Три дороги на двоих

Настроенная весьма решительно, я стойко выдерживаю «церемонию расставания». Тем более Борис ограничивается своими любимыми мурлыкающими интонациями, многозначительным взглядом и лёгким пожатием пальцев. Слава Богу, хоть целоваться не лезет, а то я бы точно сдержаться не смогла!

***

— Доча, завтракать будешь? Хватит уже хандрить!

Мама, как обычно, являет собой образец заботы и понимания. Впрочем, она всегда старается помочь, если видит, что у меня не всё в порядке. Вот и вчера, в злосчастный понедельник (и почему самое плохое реально происходит в этот день?), когда я в растрёпанных чувствах влетела в квартиру, родительница сразу просекла, что случилось что-то из ряда вон выходящее. И допрос мне устроила с пристрастием. Правда, что я могла ей рассказать? Только то, что у меня проблемы в универе.

— Буду, — вздыхаю я.

Уныло ковыряюсь вилкой в тарелке. Вот незадача, аппетита совсем нет. И казалось бы — всё я для себя решила, всё обдумала, со всеми доводами своего умненького-разумненького мозга согласилась, — а в душе...

— Ты не опоздай, — мама многозначительно смотрит на часы, — минут десять до автобуса осталось.

Да, да... Сегодня не опоздаю.

На перемене между парами иду в аудиторию и уже у входа наталкиваюсь на перегородившую мне путь рыжую фурию. Руки в боки, глаза сверкают, шерсть (сорри, волосы) дыбом, из ноздрей дым, чуть ли не копытом землю роет. Чувствую — всё. Приехали.

— Ты чего, Марин? — пытаюсь урегулировать зарождающийся конфликт мирным путём.

— А то ты не знаешь! Дурочку из меня не делай! — она со злостью выплёвывает слова мне в лицо. — Какого чёрта вчера ко мне припёрлась!

— Извини. — Я прикусываю губу, чтобы не сорваться в ответ. Мне ведь тоже есть, что сказать. — За конспектами зашла, не думала, что так получится.

— Не думала?! — аж задыхается от возмущения разъярённая бестия. — А то, что он ушёл, после твоего эффектного появления, это как понимать? Вы что знакомы? У вас роман? Тогда почему он мне не сказал? Вы расстались? — сыпет вопросами и даже не даёт мне возможности на них отвечать. — Не важно! Тебе я его не отдам! — уже едва ли не кричит потерявшая самоконтроль девушка. — Он мой, поняла?!

Ого, как ей крышу-то снесло! Смотрю на перекошенное яростью лицо и диву даюсь. С чего она так бесится, понятно. Борис ей понравился. Не ясно, почему это «он — её»? Потому что целовал? Или было ещё что-то?

К счастью, прояснять этот вопрос, как и выяснять отношения, мне совсем не хочется.

— Прости, — стараюсь погасить конфликт. — Мне жаль, что так получилось.

— Жаль?! — взвизгивает та в ответ. — А не пойти ли тебе со своим «жаль» куда подальше?

Уф-ф-ф! Кидаю взгляд внутрь аудитории — народ на нас уже косо смотреть начинает. Плохо. И скандалить не хочется, поэтому оскорбление проглатываю.

— Марина, давай в большой перерыв поговорим. В столовой, не здесь. Ладно?

— Не буду я с тобой разговаривать! Ты меня слышала! Больше и смотреть в его сторону не смей!

Резко повернувшись, раскрасневшаяся мегера ударяет меня хвостом и демонстративно шествует за парту.

А я стою и не могу понять, как же мне на её заявление реагировать. Нет, мне не жалко, пусть бесится. Только что потом-то будет?

Настроение на весь оставшийся день испорчено. Постоянно ловлю себя на мысли, что теряю смысл того, что говорят преподаватели. Хорошо, что сегодня только лекции, без практик. А то я бы точно пролетела с ответами.

В попытке привести себя в нормальное состояние, вместо того, чтобы сразу поехать домой, иду в парк. В это время года в нём практически никого не бывает. Оно и понятно — кому охота гулять в мороз по весьма обильно посыпанным снегом дорожкам, расчищать которые дворники почему-то не спешат.

Побродив по нехоженым тропам, выбираюсь на набережную и останавливаюсь, облокачиваясь на бетонное ограждение.

Обалдеть! Вот ведь бывает же так немыслимо, фантастически красиво! Обычно в наших широтах, да ещё и зимой, Солнце — крайне редкое явление. А сегодня с утра светит. И хотя ещё только три часа дня, багровеющее светило уже начинает спускаться к горизонту, загружаясь в низкие облака. Ну да, дни-то всё короче. Завтра вообще зимнее солнцестояние! Но самое невероятное происходит с отражением в реке. У берегов замёрзшая, но совершенно открытая в центре русла поверхность водной глади подёргивается едва заметной лёгкой рябью, сминая облака в нереальные, мистические силуэты. Даже кажется, что настоящее Солнце плывёт там, в воде, а в небе только его жалкий отблеск. Далёкий белый горизонт сливается с небом, словно оно и есть продолжение реки — удивительное, нежное, темнеющее к восходу, бледно-синее, пожалуй, даже с лёгким фиолетовым отливом. Только глядя на такое и понимаешь, на какой же удивительно прекрасной планете ты живёшь...

Впав в совершенно невероятный транс, я напрочь забываю про свои проблемы.

— Вероника? — мужской голос бесцеремонно выдёргивает меня из прекрасной эйфории, в которую я так удачно погрузилась. Знакомый голос. Настолько, что хочется немедленно послать его куда подальше.

Оборачиваюсь, убеждаясь в своих подозрениях, и хмуро смотрю на широко улыбающегося платинового блондина.

— Здравствуй, Влад.

— А я уж было подумал, что ошибся. — Он подходит ближе, останавливаясь совсем рядом. — Давно тебя не видел.

Ага. Ровно год прошёл.

— Почему ты здесь? — Перевожу взгляд на реку, чтобы не видеть его серых, кажущихся такими честными, а на самом деле весьма лживых глаз. — К родителям в гости приехал?

— Не-а, — парень легко отмахивается от моего предположения. — Обратно перевёлся в наш универ. Не понравилась специализация. Так что не в гости, а на ПМЖ.

— Ясно, — вяло отвечаю. Желания поддерживать активный диалог — никакого.

— А ты как? — чувствую, смотрит пристально. — Всё по-прежнему?

— Разумеется. — Я пожимаю плечами. Не хватало ещё посвящать его в свои проблемы.

— Одна? — вкрадчиво интересуется Влад.

— А тебе какое дело? — Не выдерживаю и разворачиваюсь, чтобы всё же посмотреть в эти наглые глаза.

— Мы могли бы попробовать ещё раз. — Парень ловко прихватывает мою руку, стягивая с неё варежку.

— Слушай, Влад, — я морщусь, вытаскивая ладонь из собственнического захвата и забирая обратно приватизированную вещь, — иди уже лесом.

— Всё никак забыть не можешь? — улыбается эта зараза. И ведь не обиделся даже! — Я же объяснил, что всё получилось случайно.

— Ну да, конечно... — Вспоминаю весьма откровенную сцену, которую мне пришлось созерцать. Любой порножурнал бы обзавидовался. По сравнению с ней, обжимания Марины с Борисом — просто детский сад.

— Вероника, — качает головой Влад, — ты ведёшь себя как ребёнок. Любой имеет право на ошибку. Да, я поступил по отношению к тебе некрасиво...

— Подло, — вношу коррективы.

— Хорошо, подло, — вздохнув, соглашается парень. Вся его показная весёлость исчезает бесследно. — Но ведь осознал. И готов исправиться. Неужели этого мало? И недостаточно для того, чтобы дать мне второй шанс?

— С чего ты решил, что у меня есть желание его тебе давать?

— Ты злишься, — на лице наглеющего субъекта вновь появляется лёгкая улыбка, — значит, я тебе не совсем безразличен.

— Это не так. — Отрицательно мотнув головой, я снова перевожу взгляд на реку. — Всё в прошлом. Не хочу туда возвращаться.

— А зачем? — удивляется тип рядом. — Обратно и не надо. Будем просто общаться, я же не настаиваю на том, чтобы сразу вернуть прежний уровень отношений. Хотя... — он замолкает, и я непроизвольно взглядываю на него, замечая хитрый прищур. — Поцеловать тебя мне бы очень хотелось.