Три глотка одиночества

Вздохнув, я перевернула кассету.

***

Сергей подъехал в легкой новенькой «ауди», изящный, в меру, по-хорошему пижонистый, сияющий, как новенький рубль только что с Монетного Двора… Впрочем, почему рубль? Рубли так не сияют (грубая шутка. Не обращайте внимания, это у меня просто с настроением полная лажа). И он, и машина были как с иголочки, я даже позавидовала на мгновение этому непринужденному блеску. Сама я сейчас вряд ли могла бы вызвать у кого-нибудь улыбку или какое-либо нежное движение души: хмурая, ненакрашенная (впрочем, краситься я вообще не люблю), в ушах наушники, в глазах упрямство и готовность идти до конца. Весь вопрос ведь в том, до какого конца идти… В том, что я к нему приду, я даже и не сомневалась.

– Здравствуй. Ты был прав, мы и вправду встретились, а я, дура, не верила.

Сергей мягко тронулся с места.

– Почему дура? Просто скептик, обыкновенный нормальный скептик, в этом нет ничего страшного. Без известной доли скептицизма в душе жить было бы невозможно.

Я усмехнулась.

– Какие речи… Ты знаешь, кто я?

– И да, и нет.

Я поморщилась.

– Нельзя ли без загадок? У меня не то настроение, чтобы ломать себе голову.

– Я знаю, как тебя зовут, например, знаю кое-что о твоей жизни… Не все. Собственно говоря, мало что знаю. Кстати, что ты помнишь сама?

– Почти все, исключая период приблизительно с шестнадцати лет и до сегодняшнего времени. Дальше идет провал, какие-то смутные лоскуты, обрывки, – я резко повернулась к Сергею. – Это что, амнезия?

– Наверное. Знаешь, вообще-то я не в курсе.

– Хорошо. Откуда тебе стало известно мое имя?

Он промолчал. Сосредоточился на дороге, столичный траффик – это и вправду что-то. А, может, только сделал вид, что сосредоточился.

Вот уж чего я не знала, того не знала.

– Подожди немного. Вот приедем, тогда и поговорим спокойно, ладно?

– Приедем куда?

– Ко мне домой. Или ты предпочитаешь что-нибудь более нейтральное: кафе или бар?

Я хмыкнула.

– Нейтральность мне больше по душе. Не особенно люблю ходить в гости к малознакомым людям.

Это было уже почти хамство. Но что поделать, если у меня внутри что-то разрывалось во время этого идиотского разговора? Если мир трещал по всем своим швам, как какая-нибудь бумажная поделка, рвущаяся на мелкие клочки при малейшей попытке выхватить ее из костлявых рук судьбы? Дурацкое сравнение… Но ведь и жизнь у меня не лучше.

Хорошо, наверное, тем, кто по-настоящему верит в Бога. Просто. А тут сиди и гадай, почему сложившаяся за годы жизни картина мира оказалась неверной, и почему рвутся теперь нерушимые прежде цепи причинно-следственных связей.

Динь-динь-динь. Вот мы и приехали, тарам-пам-пам. Остановка конечная, просьба освободить вагоны…

Поезд дальше не пойдет. Тарам-пам-пам.

Сергей завез меня куда-то в самые закоулки Центра, движение здесь было, как это ни странно, менее оживленным, а постоянными посетителями загадочного кафетерия были, по-видимому, исключительно местные жители, потому что подъезды к такому заведению надо знать. У меня создалось впечатление, что кафешка была безымянной, несмотря на все мои усилия, вывески обнаружить мне не удалось.

– Что будешь заказывать? – обратился ко мне Сергей с наибанальнейшим из возможных вопросов.

– Какое-нибудь пирожное и стакан томатного сока.

Я с интересом посмотрела на него. Иногда мне кажется, что по тому, что и как ест человек, можно составить довольно точное суждение о его характере.

Он ограничился кофе и тем же соком, что и я. Это породило в моей душе разногласие: с одной стороны я всегда обожала томаты, с другой – терпеть не могла малейшие признаки кофеина или его суррогатов. Никогда не могла до конца определиться, что же из них было более гадким.

– Итак, – я откинулась на спинку высокого стула. – Продолжим наш разговор?

Задумчиво кивнув, он отхлебнул своего отвратительного пойла.

– Что бы ты хотела услышать?

Я почувствовала себя неудобно. Вот уж действительно, дурацкий тон дурацкого разговора, а я всегда была воспитанной девочкой… Я подавила в себе несвоевременный позыв интеллигентности.

– Для начала твое полное имя, если не сложно.

– Оно тебе ровным счетом ничего не скажет. Просто Сергей, всегда к вашим услугам.

Он улыбнулся краешком губ. Глаза были серьезные, они и не думали смеяться.

Я кивнула.

– Спасибо. Теперь такой вопрос, откуда ты меня знаешь? Или это тоже военная тайна? – я постаралась, чтобы мой вопрос прозвучал иронически. Иронически – это очень важно. А то в воздухе и так уже ощутимо запахло маразмом.

– Ну что ты. Естественно, именно этим ты и должна была заинтересоваться в первую очередь.

– Мы были знакомы раньше?

– Ни в коем случае. Подожди…

Он потер переносицу.

– Скажем так. В мои обязанности входило проследить, чтобы с тобой ничего не случилось. Видишь ли, я всего лишь исполнитель, мне и вправду мало что известно.

– Со мной что-то могло случиться?

– Что угодно. Ты была не вполне адекватна, особенно в Пскове. Постоперационный синдром. Отходняк, выражаясь более грубо.

– Как ты оказался на Летнем?

– Шел за тобой от самого дома, а когда ты остановилась, нашел способ заговорить.

– Зачем?

– Нужно было узнать твои планы. Это оказалось легко.

– Ты знал, что я позвоню тебе в Москве?

Он кивнул.

– Должна была. Но даже если бы и не позвонила, я бы не потерял тебя из виду.

Я залпом выпила свой сок.

– Ну хорошо. Теперь такой вопрос: кому это нужно? Если ты всего лишь исполнитель, то кто же организатор этого грандиозного мероприятия? Кто дергает за ниточки?

Он вздохнул.

– Аня, тебе не кажется, что ты немножко набралась штампов из детективов средней руки? Нужно быть более разборчивой в чтении…

Я невесело улыбнулась.

– Спасибо за совет, ты такой добрый сегодня, просто ужас берет. Может быть, что это и штампы, только знаешь, мне на самом деле все равно. Я должна знать, кто я! Понимаешь, должна, не может человек без этого жить!

Официантка посмотрела на нас почти испуганно. Сергей быстро встал из-за стола.

– Пойдем. Это не место для долгого разговора. Да и пирожные плохо успокаивают нервную систему. Ну, что ты сидишь? – он раздраженно на меня посмотрел.

– Иду.