё это — не что иное, как ментальная энергия. Пока организм живёт, она трансформируется — накапливается или дробится, меняется её мощность. В момент смерти энергия высвобождается и становится способной войти в другой, подходящий для неё организм. Реинкарнация действительно существует. Не совсем такая, как люди себе её представляют, но всё же она есть. Проблема в том, что в свободном состоянии ментальная энергия чрезвычайно непредсказуема. Она может мгновенно перемещаться на огромные расстояния, а может сотнями лет быть совершенно инертной. Так что мы не знаем, где, когда и какое тело получим в будущем. И получим ли. Это касается всех живых существ. Умерев, ты вполне можешь родиться не на Земле. Не человеком. В определённой степени, можно сказать, что мы сумели взять этот процесс под контроль. Я умер, но моя энергия ушла в то тело, которое я выбрал. Вот и всё.

Такого откровения от него не ждала. Всё действительно так происходит? Это обескураживает меня окончательно. Э-э-э... Тогда получается, что я абсолютно напрасно переживаю? И сама себя мучаю совершенно напрасно?

И всё же…

— Но... вы всё равно остались тем, кем были. Ведь вы же помните об этом?

— Помню, — легко соглашается старк, — но только потому, что при быстром переносе информация обо мне, как личности, сохраняется в обычных, легко доступных зонах памяти мозга. Ты же учишься на биолога, тебе это должно быть понятно. Когда же ментальная энергия меняет оболочку сама по себе, естественным путём, знания о прежней жизни или закладываются в коре слишком глубоко, или вообще не сохраняются. Мы этого точно не знаем.

Борис замолкает, но через секунду добавляет:

— Способность перенести не просто свою энергию, а свой разум в другое тело, исключительно важна. Ведь это возможность жить вечно.

Вечно… О, да! Заманчивая перспектива. И очень соблазнительная. Даже мне ясно, почему они ею воспользовались. Представляю, сколько людей поступили бы так же, появись у них такая возможность! Ведь мы так боимся смерти именно потому, что понимаем — даже после реинкарнации человек уже не будет прежней личностью.

— Но... — Я собираюсь с мыслями. — Возможно, душа и бессмертна, только физическое тело всё равно жить вечно не будет...

Делаю паузу и вопросительно смотрю на него. Может, я что-то путаю? Борис кивает. Ну, значит, не ошибаюсь. Уже хорошо.

— Тогда куда переносить энергию? — никак не могу понять я. — Ведь все тела заняты? И куда… куда деваются те, кто в них находился до вас?

— Неужели ты думаешь, мы убиваем чужой разум? — возмущается выводам, так очевидно вытекающим из моих слов, неугомонный тип. — Мы искусственно выращиваем эти организмы, и нам при их создании приходится блокировать возможность случайного проникновения свободной ментальной энергии в существующую оболочку. Без нас они пустышки. Так что перестань рассматривать меня так, словно я украл у кого-то его тело. Это не так!

Борис гневно зыркает на меня потемневшими глазами и сердито отворачивается, так его злит моё предположение. Хочет показать, что в их понимании тоже есть категория «порядочность»?

Ох, как сложно! Я сжимаю руками виски. От такого обилия новой информации, впечатлений, кажется, моя голова просто лопнет.

Ясно, почему они так похожи на нас. Они и есть мы. Ну… почти. И это «почти», весьма и весьма эфемерное! Вроде бы всё просто. За исключением одного — вот зачем им всё это? Почему они в душе желают оставаться собой, а телом становятся нами? Я прекрасно понимаю, жить вечно — это замечательно, очень хорошо и приятно. Но почему нельзя использовать для этого свои собственные организмы? Те, к которым они привыкли! Чем же они им не угодили? Сомневаюсь, что их труднее выращивать. Впрочем, могу догадаться — люди, наверное, весьма подходящая форма для существования. Удобная. В настоящий момент и в настоящем месте. Они же прилетают на Землю, а может, и живут даже. И в этом случае им выгодно под нас маскироваться.

Тогда это больше всего походит на экспансию! Наверное, так они хотят завоевать Землю? Уничтожить людей, чтобы жить на ней самим? Нет, чушь какая-то получается... Каждый вид стремится сохранить свою наследственность. А они специально выращивают генетически чужие для них оболочки… Тьфу! Совсем забыла. Говорит же Борис — первична энергия, а не материал. Если это так, то им действительно безразлично, в каких телах находиться.

С опаской смотрю на пришельца. Тот молча сидит, откинувшись на спинку дивана, глаза слегка прищурены, наблюдает внимательно, но поза расслабленная — нога на ногу, руки за головой. Злиться, кажется, перестал. Интересно, он хоть догадывается, о чём я думаю? Или просто ждёт, пока я осмыслю полученную информацию?

Вот! Узнаю типичное для него поведение! Ничего мне толком не объяснить, запутать ещё больше и ждать, пока я разберусь! И что? А то, что человеческая психология к ним применима, скорее всего, весьма относительно. И все логические выводы, которые я могу себе позволить, хорошо, если на пятьдесят процентов будут соответствовать реальному положению вещей, а может, и меньше. И что из всего этого следует? Ну хотя бы то, что чем больше информации я имею, тем точнее будут умозаключения к которым я приду. Значит... Значит — спрашиваем, а не гадаем на кофейной гуще!

Ага, спрашиваем! Стра-а-ашно. На этого старка где сядешь, там и слезешь. На Земле он «шикарно» от меня отделывался в этом смысле.

Трусиха! Нельзя так. В конце концов, чего я теряю? Ну, не захочет отвечать и чёрт с ним. В первый раз, что ли?

Дав себе мысленный пинок, опускаю руки на колени, открываю рот и привожу решение в действие.

— Тогда как получается, что Роман — ваш брат?

— Легко, — не раздумывая, отвечает Борис. Что-то он разговорчивый сегодня. Съел что-нибудь не то? — Мы были генетическими братьями до смены тел. А потом решили, что внешнее сходство для нас совершенно не обязательно. Вот и выбрали разный экстерьер. Кому какой больше понравился.